− Не доверяй увиденному, − предостерег Охранитель более строгим тоном, чем раньше. − Чтобы хотя бы начать отбирать правильную информацию из этих обрывков будущего, нужен бесконечный разум. И даже тогда ты, скорее всего, окажешься неправ.
− Путь, который я видел, начнется для меня на западе, − сказал Кельсер. − Это все, что я собираюсь делать. Если только ты не предложишь что-то лучшее.
Охранитель покачал головой:
− Тебе нужно оставаться здесь, бороться с ним, сопротивляться и попытаться достучаться до Вин. Если не до нее, тогда до Сэйзеда.
− Он… он не в порядке.
Кельсер склонил голову:
− Ранен в сражении?
− Хуже. Разрушитель пытается сломить его.
«Проклятье!» Но что еще остается, кроме как придерживаться плана?
− Сделай все, что сможешь, − сказал Кельсер. − А я буду искать тех людей на западе.
− Они не помогут.
− Я не собираюсь просить их о помощи, − ответил Кельсер и ухмыльнулся. − Я их обворую.
Кельсер бежал. Бегущий человек всегда куда-то стремится, находится в движении, у него есть цель. Кельсер в этом очень нуждался.
Он миновал окрестности Лютадели и устремился вдоль канала, чтобы придерживаться нужного направления. Как и озеро, канал был здесь вывернут наизнанку и представлял собой скорее длинную узкую насыпь, чем желоб.
Кельсер на ходу пытался еще раз обдумать противоречивые образы, впечатления и идеи, которые он пережил в том месте, где мог воспринимать все. У Вин получится победить это существо. В этом Кельсер был уверен так же, как и в том, что сам он не сможет одержать верх над Разрушителем.
Однако с этого момента его замыслы становились более неопределенными. Эти люди, Айри, работают над чем-то опасным. Чем-то, что, вероятно, можно использовать против Разрушителя.
Это все, что ему остается. Охранитель оказался прав − в том межвременном пространстве нити были слишком узловатыми, слишком эфемерными, чтобы дать ему что-то большее, чем просто расплывчатое впечатление. Но по крайней мере он мог сделать хоть что-нибудь.
Поэтому он бежал. На простой шаг не было времени. Он хотел снова стать алломантом и поджечь пьютер, чтобы добавить силы и выносливости. Этими способностями он владел такое короткое время по сравнению со всей его жизнью, но они очень быстро стали его второй натурой.
У него больше не было этих умений, он не мог на них полагаться. К счастью, без тела он, похоже, не уставал. По крайней мере, пока не останавливался и не задумывался над тем, что он должен уставать. Это не было проблемой. Если что-то и удавалось ему хорошо, так это лгать самому себе.
Кельсер надеялся, что Вин сможет продержаться достаточно долго, чтобы их всех спасти. Это был ужасно тяжелый груз для ее хрупких плеч. Если бы он мог переложить часть на себя!
«Мне знакомо это место», − подумал Кельсер, замедляя бег в маленьком городке, расположенном на берегу канала. Остановка, где канальщики могли дать отдых своим скаа, выпить и принять на ночь теплую ванну. Такие практически одинаковые городки были разбросаны по всем доминионам. Этот можно было отличить по двум разрушенным башням на противоположном берегу канала.
«Да», − подумал Кельсер, останавливаясь на улице. Эти башни можно узнать даже в призрачном, туманном пейзаже этой реальности. Лонгсфоллоу. Так вот куда он уже добрался? Так далеко от Центрального доминиона. Сколько же он бежал?
После его смерти время стало каким-то странным. Он больше не нуждался в пище и не чувствовал усталости, если только ее не порождал его разум. Из-за того, что Разрушитель заслонил солнце и свет исходил только от туманной земли, было очень трудно судить о том, сколько прошло дней.
Кельсер бежал… как долго?
Он вдруг почувствовал себя измотанным, его разум оцепенел, как будто он исчерпал запас пьютера. Со стоном он уселся прямо на насыпь канала, поросшую крохотными растениями. Казалось, они растут везде, где в реальном мире есть вода. Кельсер обнаружил, что они пробиваются из туманных лунок.
Изредка он находил в местности между городами еще более странные растения − там, где пружинистая земля была тверже. Места без людей − обширные пепловые пустоши между островками цивилизации.
Борясь с усталостью, которая буквально существовала только в его голове, он с трудом поднялся. С неохотой заставив себя немного пробежать, он отправился гулять по Лонгсфоллоу. Город, или, скорее, поселок, вырос вокруг причала на канале. Аристократы, владеющие плантациями в стороне от канала, приезжали сюда торговать и отправлять товар на судах в Лютадель. Городок стал оживленным центром торговли и управления.
Кельсер убил здесь семь человек.
Или восемь? Шагая, он принялся считать. Лорд, оба его сына и жена… Да, семь, еще же двое стражников и тот кузен. Все правильно. Он пощадил жену кузена, которая ждала ребенка.
Они с Мэйр снимали комнату вон там, на верхнем этаже лавки, притворяясь торговцами из незначительного аристократического дома. Кельсер поднялся по лестнице снаружи здания и остановился у двери. Коснувшись ее пальцами, он ощутил поверхность в физической реальности, узнаваемую даже спустя столько времени.
«Мы все спланировали! − говорила Мэйр, когда они в спешке собирали вещи. − Как ты мог так поступить?»
− Они убили ребенка, Мэйр, − прошептал Кельсер. − Утопили ее в канале, привязав камни к ногам. За то, что она разлила чай. За то, что она разлила проклятый чай.
«О, Келл, − ответила она. − Они убивают людей каждый день. Это ужасно, но это жизнь. Ты собираешься воздавать по заслугам каждому аристократу?»
− Да, − прошептал он, ударив кулаком в дверь. − Я это сделал. Я заставил заплатить самого Вседержителя, Мэйр.
И эта бурлящая масса извивающихся змей в небе… стала результатом его действий. В тот момент межвременья с Охранителем он увидел истину. Вседержитель смог бы отсрочить гибель еще на тысячу лет.
Убить одного человека. Свершить возмездие, но вызвать еще больше смертей? Он и Мэйр убежали из поселка. Позже он узнал, что сюда приходили инквизиторы, пытали многих их знакомых и немало убили в поисках ответов.
Убей − и они убьют в ответ. Соверши возмездие − и они воздадут десятикратно. «Ты мой, Выживший».
Он стиснул дверную ручку, но всего лишь получил представление о том, как она выглядела. Он не мог ее сдвинуть. К счастью, он способен проходить сквозь двери. Протолкнувшись вперед, он резко остановился, пораженный тем, что комната оказалась занята. Единственная душа − светящаяся, поскольку это был человек реального мира, − лежала на койке в углу.
