Благодаря тому, что те ребята отвлекли на себя врага, Луиза и ее фамильяр, летевшие в истребителе Зеро, смогли оторваться от преследовавшего их вражеского отряда драгун.
В обмен на успех той операции... был уничтожен второй эскадрон драгун. Хотя наездники драконов являются ценными воинами, если сравнивать урон, который мог бы иметь место при высадке на виду у врага, то жертва была минимальна. Командир заслужил похвалу, и в данной ситуации стоило бы радоваться.
Однако те, кто принимал участие в этой операции и лицом к лицу столкнулся с этим истреблением, имели другое мнение.
Луиза, пристально глядя на своего фамильяра в таком состоянии, еще могла дуться.
Несомненно, хоть все это и печально...
Даже при высадке возникают жертвы. На войне смерть - неизбежный спутник. И если каждого погибшего оплакивать, этому не будет конца.
В Халкегинии войны происходят каждый год.
Для Луизы скорбеть о чьей-либо смерти было обязательным делом, но это также было обычным явлением.
Девочка встала. В слабом свете лампы внутренность палатки была полутемной. В таких условиях, даже если разрез плаща немного раздвинется, вероятно, обнаженное тело не будет видно.
Луиза, крепко держа полы плаща, скрестила руки перед грудью, как будто сжимая себя в объятьях. Подойдя к месту, где, сжав колени руками, сидел ее фамильяр, она заговорила у него за спиной:
- Не падай духом.
- Угу... - единственное, что пробурчал Сайто.
- Однако тут действительно ничего не поделаешь. В конце концов, это произошло прямо перед глазами. Хоть это и ради выполнения миссии...
Мальчик был действительно в полном унынии. Луиза спохватилась. Те парнишки были с ним почти одного возраста.
Наверняка Сайто... ставит себя на их место. Хотя не поймешь, что у него на уме, но этот добросердечный мальчишка, прибывший к ней из другого мира, ставит себя на место тех ребят, и это причиняет ему боль.
Фамильяр однажды утешал ее, поэтому на этот раз она чувствовала, что хочет успокоить его. Но она не знала, как это правильно сделать.
Луиза тихонько села на корточки, прижимаясь спиной к спине Сайто.
- Знаешь... Когда я скажу это, ты посчитаешь, что я чрезвычайно жестокая, однако... По сравнению с гибелью тех ребят меня больше печалит то, что ты так подавлен. Я не должна так думать. Но все именно так. Все-таки, наверное, потому, что ты ведь рядом. Знаешь, по-настоящему печально.
Сайто медленно повернул голову. А затем неподвижным взглядом уставился на Луизу.
- Хотя смерть прискорбна... Однако смерть в бою почетна... Почетна... Они погибли ради великой победы. Они достойны жалости, если ты скорбишь по их смерти.
- Ты говоришь серьезно? Все это.
Он почувствовал, что не согласен со словами Луизы.
- Дело не в том, серьезно или нет. Однако нужно быть честными. Сейчас идет война.
Ее правая рука, отпустив полу плаща, медленно и мягко погладила лоб на повернутом лице фамильяра. Двигаясь по лицу, ее пальцы обводили полоски от слез.
Сайто помотал головой и заплакал:
- Я.... даже не знал их имена...
Невозможно, или лучше сказать - недопустимо.
Умереть во имя долга, умереть во имя чести.
Такое чувство невозможно себе вообразить.
Неужели Луиза не понимает это?
Пусть вспомнит письмо учителя Кольбера. Согласен с тем, что говорил учитель:
"Не привыкайте к убийству друг друга". Он полагал: как можно привыкнуть к такому?
* * *
Когда Луиза видела заплаканное лицо Сайто, ей самой становилось тяжело. Ее недавно сказанные слова не было ложью. Она была опечалена по поводу тех ребят, но они погибли во имя победы своей страны.
У девочки, которая все время получала воспитание, чтобы стать дворянкой, и у ее фамильяра, который вырос в мирной Японии на Земле, были разные характеры.
Луизе было мучительнее видеть заплаканное лицо Сайто. Вместо того чтобы оплакивать покойников, ей хотелось смягчить печаль живых. Если назвать слезы, овладевшие ее фамильяром, добротой, то, вероятно, у нее была иная доброта.
Луиза задумалась.
"Что лучше сделать в таком случае? Что лучше сделать, чтобы успокоить мальчишку с израненной душой?
И еще...
Интересно, что бы делала та служанка? - у Луизы слегка разыгралось воображение. - Наверняка... использовала даже тепло своего тела, у той простушки кроме этого больше ничего нет".
Размышляя таким образом, она сильно разозлилась.
"Т-такое даже мне под силу", - подумала она.
Вспомнив тот момент, когда однажды, повалив, он грубо целовал ее шею, она залилась румянцем.
Из-за того, что он навалился всего лишь от простого возбуждения (так думала Луиза), девочка не доверяла ему. Категорически не доверяла.
"Он также сказал, что любит и все такое прочее, наверняка, только потому, что хотел только той-одной-вещи", - подумала она. И тут же в ней заклокотало бурное негодование. А разозлившись, она не могла простить себя. Как бы то ни было, я в то время на один момент, ну, до какой же степени была захвачена тем порывом, что все-таки опустила руки, занесенные для удара.
Это же то самое. В конце концов, то самое.
Но в глубине души Луиза замотала головой.
Не может быть, это не означает, что я особо приняла его.
Ведь это - по принуждению. Невольно. Вопреки моим убеждениям.
Хотя Луиза не понимала, что именно она делает "невольно", так или иначе, сильно покраснев, она крепко обняла Сайто. "Так сильно обнимать фамильяра - действительно недопустимая вещь. Ведь существует разница в социальном статусе. Не так ли? Позволить ему сидеть за обеденным столом - это еще только жалость, однако крепко его обнимать - это уже не из-за жалости.
О чем это я?" - Луиза замотала головой. Удивительным было то, что ее пульс участился. Ритм сердца ускорился настолько, что растапливал бездушную атмосферу поля боя.
Однако... Сайто все еще был подавлен.
Неужели этого недостаточно?
Одни крепкие объятия бесполезны?
Хочу, чтобы его настроение стало приподнятым. Все это ерунда, что это - любовь. Ведь из-за такого состояния фамильяра в предстоящих миссиях возникнут серьезные препятствия, разве нет?
Девочка вспомнила, как Сиеста, притворяясь, что вытирает пот, на мгновение продемонстрировала декольте своей рубашки. Луиза, не сдаваясь, тоже пыталась подражать. То есть, снова упорствовала. Отбросив дворянскую гордость, пыталась позволить заглянуть в свое декольте. Хотя она совершенно не думала о каком-то там фамильяре, просто ей было обидно проигрывать. Однако тогда взгляд Сайто не сдвинулся.
