— А его солдаты?
— Некоторые из них — да.
— Как это утешает!
Она услышала, что ее отец неодобрительно фыркнул у нее за спиной.
Глядя прямо ей в глаза, ибн Хайран сказал:
— Джеана, вы не можете искать утешения, если покинете эти стены. Вы должны понять это, прежде чем уйдете. Если нет определенного плана и выбранного направления, тогда служба лекаря под защитой Вальедо — неплохой выход…
— Почему вы полагаете, что у меня нет плана? — Любопытно, как быстро ему удается ее разозлить.
— Простите, — он помолчал. — Куда?
Она не ответила бы Аммару ибн Хайрану, по многим причинам, но вынуждена была ответить отцу. Он не сказал ей ни единого слова за четыре года до этого дня.
— В Рагозу, — тихо проговорила она.
Она и не думала об этом, до того как ибн Хайран начал свою речь, но, как только прозвучало название города, Джеане показалось, что она с самого начала собиралась именно туда, на восток, к берегам озера Серрана, к реке и горам.
— А! — задумчиво произнес ибн Хайран. И потер свой гладко выбритый подбородок. — Эмир Бадир — не такой уж плохой выбор.
— И Мазур бен Аврен.
Она произнесла это слишком решительно. Он усмехнулся.
— Князь киндатов. Разумеется. Здесь я бы проявил осторожность, Джеана.
— Почему? Вы его знаете?
— Мы уже много лет посылаем друг другу письма и стихи. Книги для библиотеки. Бен Аврен очень хитрый человек.
— И что с того? Разве это так плохо для главного советника эмира Рагозы?
Он покачал головой.
— Сегодня вы задаете этот вопрос не тому человеку. Просто будьте осторожны, если доберетесь туда. Запомните, что я вам сказал. — Он на мгновение замолчал, обернулся к окну. — И если вы хотите попасть хоть куда-нибудь, не говоря уже обо мне, то мы должны закончить нашу встречу. Кажется, я слышу внизу голоса. Будем надеяться, что это Хусари и Велас.
Теперь она тоже услышала звуки за окном и узнала оба голоса.
— Я уйду той же дорогой, какой пришел, сэр Исхак, с вашего позволения. — Ибн Хайран прошел мимо Джеаны и снова взял за руку ее отца. — Но у меня есть к вам личный вопрос. Уже четыре года мне не дает покоя одна вещь.
Джеана замерла. Ее отец медленно поднял лицо к ибн Хайрану.
— Скажите, если захотите ответить, когда вы принимали последнего ребенка Альмалика таким способом, вы понимали, чем рискуете?
В наступившей тишине Джеана слышала внизу, во дворе, спокойный голос матери, которая приглашала Мусу в дом, словно он был всего лишь обычным гостем, явившимся к ужину в этот вечер.
Она увидела, как ее отец кивнул головой, и из его изуродованного рта вырвался звук, словно он освободился от долгого бремени. Джеана внезапно снова почувствовала, что вот-вот расплачется.
— И вы бы сделали это снова? — спросил ибн Хайран почти мягко.
На этот раз — никакой паузы. Еще один утвердительный кивок.
— Почему? — спросил Аммар ибн Хайран, и Джеана видела, что ему действительно хочется понять.
Рот Исхака открылся и закрылся, словно пробуя слово на вкус.
— Га-и-ух, — наконец выговорил он, потом в отчаянии покачал головой.
— Я не понимаю, — сказал ибн Хайран.
— Гаа-и-ух, — снова произнес Исхак, Джеана увидела, как он положил руку на сердце, и поняла.
— Клятва Галинуса, — сказала она. Говорить было тяжело. — Клятва лекаря. Сохранить жизнь, если ее можно сохранить.
Исхак один раз кивнул, потом откинулся назад в кресле, словно обессиленный попыткой общения после столь долгого перерыва. Аммар ибн Хайран все еще держал его за руку. Теперь он отпустил ее.
— Мне необходимо время, чтобы подумать, больше времени, чем у нас есть, прежде чем я осмелюсь ответить на это, — мрачно произнес он. — Если мои звезды и ваши луны позволят, буду иметь честь снова встретиться с вами, сэр Исхак. Можно вам написать?
Исхак кивнул головой. Через несколько мгновений Аммар снова повернулся к Джеане.
— Кажется, я уже говорил, что пришел по двум причинам, — прошептал он. — Или вы забыли? — В самом деле, она забыла. Он это понял и снова улыбнулся. — Одна из них — предупредить об опасности, а другая — кое-что вам принести.
Он прошел мимо нее обратно к окну. Вскочил на подоконник, протянул руку вниз, под карниз. Не спускаясь на пол, обернулся и протянул Джеане какой-то изящный предмет.
— Ох! — воскликнула она. — Не может быть!
Конечно, это был флакон для мочи. Флакон ее отца.
— Вы действительно покинули дом ибн Мусы в спешке, — мягко произнес ибн Хайран, — и Велас с Хусари тоже. Я подумал, что вам может пригодиться этот флакон и вы воспользуетесь им лучше, чем мурвадийцы, когда явятся туда.
Джеана прикусила губу. Если бы они его нашли…
Она шагнула вперед и взяла из его руки флакон. Их пальцы соприкоснулись.
— Спасибо, — сказала она.
И замерла неподвижно, потрясенная, когда он нагнулся и поцеловал ее в губы. Аромат его духов на мгновение окутал ее. Рука Аммара легонько коснулась ее волос.
— Вознаграждение посыльному, — легкомысленно произнес он и снова отступил назад. — Рагоза — это хорошая идея. Но все же назовите ибн Мусе Вальедо, возможно, ему будет лучше у короля Рамиро.
Джеана чувствовала, что краска, выступившая на ее щеках, начинает бледнеть. Затем, вполне предсказуемо, ее охватило чувство, напоминающее гнев. Отец и мать, Велас, сэр Реццони — все, кто хорошо ее знал, — всегда предостерегали ее от излишних эмоций и уговаривали не идти на поводу у своей гордости.
Она шагнула вперед и, привстав на цыпочки, в свою очередь поцеловала Аммара ибн Хайрана. И услышала, как он ахнул от удивления. Так-то лучше: прежде он вел себя слишком уж непринужденно.
— Вознаграждение лекарю, — мило произнесла она, отступая назад. — Мы обычно берем больше, чем посыльные.
— Я все же выпаду из окна, — произнес он, но лишь через несколько секунд.
— Не надо. До земли далеко. Вы этого не сказали, но совершенно очевидно, что в Картаде вы собираетесь осуществить собственный план мести. Выпасть из окна было бы неудачным началом. — Она с удовольствием увидела, что к этому он тоже не был готов.
После новой паузы он сказал:
— Смею надеяться, что мы встретимся снова.
— Это было бы интересно, — хладнокровно ответила Джеана, хотя ее сердце билось слишком быстро. Он улыбнулся. Через несколько секунд она уже смотрела, как он спустился по неровной стене во двор, прошел под аркой и вышел за ворота, не оглянувшись.
Джеана было решила, что выиграла этот последний раунд, но улыбка, которой он ее одарил, перед тем как спуститься со стены, поубавила ей уверенности.
— Осо-ож-о, Джеа-а, осо-ож-о, — произнес отец у нее за спиной, вторя ее собственным мыслям.
