Анжела открыла дверь в подвал и указала пистолетом:
— Сюда. Шевелись.
— Шевелись? Ты совсем пизданулась? Я встать не могу!
— Я не велела тебе вставать, я сказала «шевелись». У тебя еще есть здоровая рука. Воспользуйся ей, чтобы ползти туда.
Анжела увидела, что он смотрит в направлении ножа на полу. Не отводя дула с его лица, она обошла мужчину, чтобы тот не достал ее своей здоровой рукой, и подняла нож.
— Думаю, теперь ты веришь, что я не промахиваюсь. Давай, тащи свою жалкую задницу к двери. Повторять не буду.
Задыхаясь от боли, навалившейся на него в полной мере, он выполнил ее приказ: опираясь на здоровую руку и локоть раненой, он полз по деревянному полу. Каждое движение сопровождалось болезненным рыком, за мужчиной тянулся кровавый след. Он напоминал ей раненого тюленя.
В темном дверном проеме он остановился, опираясь на здоровую руку.
— Давай-давай, — велела девушка.
Он оглянулся через плечо:
— Я же ничего не вижу. Там темно! Каким хреном, по-твоему...
Анжела от души ткнула его сапогом между лопаток. Этого оказалось достаточно, чтобы он скатился вниз по лестнице. Она слышала шум ударов, когда он падал с очередной ступеньки. Наконец, он упал на пол подвала и застонал.
Анжела включила свет и увидела, что он лежит у подножия ступеней почти без сознания. Не теряя времени и не дожидаясь, пока он придет в себя, девушка сбежала по лестнице и вынула из ящика на полке кабельные стяжки. Она завела одну его руку за спину и, упершись коленом в спину и не давая ему пошевелиться, проделала то же самое и со второй рукой. Хомутами она зафиксировала его запястья.
Когда она схватила его кровоточащую кисть и туго стянула на ней пластиковую стяжку, он взвыл от боли. На всякий случай, она также зафиксировала хомутами его лодыжки. С простреленными коленями он едва ли был способен что-либо сделать, даже если бы его руки были свободны; кроме того, она могла вышибить ему мозги, если что-то пойдет не так, но для того, что она задумала, он должен быть полностью неподвижен. А еще она хотела, чтобы он в полной мере ощутил беспомощность — как та рыжеволосая девушка.
Было страшно находиться рядом с таким жестоким убийцей. Но вместе с тем она ощущала себя куда более живой, чем за все то время, что жила без бабушки и дедушки.
Анжела перевернула мужчину и терпеливо стала дожидаться, когда он придет в себя. Очнувшись, он закрутил головой, осматриваясь. Он изгибался и выкручивался, силясь освободиться и выглядя при этом как рыба, выброшенная на берег. Он был силен, но недостаточно, чтобы освободиться, особенно учитывая полученные ранения.
— Будь ты проклята! — заорал он. — Какого хрена ты вытворяешь?
Анжела изогнула бровь:
— Ты вломился в мой дом, прятался в спальне, собираясь напасть, в то время как в твоей башке роились похабные мыслишки, и ты еще спрашиваешь меня, что я вытворяю?
— Ничего такого не думал! Я не собирался причинять боль!
— Ага, как же.
— Ты не можешь просто так подстреливать людей! Это незаконно! Я заявлю на тебя в полицию. Я подам иск в суд, и ты за все, нахрен, ответишь!
Не обращая внимания на угрозы, Анжела опустилась рядом с ним на колено, а на второе колено оперлась рукой с пистолетом.
— У меня полно вопросов, — произнесла она. — Хочу, чтобы ты на них ответил.
— Да пошла ты! — выкрикнул он. От злобы он брызгал слюной. — Ни черта я тебе не расскажу!
— Да ладно?
Анжела поднялась и направилась к полкам, где нашла ручную пропановую горелку и кремниевый воспламенитель, которые принадлежали ее деду. Она открыла клапан пропанового баллона, поставила стальную чашечку воспламенителя на наконечник горелки и сжала стальные ручки, чтобы пружина нанесла удар по огниву. После того как горелка зажглась, девушка отрегулировала пламя и перенесла прибор к своему нежданному гостю.
