— Нет, давай подождем, Галэкс еще слаба, без меня она умрет с голоду!
Справа шум, скрипнула несмазанная дверь, тяжелые шаги, на морду драконессы упал свет факелов. Жак повернулся — позади стояла принцесса Аннет, разъяренная, глазища — наперекосяк, будто кошка — когти выпустила. По бокам — двое слуг с факелами, а там, позади, неспешной походкой приближается и барон.
— Так вот ты где, бесстыдница, греховодница! — принцесса ударила рухнувшую на колени служанку ногой в лицо, Жоржетта упала, кровь на соломе. На юношу так и пахнуло вонью изо рта благородной госпожи.
Жак чуть было не бросился на обидчицу, но положение спас Аманатис, мягко удержав принцессу за локоток.
— Она не стоит твоего гнева, несравненная!
— О, мой рыцарь! — прекрасная Аннет, забыв обо всем, бросилась на шею барону.
Благородный рыцарь обнял принцессу, не забыв окинуть оценивающим взглядом валявшуюся у ног Жоржетту. «А девочка уже в соку! Ишь, с моим недотепой-оруженосцем шашни водит. Молодец Жак. А я — лопух! Надо бы ее завалить как-нибудь в укромном месте…».
* * *
Прогулка затянулась до вечера. Впереди шествовали благородный рыцарь и Аннет, челядь плелась позади. Подул холодный осенний ветер, Жаку стало зябко, тут он заметил, что Жоржетту всю трясет. Юноша обнял девчушку, та прильнула к любимому всем телом. Принцесса оглянулась, ее колючий взгляд упал на юных влюбленных. Жак кожей почуял — не к добру. Так в детстве, в лесу, смотрел на них с отцом разбойничий атаман. Мальчишке тогда удалось сбежать, но он остался сиротой…
— Эй, бесстыдница, твоя госпожа мерзнет, а ты все блудишь?! — взвизгнула принцесса.
— Сейчас, моя госпожа, сейчас я согрею ваши ножки, — Жоржетта бегом бросилась к хозяйке, мгновение — и худенькая фигурка на коленях, туфелька снята, ножка повелительницы прижата к груди служанки, пальцы массируют стопу.
— Тебе холодно, повелительница моего сердца? — спросил Аманатис участливо, — Дозволь предложить тебе вина?
— Нет, я вся промерзла! — заявила Аннет, — И так еще холоднее, эта бесстыдница совсем не старается!
— Что прикажешь, о прекрасная? Я велю доставить лучшие меха… И найду служанок для твоих божественных ног!
— Я хочу… Хочу… — взгляд принцессы упал на Жоржетту, — Мой отец как-то предоставил привилегию одному маркизу — в мороз, на охоте, он имел право согреть озябшие конечности во внутренностях егеря. Я тоже хочу! Ведь я принцесса!
— И я так делаю, иногда, — в голосе рыцаря впервые появилась нерешительность, — но это — зимой, а сейчас — осень! Не в обычае…
— А я — принцесса, мое тело — нежное, я зябну и осенью! Хочу согреться кровью.
— Как прикажешь, моя госпожа, — пошел на попятную барон, — взгляни, о прекраснейшая, кто из моих людей достоин согреть твои ножки своей утробой?
— Твои люди — мужчины! А я — девушка, невинная. Мне должны прислуживать девицы. Хочу вот ее, — и Аннет указала на побледневшую, как полотно, Жоржетту.
— Исполняйте! — кивнул барон егерям, те схватили служанку, разорвали одежду, обнажив кругленький девичий животик.
— Не-ет! — крикнул Жак, враз поняв все. Подросток бросился вперед, его схватили за руки.
Вот нож уже вонзается в живот девчушки, она и пикнуть не может — зажали рот ладонью. Брызнувшая кровь придает юноше силу, он вырывается, рука выхватывает кинжал — вперед, только бы успеть…
— А ты куда? — баронская рука в железной перчатке обрушивается на голову оруженосца. Темнота…
* * *
Юноша орал, что было мочи, каждый удар кнута рвал кожу, а те, что приходились по мясу — казались еще больнее.
— Может, хватит? — спросил конюх, на мгновение приостановившись, — Солнце стоит уже высоко, а ведь начали с самого утра…
— Ишь, устал! — раздался голос барона, — работай, подлец, и не останавливайся, а не то и по твоей спине пройдется кнут.
— Так… Помрет? — сомнение в голосе.
— А он того заслужил!
Удары продолжали сыпаться, кричать уже не стало сил.
— Чего замолчал? — рассердился благородный рыцарь, — Наподдай ему, я желаю продолжать слушать эту прекрасную музыку!
* * *
— Выживет? — услышал Жак голос откуда-то сверху.
— Сдохнет! — ответил другой, насмешливым басом.
Удаляющийся звук шагов. Нестерпимо болит тело, будто вся кожа — одна сплошная рана. Вкус крови во рту, язык режут острые корни выбитых зубов. Трясет все тело, сердце бьется часто-часто. И нет сил… "Я умру?" — подумал Жак, — "Ну так что ж? Умру… Как жаль! И Жоржетту жаль. Интересно, мы встретимся на небесах? Как же больно! Где я? Солома, запах навоза. Конюшня… Вот где я умру! Жоржетта мертва, и я помру… А потом убьют маленькую дракону…"
При мысли о пленнице сердце сжалось. Маленькая девочка, она-то в чем виновата? Пряталась в пещере от злых людей, но ее и там нашли, теперь мучают… "А что, если ее и впрямь освободить? Смогу ли я встать? Ведь меня даже не связали. Решили, что так и помру. Ну нет!".
Юноша и сам не мог понять, откуда вдруг взялись силы. Рывок — и он уже стоит, покачиваясь. Вперед! Вот и дверь, не заперта, открываем, отблески костров. Клеть с крылатой девочкой в десятке шагов. Хватит ли сил? Посмотрим!
— Это ты, Жак? — спросила Галэкс. Все-таки драконы видят в темноте неплохо, не хуже кошек. Или узнала по запаху? — Ты весь в крови… Тебя били? А где твоя девушка?
— Ее больше нет…
— Почему?
— Потому что люди злы!
— Да…
— Тише, я хочу тебя отпустить, — прошептал подросток, разрезая веревки.
— Тебя накажут!
— Пусть…
— У меня не хватит сил унести тебя, — сказала драконесса.
— Мне все одно не жить! А ты лети, лети!
Драконесса взмахнула крыльями, раз, другой, подпрыгнула — и полетела, припадая на левое крыло.
— Я вернусь за тобой! — пообещала она на прощание, — Обязательно вернусь…
Шум за спиной, крики, факелы…
— Он отпустил дракона!
— Колдун!
— Пособник дьявола!
— Кто — опять он?! — взревел знакомый голос. Барон… — Повесить! Колесовать! Нет, я его на кусочки порежу!
— Уймись, сын мой, мы должны спасти душу этого грешника! — Жак уже терял сознание, голос епископа доносился откуда-то извне, удаляясь, будто юноша падал и падал в манящую бездну, — Его ждет суд церкви. Костер очистит его от греха…
