— Она качественная, — один из спутников Гохана набычился. — Я пятнадцать лет маяку выращиваю, за свои слова отвечаю.
— Наши химики проверят, — слегка пожал плечами Коосин. — И еще одно.
Он оперся на стол ладонью, наклонился вперед и, добавив в голос угрожающих ноток, спросил:
— Скажи-ка мне, блистательный господин Гохан, а где гарантия, что вся история с маякой — не выдумка сураграшской полиции? Восемь лет с вашей территории ни грамма маяки не поступало, а тут вдруг раз — и регулярные поставки. Насколько я знаю, все ее плантации, даже тайные, давным-давно уничтожены. Может, вы всего лишь провокацию устроить хотите? А потом, под шумок — международный скандал и вторжение?
Произнося это, он внимательно вглядывался во всех троих бандитов. Его манипуляторы так и не сумели развиться выше четвертого уровня, за что некоторые бойцы клана, поднявшиеся до третьего, а то и до второго, его откровенно презирали. Однако во все Южном Драконе только глава клана Змеи, момбацу сан Абихмал Цурен, седой старик с пронзительным взглядом водянистых глаз, знал, что Коосин умеет распознавать ложь. Катониец видел ее в собеседнике так же, как другие видят морщинки, складки, пигментные пятна и прочие признаки возраста и болезней. Сейчас он рисковал — если речь и в самом деле идет о провокации, его могут не выпустить живым. С другой стороны, никто не мешает ему сделать вид, что он поверил лжи, и спокойно уйти.
— Ты на что намекаешь, гнида?! — рявкнул Гохан, хватая со стола пистолет и вскакивая. — Мы не работаем на ищеек! Ты на пулю нарываешься, урод?
Он не врал. Ну ладно, уже легче. Осталось только успокоить его, чтобы он и в самом деле не начал палить.
— Тихо, тихо, господин Гохан, — Коосин успокаивающе поднял руки. — Я не хотел тебя обидеть. Только, сам понимаешь, нам нужны гарантии.
— Получишь ты гарантии, — неожиданно широко ухмыльнулся наркоторговец. — Отличные, без дураков.
Повинуясь его знаку, два других мужчины поднялись из-за стола и подошли к лежанке. Они ухватили замычавший и задергавшийся сверток и поставили его вертикально. Блеснуло лезвие ножа, треснула вспарываемая ткань, и оказалось, что внутри свертка находится четвертый мужчина: пожилой гулан с седыми курчавыми волосами, темно-коричневой кожей и тонким шрамом, пересекающим лицо от уха до подбородка.
— Он — асхат Трипасталлаха, — Гохан добыл из-за пазухи пластинку зеленого пластика, на которой красовался серебряный знак: стилизованная гора с раздвоенный вершиной. — Один из четырех. Позавчера мы его захватили. Он что-то заподозрил и отправился в наши края с инспекцией.
Бандит ухмыльнулся.
— Не волнуйся, у нас в городе свои люди повсюду — и в управе, и в полиции. Нас предупредили вовремя. Мы засунули в его джип труп какого-то землекопа, облили бензином и спустили в пропасть. Несчастный случай, знаешь ли, у нас в горах такие не редкость. Эй, ты, — он снизу вверх ударил пленника рукоятью пистолета, разбив ему бровь. — Чё молчишь? Язык отнялся?
— Вы поплатитесь… — непослушными распухшими губами прошептал мужчина. — Вы мерзавцы, наживающиеся на чужих страданиях…
— Во, и так вчера весь день, — довольно ощерился бандит. — Идейный, сука.
— Что насчет гарантий? — нетерпеливо спросил Коосин. — Меня не интересуют асхаты и прочие чиновники.
— Вот он и есть гарантия, — бандит щелкнул предохранителем пистолета и приставил ствол ко лбу пленника. — Слышь, дед, ты верующий? Кому молишься? Курату, Валараму, Тинурилу, Сумару? А то вдруг Единому? Валяй, помолись напоследок, разрешаю.
— Я не молюсь богам, ублюдок! — асхат попытался плюнуть торговцу маякой в лицо, но не сумел. Тонкая ниточка слюды прилипла к его подбородку. — Стреляй! Только тебя самого достанут, и очень скоро!
— Ну, если оно тебя утешает… — гоготнул бандит. — Пока, дед.
И он нажал на спуск.
Сухо стукнул курок, и слегка напрягшийся в ожидании выстрела посланник сморгнул. Осечка? Наркоторговец недоуменно посмотрел на оружие, передернул затвор и, направив пистолет в лицо старику, снова спустил курок. Новый щелчок возвестил о второй осечке.
— К-ссо… — прошипел бандит, снова передергивая затвор.
— Всем лежать-бояться! — от внезапного гарканья над ухом Коосин вздрогнул, инстинктивно отпрянув к стене — и замер, медленно поднимая руки. — Бросить оружие, стреляем без предупреждения! Замереть, мразь!
В небольшой хижине внезапно стало очень тесно. Люди в мокром камуфляже возникали словно из воздуха. Тролль, макушкой почти достающий крышу, схватил Гохана за шиворот и с размаху впечатал его лицом в громко затрещавшую стену. Главарь с расквашенным носом и закатившимися глазами сполз на пол. Его подручные, инстинктивно попытавшиеся ухватиться за винтовки, получили смачные удары по корпусу и физиономиям и едва не проломили собой соседние стены, но им упасть не дали — подхватили и прижали к стене, уперев под ребра дула автоматов. Один из новоприбывших взвалил на плечо связанного асхата и мгновенно исчез из хижины.
Завороженно уставившись на два дула, упершиеся ему в живот, Коосин пытался справиться с шоком. Кто они? Полиция? Невозможно, невозможно, невозможно! Если полиция, значит, за людьми Гохана следили с самого начала. Но почему тогда их не арестовали сразу? Почему позволили связаться со Змеей и начать переговоры? Значит, все-таки провокация?
Обмякших спутников Гохана подхватили под руки и выволокли из хижины. Движение — и в доме остались только Коосин, Гохан и стоящий спиной к Коосину тролль в камуфляже. Только сейчас Коосин сообразил, что тролль выглядит как-то странно. В ночных операциях в джунглях бойцы его расы предпочитали сражаться голыми, оставляя на себе лишь портупеи для оружия и легкие бронежилеты, прикрывавшие оба сердца. Зеленая чешуя идеально сливалась с листвой, делая их почти невидимыми даже днем, при хорошем освещении. Ночью же разглядеть тролля в зарослях — задача почти непосильная. Правда, двуногие крокодилы ночами предпочитали не действовать — химия, дающая ночное зрение, не слишком хорошо сказывалась на здоровье, но уж если вступали в драку, остановить их было попросту невозможно.
Зачем же этот напялил на себя пятнистые тряпки, да еще и шлем?
Тролль ухватил оглушенного Гохана за горло своей лапищей в черной кожаной перчатке и без труда вздернул на ноги. Затем он медленно повернулся — и Коосин болезненно закашлялся, подавившись собственной слюной.
Не тролль.
Человек.
Огромный, не меньше сажени с осьмушкой в высоту, в полсажени в плечах — но все таки человек.
— Добрая ночь, блистательный господин Коосин, — с едва уловимой ноткой сарказма в голове проговорил гигант. — Разреши представиться: я Дентор Пасур, оой-генерал полиции Республики Сураграш. Не могу, впрочем, сказать, что рад знакомству с бывшим земляком, да и благосклонности у тебя не попрошу.