Анжела снова присела на одно колено перед мужчиной и поставила горелку на пол в зоне его видимости.
— Как я уже сказала, у меня полно вопросов.
Он закричал и задергался, стараясь отодвинуться.
— Да пошла ты! Ничего я рассказывать не собираюсь!
Анжела подняла горелку:
— А я думаю, собираешься.
— Если не хочешь неприятностей, отпусти меня!
— Расскажи мне о девушке с рыжими волосами.
Он замер и в панике уставился на нее.
— Чего?
— Девушка с рыжими волосами. Я хочу, чтобы ты подробно рассказал мне обо всем, что с ней сделал.
— Не знаю я никакой девушки с рыжими волосами!
Анжела провела пламенем по его лицу. Его кожа почернела. Он закричал и замотал головой, стараясь отодвинуться от горелки, поэтому она направила пламя на предплечье. Его подкожный жир стал плавиться, а кожа трескаться. Помещение наполнилось запахом горелого мяса. Он задыхался и визжал. Это было восхитительно.
— В подробностях, — повторила она, держа пламя горелки перед его глазами.
Его взгляд метался между шипящим пламенем и ее глазами.
— Я не хотел никаких проблем. Все вышло случайно. У нас был просто грубый секс, вот и все.
Анжела ткнула кончиком пламени в его левый глаз. Его ресницы моментально обгорели. Он издал душераздирающий крик и яростно стал мотать головой из стороны в сторону.
Девушка уперлась сапогом в его челюсть, зафиксировав голову. Ей необходимо узнать, насколько точным было ее видение. Если все действительно произошло так, как она это видела, ей нужно было услышать все мельчайшие подробности. Она не сомневалась, что перед ней убийца, но ей по-прежнему было тяжело постичь природу подобных видений. Она должна выяснить, на самом ли деле он проделал с девушкой все, что она увидела, или это лишь плод ее воображения.
Упираясь сапогом в его челюсть и наваливаясь всем весом, не давая ему мотать головой, она выжгла его левый глаз.
Она убрала сапог и позволила ему некоторое время кричать и биться. Когда он затрясся от боли, Анжела наклонилась ближе.
— Подробно. Начни с самого начала.
Он снова посмотрел на пламя здоровым глазом. Его подбородок бесконтрольно дрожал. Анжела видела в нем не человека, а того, кем он был на самом деле, — монстра, убивавшего женщин. Он был как бешеная собака, которую требовалось усыпить. Того, кем он когда-то мог стать, уже не было. Он убийца, который убьет снова, если ему представится возможность. Этой ночью он собирался убить ее и заняться сексом с ее трупом.
— Я отвел ее в заброшенное здание. Говорю же — у нас был жесткий секс. Вот и все.
Анжела подняла горелку.
— Соврешь еще раз, и я выжгу второй глаз, и это будет только начало. Хочу знать каждую деталь. От и до. Пришло время для исповеди. И ничего не упусти. — Она со стуком поставила горелку на пол. — Начинай.
Стоявшая рядом горелка убедила его прекратить сопротивляться и начать выкладывать все о своих деяниях. Казалось, он испытывал облегчение, признаваясь в грехах.
Каждая деталь полностью совпала с видением Анжелы.
Ощущения были потрясающими, но в то же время ей было противно находиться в мыслях убийцы, видеть его глазами, быть свидетелем жуткой и одинокой беспомощности его жертвы. Теперь Анжела была единственным защитником той молодой рыжеволосой девушки.
Это было его первое убийство. Вспышка ярости высвободила всю его затаенную ненависть и желания. Это стало его посвящением в убийцы, но Анжела положила этому конец.
Она все еще не знала, как ей удалось проделать такое, но это отошло на второй план, как только она получила подтверждение истинности каждой увиденной детали. Все, что сейчас имело значение, — она могла делать это.
Той ночью в ней что-то щелкнуло, как и в тот день, когда та девочка постарше ударила ее. Она прошла через ментальную дверь и стала той, кем прежде не являлась. Она познала новую цель в жизни. У нее появилась причина жить.
В мире были убийцы, и теперь они принадлежали ей.
Она была для них хаосом, разрушителем, нежданной ложкой дегтя в бочке с медом. Она вносила дисбаланс в их идеальную формулу зла.
