Люси считала, что знает всех, кто жил у шахт, но его она видела в первый раз. Парень в сравнении с Хартом казался совсем еще мальчиком, Люси дала бы ему лет 15-16, не больше. И он был совсем не похож на рабочих, которые жили поблизости. Легкий загар, покрывавший лицо, кисти рук и открытую шею подростка, был светлым и ровным, как будто его жизнь текла не в поселке добытчиков сколов, а в дальнем поместье, под сенью высоких деревьев, где солнце не жжет, а ласкает. Черты незнакомца смутили ее еще больше, чем странная выходка юноши. Они казались живой иллюстрацией «к списку семнадцати пунктов, которые могут помочь распознать в человеке потомка Сияющих». В городе, жадно следя за каретами, Люси пыталась увидеть такое лицо через окна из тонкой слюды. Мысль о том, что она его встретит в обычном трактире, казалась кощунственной. И вместо «нежной гармонии света и радости, мощной волной заливающей сердце от встречи с Сияющим» взгляд незнакомца в ней вдруг пробудил непонятное чувство тревоги. Должно быть, его порождал вопиющий контраст между обликом юноши и обстановкой трактира. К тому же…
Люси вдруг поняла, что сразило ее. Сочетание в облике юноши признаков «brilliant soul» и… «satanos rubinos», жуткий эффект от слияния несовместимого! Люси, как многие люди, считала, что «черный цвет глаз и волос» – лишь метафора, символ кромешного мрака, в котором рождается нечисть. Вот темно-каштановый, с чуть красноватым отливом, оттенок встречался не раз, как и карий цвет глаз. А теперь Люси лично могла убедиться, что «черный цвет» вовсе не выдумка.
В первый миг ей захотелось покрепче сжать сколы на тонкой цепочке, ее талисман против нечисти. Но страх внезапно отхлынул, исчез, уступив место жгучей волне любопытства.
– Прости, я совсем не хотел испугать тебя, – с взрослой, немного циничной усмешкой сказал молодой человек. – Я смотрел на тебя, когда ты мыла пол. Ты красивая… А я один, я не знаю почти никого в этих шахтах. К тому же здесь все откровенные хамы… А ты… Ты другая… Совсем не похожа на них, на старателей. Думаю, ты можешь быть даже доброй… Ко мне…
Говорил он, слегка запинаясь, как будто робея, но пристальный взгляд черных глаз с узкой белой чертой, отделяющей нижнее веко от мрака зрачка, был пронзителен и… Люси даже не знала, как можно назвать жутковатую смесь чувств, которую он выражал. Юный мальчик из избранной расы Сияющих просто не мог так смотреть!
Молодой человек улыбнулся смущенной улыбкой, слегка покраснел, и то странное чувство, которое он вызывал, вдруг пропало. Должно быть, оно объяснялось контрастным смешением признаков двух рас, враждебных друг другу, а также не слишком привычным строением глаз. (Люси слышала, что полоса белка между цветной оболочкой и веком – знак лживости и эгоизма.)
– Откуда ты взялся здесь, мальчик? – с немного вульгарной насмешкой спросила она, постаравшись скрыть страх. – Разве «brilliant soul» бывают в трактирах?
– И где же ты видишь Сияющих? – в тон ей ответил подросток, взъерошив рукой копну черных волнистых волос.
Жест был странно двусмысленным. То ли так юноша прятал смущение, то ли хотел подчеркнуть роковой цвет, который был должен закрыть ему доступ в мир избранных.
– Кто ты такой? – вновь спросила его Люси.
– Я к вам приехал неделю назад. Я ваш новый писец, – сказал юноша. – Мне поручили вести учет сколов, добытых здесь.
– Что-то не верится! – (Люси слыхала от Харта о чем-то подобном, однако представить подростка на этой работе ей было достаточно трудно.) – Не слишком ли ты зелен, мальчик?
– Я вовсе не так юн, как кажется. Мне девятнадцать, – с насмешкой сказал молодой человек. – До приезда сюда я работал в скриптории монастыря, где освоил пять шрифтов и три языка. Я умею не только копировать книги, но также вести подсчет дани, расписывать виды работ и вести учет разных товаров. Я был самым лучшим из всех, кого там обучали.
– Понятно, – согласно кивнула в ответ Люси.
Она поверила юноше, несколько слов объяснили ей все. Люси было нетрудно понять, как обидно ему, человеку, который бы мог далеко пойти, вдруг оказаться в заброшенном жалком поселке по воле того аудитора, что объявил: «Знаки «satanos rubinos» слишком проявлены, чтобы позволить вам жить среди нас. Направляю вас в дальний поселок вести учет сколов.»
– Ты нравишься мне, – сказал юноша. – Знаешь, Сибилла, мы в чем-то похожи…
– Чего? – изумленно спросила его Люси. – С кем это ты говоришь?
– Я? С тобой, – слегка дрогнувшим голосом жестко сказал молодой человек, посмотрев ей в глаза.
– Вообще-то меня зовут Люси, – ответила Люси, почувствовав, как кожа вдруг начала покрываться мурашками.
– Это неправда. Твои волосы – как золотой дождь, а значит, тебе нужно имя Сияющей.
– Я Люси.
– Нет, ты Сибилла. Сейчас. Лишь для меня.
– Хорошо, – согласилась она, не совсем понимая, зачем. (Ей польстило то, что сказал юноша, да и само имя ей показалось красивым, вполне подходящим для «brilliant soul».) Когда он, как будто случайно, коснулся ее руки, Люси внезапно смутилась. Писец, появившийся здесь непонятно откуда, был так непохож на людей, окружавших ее! Он один понимал ее тягу к изысканной жизни Сияющих… Чувствовал, как мерзко быть среди тех, кто не стоит тебя… Он умел понимать ее скрытую боль… Он был очень красив… Он безумно притягивал Люси!
Как будто поняв, что творится с ней, юноша встал со скамьи.
– Выйдем, Сибилл? – спросил он ее так, как будто бы знал, что она не откажет.
И Люси, как будто в тумане, забыв, что ей нужно закончить уборку, что вредный трактирщик поймет, для чего она скрылась с мальчишкой, что кто-то расскажет про странную выходку Харту, что юноша ей ничего не сказал о деньгах, пошла следом за ним…
– Это надо же быть такой дурой, связаться неведомо с кем! – повторяла она, возвращаясь домой. – Наплести можно все, что угодно, а ты потом мучайся, где же здесь правда, а где ложь.
Внезапная тяга, толкнувшая Люси к мальчишке, пугала сама по себе. То, что Люси его повела на поляну в лесу, не спросив, сколько он ей заплатит, казалось достаточно диким. Она бы могла объяснить это вспышкой негаданной страсти, желанием ближе узнать человека, который был мало похож на тех, с кем она виделась раньше, но… Что-то здесь было не так!
Люси очень хотелось сейчас рассказать обо всем Кесси, прачке, чтобы та осмеяла дурацкие страхи:
– Подумаешь, новости! Как обозвал тебя «brilliant soul», так ты и раскисла. Ах, имя? Поди до того, как приехать сюда, постоянно глазел на какую-то Сиблу. Девица ходила молиться в тот храм, где его обучали, а он пускал слюни! А здесь, как увидел тебя, так решил испытать, что к чему. Сделал все, что хотел, с тобой вместо нее, да дрожал поди, словно собачий хвост!
