Если легенды не врали, то душа наяды была заключена именно в этом кусочке ткани. Завладевший шалью получал контроль над ситуацией.
– Покажи мне! – капризно закричало золотоглазое создание, и в тот же миг река ожила. Внезапно из воды поднялась дюжина мерцающих зеркальных отражений наяды. Двойники встали по обоим бокам ялика и, схватившись за борта, полностью остановили его.
Когда наяда подошла поближе, Миднайт смогла рассмотреть ее. Сквозь полупрозрачное тело существа чародейка видела воды Ашабы, озаряемые вспышками крошечных молний. Наяда, казалось, была создана из света, преломленного огромной глыбой льда. Миднайт открыла рот, чтобы произнести заклинание.
– Постой! – услышала она чей-то слабый голос и, обернувшись, увидела Адона, протягивающего руки к наяде. Золотоглазое существо казалось заинтересованным и осталось на месте. – Ты так прекрасна, – тихо прошептал Адон. В измученном разуме жреца всплыли воспоминания о Сьюн Огневолосой, богине Красоты, которой он когда-то служил.
Наяда улыбнулась и, потянувшись к Адону, погладила его по волосам.
– Я и вправду прекрасна, – произнесла она. Внезапно черты существа начали расплываться, словно воск, тающий под напором пламени. Юность и красота исчезли, уступая место образу морщинистой старухи. – А сейчас? – спросила наяда.
Адон выпрямился, и солнечный свет осветил шрам, рассекавший его лицо.
– Никакой разницы нет, – твердо сказал он.
Старческая маска расплылась, и наяда снова стала прекрасной юной женщиной.
– Ты влюблен в меня, – сухо произнесла она. – И сделаешь все, что я скажу.
Когда-то, спасая богиню Магии, Адон, Миднайт, Келемвар и Кайрик очутились в руинах замка Килгрейв. И там бог Раздора показал героям их самые сокровенные желания. Адону привиделась Сьюн Огневолосая – и он едва не погиб из-за этой иллюзии. Его спасло лишь вмешательство друзей.
Сейчас, когда Адон смотрел в чарующе прекрасные глаза наяды, в глубинах его разума всплыло воспоминание о той иллюзии. Жрец почувствовал, как задрожала его нижняя губа.
– Нет… – произнес он. – На этот раз – нет.
– Молниеносным движением Адон сорвал шаль с плеч наяды.
– О-о! – застонало существо, пытаясь вырвать кусок ткани из рук жреца. И двойники наяды сразу же приподняли ялик над поверхностью воды.
Адон упал на Миднайт, и они рухнули на дно лодки. Кайрик все так же продолжал стоять на корме. Миднайт, увидев рядом с собой кинжал Кайрика, схватила оружие и вырвала шаль из рук Адона.
– Опусти лодку! – закричала чародейка, обмотав материю вокруг острого лезвия.
В тот же миг ялик вновь очутился на воде. Кайрик упал на дно лодки, неловко ударился головой и затих. Наяда закричала от боли:
– Нет! Не трогай мою шаль!
– Я думала, ты хочешь поиграть, – холодно произнесла Миднайт.
На какой-то миг единственным звуком, который слышали Миднайт и Адон, было легкое бурление воды. Внезапно все вокруг заволокло густым туманом. Жрец повернулся и увидел, как ближайший из двойников наяды скривил свое лицо в жуткой гримасе и угрожающе зашипел.
– Отзови своих слуг! – потребовала Миднайт, надавив кинжалом на шаль. – Отпусти нас с миром!
Двойники издали несколько булькающих стонов и разлетелись тучей брызг. Наяда прищурила золотые глаза, и внезапно ялик вновь обрел свободу движения.
– Адон, садись на весла! – закричала Миднайт, когда речной поток развернул ялик и потащил вниз по течению.
Жрец схватил весла и попытался грести.
В этот момент Кайрик пришел в себя и присел на корточки. Внезапно наяда метнулась к вору, схватила его за руки и попыталась утащить в воду. Однако Адон успел крепко схватить Кайрика за правую лодыжку.
В этот момент Миднайт погрузила кинжал в шаль.
Наяда тотчас замерла на месте, ее тело сотрясла неистовая болезненная дрожь. Наконец существо издало пронзительный, жалобный вопль и исчезло в воде.
Адон втащил Кайрика назад в ялик. Пока жрец, улыбаясь, стоял над ним, Кайрик потирал лоб и ошеломленно оглядывался вокруг, пытаясь вспомнить, что же произошло с ним после появления наяды.
Прекрасная белая шаль в руках Миднайт постепенно стала чернеть и крошиться. Чародейка посмотрела на реку, но наяды там уже не было – она вернулась на Водяной уровень. Покачав головой, Миднайт выбросила распадающуюся в ее руках шаль в Ашабу и еще долго наблюдала, как быстрый поток уносит ее прочь.
* * *
Полумертвый Эфзул Чембрин лежал на разодранном матрасе и сквозь полуразрушенную крышу заброшенной фермы, расположенной на оккупированной зентиларами территории Долины Кинжалов, наблюдал за угасающим отблеском послеполуденного неба. Несмотря на поражение армии Бэйна в битве у Долины Теней, жители долин не стали прогонять своих противников из ближайшего поселения к западу. На какое-то время Эфзул мог чувствовать себя в безопасности.
«Неужели эта жалкая лачуга станет моим последним пристанищем? – думал он. – Я, могущественный жрец бога Раздора, лидер Зентарима, второй по старшинству после Маншуна, должен умереть в этом вонючем, выжженном сарае на захваченной территории». На какой-то миг Эфзул представил, что Зентарим, могущественная секретная организация, преданная богу Раздора, послала кого-нибудь на его поиски. Однако затем жрец мрачно улыбнулся, уверенный, что многие в Зентариме были бы только рады видеть его мертвым.
– Во всем виновата наша самоуверенность! – Произнес вслух рыжеволосый жрец, хотя поблизости никого не было. – И твоя жадность, Бэйн. Твое безумие и твоя жадность…
Эфзул попробовал пошевелиться, но не смог. Каждый раз, когда он пытался забыть о ране, полученной при атаке на Долину Теней, боль в груди вновь и вновь набрасывалась на него, словно огромная, злобная сторожевая собака.
Верховный жрец Бэйна метался в бреду (такое часто происходило с ним в последнее время), и перед ним вновь всплывали события минувших дней.
Он вспомнил, что Темпус Блэкторн, бывший помощник Бэйна, погиб, став жертвой нестабильной магии. Тогда Бэйн разделил обязанности Блэкторна между Эфзулом и его соперником, Семеммоном из Темной Твердыни.
Строя грандиозные планы, мечтая о том, какую выгоду может принести его новое назначение и как он сможет укрепить свое влияние, Эфзул принял новую должность с таким энтузиазмом, которого не испытывал уже в течение многих лет. Но его пыл угас очень быстро, едва он выяснил секреты бога во плоти. Черному Властелину приходилось есть, пить и спать, как и всем остальным людям. Ударь бога мечом – и он истечет кровью, как обычный человек. Эфзул, к своему разочарованию, должен был заботиться о человеческих потребностях своего хозяина и ценой жизни защищать секреты Черного Властелина.
