— А кто у нас хорошая кобылка? — воскликнула Саншайн.
— Я! — хором отозвались близняшки.
— Смотрите, тетя Тия вам сейчас что-то даст!
Энджела забежала принцессе под грудь и, протиснувшись между передних ног, задрала голову, а Ива, свалившись на пол, в нетерпении подергала ее за мерцающую гриву.
— Нет-нет! Куда же пропали хорошие девочки? — продолжила мама. — Тетя Тия принесла подарок только хорошим девочкам. Покажите тете Тии, какие вы воспитанные!
Близняшки угомонились, отошли от Селестии и, сделав неловкий поклон, замерли, только Энджела от волнения слегка притоптывала задней ножкой. Полюбовавшись на девчонок, принцесса чуть наклонила голову, по рогу проскочила искра, и в воздухе возникли две маленьких диадемы. Сплетенные из серебряной проволоки ажурными узорами, они были украшены маленькими рубинами. Медленно проплыв по воздуху, диадемы опустились на головы жеребят. «Корона!», «Корона!», «Какая корона!», «Я — принцесса!» — дети снова радостно заскакали по комнате.
— Разве принцессы так себя ведут? — притворно ужаснулась Саншайн. — Если будете прыгать и скакать, то короны придется положить на полочку. Посмотрите на тетю Тию, тетя Тия — принцесса, и она себя так не ведет! Покажите, как ходят принцессы!
Двойняшки, преисполнившись важностью, стали вышагивать, пытаясь повторить грациозную походку принцессы Селестии. Получалось не слишком похоже, зато очень забавно: головы жеребят были гордо приподняты, передние ноги ступали степенно, а вот на задние ноги внимания уже не хватало, и те слегка пританцовывали. Довершал картину без остановки виляющий хвост, и правительница Эквестрии тихонько рассмеялась, пряча мордочку в гриве.
— Позволите предложить Вам чашечку чая, — решился сказать Энди.
— Конечно, с большим удовольствием, — приняла предложение Селестия.
— Пирога, пирога с корицей не забудь, сегодня только испекла, — громким шепотом просигналила бабушка Некки.
Бугсон бросился на кухню и, поставив чайник на огонь, стал торопливо расчехлять праздничный сервиз. Накрыв на стол, он пригласил всех в гостиную.
— ... а после ярмарки пообедаем в Сахарном Уголке и пойдем на Голубые озера. Они у нас обожают купаться, — жена делилась со своей Повелительницей планами на выходные.
Селестия улыбалась, кивала, но глянув ей в глаза, Энди заметил глубоко затаенную печаль.
— Мне пора возвращаться, — произнесла принцесса, выпив чашку чая и съев кусочек пирога. — Слишком много дел дожидается моего внимания.
— Конечно, Ваше Величество, — ответила Саншайн. — На мне лежит лишь малая часть Ваших обязанностей, и я как никто понимаю насколько ценно Ваше время.
— Мне так жаль, — прошептала Селестия, тихонько вздохнув.
Энди почудилось, что в этом вздохе промелькнула нотка зависти. Но как правительница Эквестрии может завидовать им — простым пони? Ведь принцесса может получить все что угодно по малейшему своему желанию. Решив, что ему просто показалось, Бугсон с женой и бабушкой Некки склонились в прощальном поклоне.
Кивнув, Селестия вышла из гостиной, и легкий хлопок возвестил о ее исчезновении.
— Девчонки! — воскликнул отец, вытаскивая сверток. — А мы с мамой тоже приготовили для Вас подарок!
Ошалевшие от такой радости близняшки крутились около зеркала, красуясь друг перед другом. «Я — красивая?», «Нет, я — красивая!», «А я — самая красивая!» — спор чуть было не перешел в драку, к счастью, напоминание, что принцессы так себя не ведут, охладило их пыл.
— Посмотри, как диадема прекрасно дополняет наряд, — заметил Энди. — Ты рассказывала принцессе о нашем подарке?
— Нет, — покачала головой Саншайн. — Мне кажется, она обладает даром предвидения.
***
Правительница Эквестрии стояла на западном балконе своей резиденции и, сверяясь с таблицей, выбитой в камне много столетий тому назад, следила за закатом солнца. В отличие от рассвета, когда приходилось задавать скорость и направление движения светила, закат проходил по инерции и редко требовал вмешательства, поэтому она чуть расслабилась и задумалась о своем. Селестия была самым могущественным существом на свете, ни один пони, грифон, дракон или другое создание не могли с ней сравниться. Самая мудрая, самая красивая, грациозная, сильная и могущественная, она могла получить все, что бы ни пожелала. Почти все. Оглядываясь назад во времени, все что она могла вспомнить — это работа. Годы и тысячелетия труда, и ежедневного недосыпа. Романтичная юность с великими идеалами и мечтами о мире без бед, обид и несправедливости была отдана созданию Эквестрии. Крушение идеалов, душевные метания, когда принцесса поняла, что совершенный мир создать не получится. Приход зрелости — легкий налет цинизма и чувство юмора, помогшие смириться с естественным положением вещей. Осознание того, что следует просто делать свою работу, и не прекращать усилий в стремлении сделать мир хоть чуточку лучше. Хотя идеал и недостижим, стремиться к нему все равно необходимо.
Принцесса Луна, младшая сестра Селестии, смириться не пожелала и поддалась чарам злой силы, пообещавшей исполнение мечты. Ее планы переделать всех пони так, чтобы заставить их быть счастливыми, не нашли поддержки у старшей сестры и вызвали тот глупый бунт, когда Луна из чувства протеста отказалась заканчивать ночь. Недели тьмы и лихорадочные поиски средства переубедить сестру, не давшие результата. Осознав неизбежность конфликта, Селестии пришлось выступить против принцессы Луны. Обрушив на сестру всю силу своей магии, Селестия усыпила и спрятала ее на Селене. Чтобы заглушить душевную боль, принцесса ушла в работу настолько, чтобы не оставалось ни единой секунды на воспоминания.
Эквестрия росла и развивалась, и, даже при всем трудолюбии правительницы, успеть сделать все она уже не могла. Постепенно часть обязанностей была делегирована совету министров, другая отдана органам местного самоуправления, но времени все равно не хватало, и идея взять себе двойника показалась ей привлекательной. Саншайн вместо Селестии посещала те мероприятия, где достаточно было формально обозначить интерес высочайшей особы, вроде соревнований юных летунов в Клаудсдейле, освобождая при этом время для более важных дел.
«Если бы я только знала о побочных эффектах, — думала принцесса, машинально отмечая, что закат на полсекунды запаздывает от расчетного времени. — Может быть, я не стала бы брать двойника?» «Нет, все равно стала бы. Я ни о чем не жалею, — решила Селестия. — И я обязательно попрошу Саншайн об одной услуге...»
Край солнца скрылся за горизонтом, до подъема Селены оставалось еще 48 минут, и правительница вернулась в кабинет, где ее дожидался первый секретарь с очередной пачкой бумаг.
