— О, боги! Лжец! Ты — лжец!
— Белое! Белое! Оно — белое!
— Нет! Нельзя! Стой! Остановись же!
Они вот так бушевали, и тут… с грохотом открыв дверь, появились Кирхе и Табита. Их глаза встретились с глазами Монморанси, которую Гиш завалил на кровать.
— …Вот оно что. Вы как раз заняты этим, — вздохнув, сказала в замешательстве Кирхе.
Ставший серьезным Гиш поднялся и с элегантным жестом пояснил:
— Нет, у Монморанси были проблемы с блузкой… и я ее поправлял.
— Завалив ее на кровать? — с озадаченным видом спросила Кирхе.
— Я ее поправлял, — повторил Гиш. Монморанси сказала ледяным голосом:
— Вот же! Прекрати уже! У тебя в голове нет ничего, кроме этих мыслей!
Гиш покраснел.
"Ох уж мне это все", — с таким выражением лица Кирхе заговорила:
— Вы — весьма нескладные любовники… Даже если вы ничего не делали в таком душном общежитии.
— Мы ничего не делали! К слову сказать, именно вы, что здесь делаете? Сейчас же — летние каникулы.
— Мы остались здесь, поскольку имеются трудности с возвращением домой. Сейчас — сезон каникул и отпусков, поэтому специально пересекать границы королевств — это ужасно. И все же, что вы здесь делаете?
— Мы, нуу… — по-видимому, с трудом подбирая слова, Монморанси не решалась ответить. Ей было тяжело объяснить, что они тайком готовят запретные зелья. — М-магическое исследование.
— О, боги. И что за исследование вы проводили? А?
— Это у Гиша появилось желание провести развратные исследования! Действительно, твои мозги свихнулись от жары? Остуди их немного!
Мальчик, которому сказали такое, подавленно потупился.
— Все именно так, — пробурчала Кирхе.
— Что это означает?
— Давайте прогуляемся. Если мы останемся в таком душном месте, вполне допустимо, что наши мозги свихнутся.
— Да? И куда же?
— Давайте прогуляемся хотя бы в город. Раз мы товарищи по несчастью остаться в школе во время каникул, нуу, давайте жить дружно. Ведь этот отдых такой длинный.
— Нуу, раз ты упомянула об этом, так хочется выпить чего-нибудь прохладного… — Гиш кивнул. Монморанси тоже согласилась, поскольку не была уверена, что выкинет ее кавалер, если они останутся в общежитии вдвоем:
— Если выпьешь, твои мозги вполне остудятся?
— Остудятся. Ручаюсь богами.
— Ладно, а эта малышка что будет делать? — Монморанси указала пальцем на Табиту, которая читала книгу. Кирхе кивнула:
— Тоже идет.
— …Ты понимаешь это, вот так мельком взглянув на нее?
— Понимаю, — сказала Кирхе, всем видом выражая: "Полагаю, это само собой разумеется".
Затем Табита закрыла книгу, после чего решительно подошла к окну и свистнула. Послышалось хлопанье крыльев. И тогда, не тратя времени на разговоры, синеволосая девчушка выскочила в окно. Ее подруга последовала за ней.
Монморанси выглянула в окно, и ей стал виден ветряной дракон Табиты, парящий внизу. Сидя на спине зверя, Кирхе помахала рукой:
— Быстрее, присоединяйтесь! Или останетесь тут!
Гиш и его подруга выпрыгнули следом. Мальчик, который залез на спину зверя раньше, поймал Монморанси.
Тогда та начала кричать: "Не притрагивайся ко мне!", "Не смотри на меня непристойным взглядом!" — и разные подобные оскорбления, издеваясь над своим кавалером, который любезно подхватил ее.
— Это… я тебя только поймал, разве нет?
— И к чему ты притронулся?
— Разве вы — не любовники? — озадаченно пробормотала Кирхе.
* * *
Ребята, прибывшие в столичный город Тристанию, отправились пешком по улице, ответвляющейся от улицы Бурдоннэ. Вечер только-только начал вступать в свои права. Уличные фонари, в которых зажегся магический свет, накладывали свою расцветку на город, слегка укрытый сумраком. Эта фантастическая… атмосфера, которая словно бы привнесла оживление, и летняя жара укутали улицы.
Если улица Бурдоннэ являлась фасадом Тристании, то улица Тиктоннэ, по которой они шли, была задворками. Вдоль нее выстроились сомнительные бары и игорные заведения. Монморанси нахмурилась, однако рыжеволосая девица продолжала идти, совершенно не беспокоясь. Ребята двигались вперед, обсуждая, в какой бы бар им пойти. Кирхе спросила у Гиша: "Нет ли какого-нибудь заведения, которое тебе знакомо?"
Мальчик улыбнулся:
— Ну, есть одно заведение, о котором я слышал. Подумывал, не попытаться ли зайти в него хотя бы разок, однако…
— Это какой-нибудь развратный бар, не так ли? — обеспокоилась[11] Монморанси, почуяв игривые нотки в его голосе. Гиш замотал головой:
— Это — совершенно не развратное заведение!
— И что же это за бар?
Мальчик проглотил язык.
— Все-таки это — развратный бар, разве не тааааак?! Говори давааааай!
Монморанси сжала Гишу горло.
— О-ошибаешься! Девочки, нуу, в милых нарядах, которые разносят напитки… ох!
— Не развратный! Где я ошиблась?!
— Разве это не кажется увлекательным? — Кирхе, в которой, похоже, проснулся интерес, поддержала Гиша, — Давайте попытаемся пойти именно туда. В обычном баре будет скучно.
— Что?! — воскликнула Монморанси.
— О, боги, ну почему же каждая из тристейнских девиц так не уверена в себе? Это уже опротивело.
Кирхе произнесла таким голосом, словно издевалась над собеседницей, и из-за этого Монморанси разозлилась:
— Хм! Если вино будет подано простолюдинкой, разве не покажется оно противным?
Однако Гиш, ободренный Кирхе, двинулся прочь в такой манере, словно подпрыгивал от радости, поэтому Монморанси поневоле бросилась их догонять.
— Эй! Подождите меня! Не оставляйте меня здесь!
* * *
— Добро пожаловать!
Как только они зашли в таверну, им навстречу подошел высокий мужчина в обтягивающем кожаном трико.
— Ах! Вы тут впервые? К тому же — благородные леди! Такие красивые! Тре бьен! Вы затмили внешность девочек в этой таверне! Я — управляющий Скаррон. Непременно повеселитесь сегодня! — произнося это, он крутил телом и кланялся. Управляющий был противным, однако он первым делом выразил восторг их красотой, поэтому настроение у Монморанси улучшилось. Она поправила рукой волосы и чопорно произнесла:
— Проводи нас к самому чистому столу в этом заведении.
— Каждый стол в этом заведении протирается до блеска, совсем как загородная вилла Ее Величества.
Скаррон проводил ребят к одному из столов. Похоже, таверна процветала. И в самом деле, слухи подтвердились: вино и еду здесь разносили девочки в соблазнительной одежде. Гиш, который совершенно вне себя так и рыскал глазами по сторонам, пришел в чувства от того, что Монморанси потянула его за ухо.
