— Как по названию?
— Это в переносном смысле. Хорошо. Второй должен точно так же быть не в ладах с искусством иллюзионизма. Очень плохой иллюзионист. Неисправимый. Чтобы он даже не мог вынуть кролика из своей шляпы. Ты следишь за мной?
— Эльф?
— Именно! Нулевой эльф.
— Понял.
— Эльф, про которого Мать Магия может сказать: хе, хе, хе, вот вам большие остроконечные уши, это мой народец, но как можно такое объяснить? Чего-то в нем не хватает, чего-то в нем ужасно недостает.
— Но тем не менее это эльф.
— Тем не менее эльф. А что касается третьей жертвы…
— Жертвы? — переспросил барон.
— Да, ну ладно, это просто такое выражение.
— Ага.
— Не смотри так на свою королеву, лакей. Я объясню тебе все, что ты должен знать, от а до я. Так на чем мы остановились? Ах да: что касается третьей жертвы, то это должен быть человек. Человек, неподатливый для Смерти.
— Неподатливый?
— Это есть в словаре.
Мордайкен тупо посмотрел на нее круглыми глазами.
— Человек, которого Смерть не хочет забирать, если тебе это понятней.
— Которого не хочет взять Смерть… — задумчиво повторил барон. — Но как мне такого найти?
— Не имею понятия. Прояви находчивость. Не знаю, воспользуйся хоть раз своим воображением.
— М-м-м.
— Они мне нужны как можно скорее.
— М-м-м.
— И как только ты их найдешь, то вот что надо будет сделать…
Тут началась вторая часть плана.
Барон Мордайкен вынул из кармана своего пальто небольшой пузырек и начал вертеть его и рассматривать в солнечных лучах. Внутри находилось нечто очаровательное. Это… Это напоминало то, что находится между звездами. Ни жидкость, ни твердое вещество, ни газ. Оно клубилось, мерцало и обещало вам то, что вы не могли даже представить. Оно говорило о бесконечности, и когда вы долго на это смотрели, то начинали испытывать какое-то странное, но невыразимо приятное ощущение. В который раз барон прочитал этикетку, написанную золотыми буквами.
«Звездный ликер» — гласила надпись. Пузырек звездного ликера. Концентрат вселенной. Уменьшенная галактика, целые миры плавали в вечности…
Когда королева дала ему этот флакон, то предупредила, что с ним надо обращаться очень бережно.
— С большим удовольствием сообщаю тебе, — уточнила Ее величество, — что оно содержится совсем не так.
А как «оно» находится?
Но на этот вопрос Ее величество ответила молчанием.
Мордайкен пожал плечами и удалился, прижимая к груди драгоценный флакончик, а ее инструкции были в достаточном порядке уложены в дрожащих шкафчиках его души.
Он должен был налить содержимое флакончика в напиток выбранных жертв.
— Как только это снадобье окажется там, где надо, — пообещала Ее величество, — то могу обещать тебе, они станут, уж я-то знаю, такими обидчивыми и тщеславными, что мне точно будет известно, куда направить их гнев. Когда это вещество достигнет цели и наши три смелые жертвы проглотят звездный ликер, у них в голове останется всего лишь одна идея: снадобье расплавит их. И еще до того как они поймут свою ошибку, все трое будут уже нашими пленниками.
Барон в очередной раз покачал головой. Он так и не понял всего до конца, но вложил свое доверие в туманные объяснения своего хозяина. Задание не казалось ему слишком сложным: сделать так, чтобы три отобранные по нужным признакам жертвы выпили содержимое флакона и после этого ждать дальнейших событии. Как уверяла королева, Три Матери после этого не замедлят проявиться. Они завертятся в своем новом окружении как ошалевшие от удовольствия змеи. А затем… Затем до них начнет доходить: они не могут вырваться на свободу и не могут оттуда связаться с душой своего повелителя. Карлик, эльф и человек: три плохих ученика. Худшее, что только можно себе представить. Осадок, грязь, неоспоримое опьянение. Очевидно, что к этому моменту для них все уже будет потеряно.
Мордайкен поднялся со скамейки. Его рука была засунута в карман пальто и крепко сжимала маленький пузырек со звездным ликером, который, возможно, в каком-то смысле низвергнет Ньюдон в ад. Все идет очень хорошо. Осталась небольшая трудность: у барона не было ни малейшего понятия, как ему найти эти три жертвы, требующиеся Ее величеству. Карлик, который не может разговаривать с растениями? Эльф, не способный проделать самый простой фокус? А в заключение, человек, «неподатливый» Смерти? Может быть, мне стоит сейчас все и начать, так как я рискую упустить удобный момент? — раздумывал барон.
Рабочая тетрадь доктора Муна — день первый
Мама. Обычная болтовня.
Я. Но, мама, у тебя нет никаких проблем!
Она. Погоди. Будешь говорить, когда тебе скажут.
Обсуждения вдовьей участи: знаешь ли ты, что это такое, когда ты вдова? Нет, ты этого не можешь знать.
Ее артерии. Слишком долго живет.
Купить масло для ламп.
Размышления о моей прическе. «Настоящий позор». Мысли о том, что надо что-то сделать.
Знаешь ли ты, что это такое, когда ты вдова? Это уже спрашивалось.
Твой отец: он был таким замечательным человеком (ты говоришь: учтены ли в этом высказывании его ночные проулки с подружками по Болланд парку?).
Тра-та-та-та-тра-та-та.
Купить помойное ведро.
Жалоба на то, что я ее не слушаю. По мнению мамы, я ее никогда не слушаю. Джон, ты меня слушаешь? Джон? Джон? Джон? Джон? Джон? Джон? Джон? Джон?
Твой отец был настоящим отбросом общества. Единственной его целью было унизить меня, и я очень довольна, что он мертв.
Рыдания.
Пруди зашла и вышла.
Обсуждение Пруди.
С кем я сплю. Ни с кем.
Разочарование.
Другие всевозможные темы.
Может быть, мне надо поменять работу.
Обдумываю варианты самоубийства. Повеситься, а почему бы и нет? Для этого я должен сделать скользящий узел. Почти как на галстуке, только немного радикально радикальней радикального. По моему разумению, результат должен быть достаточно летальным.
Джон, ты меня слушаешь?
Жизнь становится очень дорогой. Знаю ли я, сколько стоит фунт масла? К тому же способ отыскания свинины. Во всем Ньюдоне. К тому же молочного поросенка. Это чудовищно.
Чудовищно, мама.
Это то же самое.
Ты меня слушаешь?
Опять про свинину.
Свиные щечки. Свинина, это так вкусно.
Размышления о приближающейся смерти. Как выглядит тот свет?
Жизнь. Смерть. Мечты.
