Несмотря на то, что он состарился, Зин нес на своих плечах ветер и прошел много миль. В то утро, утро своего последнего дня, он нашел три из четырех племен, которые произошли от его семени. На западе Аксит широко распространились по льду, их глаза потемнели, а сердца ожесточились. Они не знали его. Аксит плыли по морям, и их тонкие сети ловили мелкую рыбу в большом количестве и разнообразии. При помощи красного раствора, октара, его сыновья-акситы вытатуировали на своих шеях пламя драконьих хвостов, которое облизывало их щеки. Их угрозы раскололи лед. Его дочери носили кости в бровях и бежали перед своими мужчинами с копьями в руках.
На востоке Квинкс нашли собаку, и тех стало много, как бывает у собак, когда их кормят. Сыновья Зена Квинкс были высокими и носили свои волосы в воинских косах. Его дочери ездили на санях, запряженными собаками, и их упряжки вытаскивали из моря даже Зеленого Кита. Ни у кого из Квинкс не осталось никаких воспоминаний о Зене. Они ценили каменные бусы из таких камней, какие Боги в Небе иногда бросали на лед, но Зен не носил их, и поэтому они посчитали Зена меньше их, несмотря на его возраст и белизну бороды.
Далеко на юге сыновья Зена Джоккан гуляли под чужими звездами в такой жаре, что иногда расплавленный лед бежал и тек даже за пределами палатки и радовал детей, прежде чем снова замерзал. Женщины Джоккан красили веки в черный цвет и отращивали волосы многих оттенков. Джоккан забыли лицо своего отца и заменили рассказы о матери ложью о зеленом мире, который знают только боги.
Наконец, утомившись, уже с заходом солнца, Зин повернул на север и пошел к землям, где рождается холод и где он охотится. Здесь лед был твердым, ландшафт изломанным, а голос ледовых полей — резче, громче и свирепее. Сыновья Зена Икта обратили свои бледные глаза на его приближение и были поражены, потому что первый из людей пришел к ним с обнаженной грудью, и они узнали в нем своего отца и заплакали. И когда солнце зашло в последний день первого человека, его северные дети угостили его гарпун-рыбой, туарком и икрой большого гольца и спели самые древние песни, рассказывающие о его любви к Мокке и о днях его юности. В те уже далекие дни Зен научил своих отпрысков тайнам моря, которые боги доверили ему.
Настала ночь, и тогда Икта отдали Зена морю, родившему его, целиком, кроме того, что они сохранили в своих сердцах.
ЯЗ СТОЯЛА ВМЕСТЕ С остальными у входа в столовую. Она обнаружила, что ее плечи сгорбились, и заставила их расслабиться. Ей не было холодно. Просто на нее действовала странность места — сумеречный мрак, сверкающее ледяное небо, освещенное собственными звездами, постоянная капель, со всех сторон здания, окутанные тенями, полные странных углов и построенные из боги знают чего. Кое-где висели редкие звезда-камни, живые от света и шепота; они притягивали взгляд Яз и напоминали о звезде, которую она держала прошлой ночью, той, которая, горела в руке; ее песня до сих пор пульсировала в ней.
Арка кашлянула, требуя внимания.
— Есть шесть основных задач, которыми мы здесь занимаемся. На поверхности мы все делали все. Здесь мы выбираем роль и придерживаемся ее. Вы можете менять роль, но не от одного дня к другому. У нас есть… — Она подняла руку и растопырила пальцы, загибая первый. — Собиратели, которые сеют, защищают и собирают грибы. Охотники, которые ловят крыс на мясо и шкуры, и слепых рыб из рек. Мусорщики, которые собирают металл и строительный материал из города. Кузнецы, которые плавят металлы и превращают их в новые формы. Шахтеры, которые вырубают из льда звезда-камни. — Загнув все пять пальцев, Арка теперь держала поднятый кулак. Она со стуком опустила его на ладонь другой руки. — И воины, которые охраняют нас от Запятнанных.
— Воины только сражаются? — спросил Као.
— Они патрулируют и отрабатывают навыки владения оружием. Настоящие бои, к счастью, редки, но все же слишком часты, чтобы мы могли восполнить наши потери.
— Я собираюсь стать воином! — Као кивнул, как будто вопрос был решен.
— Сначала мы совершим экскурсию, — сказал Арка. — Потратим некоторое время на то, чтобы посмотреть, что здесь происходит. Иногда самые скучные по звучанию задания оказываются более интересными, чем самые захватывающие. Собирателям всегда есть чем заняться, воинам бывает скучно, потом страшно, потом скучно.
— Воин! Он не копается в этих… растениях, — сказал Као.
— Собиратели могут есть столько, сколько им нравится… пока никто не видит, как они это делают.
Ярость Као ослабла, когда противоборствующие желания начали войну. Арка позволила себе легкую улыбку и повела их дальше:
— Сначала мы посетим литейный цех.
— ЛИТЕЙНЫЙ ЦЕХ ЗАНИМАЕТ самую близкую у главному стволу ямы область, которую мы все еще удерживаем. — Арка вела их, судя по ощущениям, около часа, и ничего похожего пока не было. — Может ли кто-нибудь из вас догадаться, почему мы держим такую ценную промышленность здесь, где Запятнанные соперничают с нами?
— Чтобы показать им, кто здесь главный, — проворчал Као.
— Слишком трудно передвигать? — спросила Майя.
Яз озадаченно нахмурилась.
— Жар, — сказала Куина. — Он должен сбежать, не утопив вас и не обрушив крышу.
— Мозг такой же быстрый, как и ноги, — сказала Арка.
У выхода из низкой пещеры, которую они пересекали, Арка провела падение-группу мимо трех герантов и невысокого темноволосого человека, направлявшихся в противоположном направлении. Один из герантов был ростом около девяти футов и сложен как медведь. Все трое носили металлические пластины, соединенные между собой железными кольцами, каждая пластина была не больше ладони Яз, так что вместе они образовывали гибкую металлическую кожу на груди, руках и верхней части ног воинов. Ржавчина покрыла их узором, похожим на ледяные кольца на закрывающемся море.
Тот, что поменьше ростом, был без доспехов. Все четверо несли железные копья, не костяные древки с железными наконечниками, а железные повсюду. А на бедрах у них висели огромные ножи с маленькими рукоятями, отходящими от клинка.
— Мечи, — сказал Турин, видя ее удивление.
Арка вела их по идеально круглому туннелю, который поднимался вверх, а затем спускался вниз, мягко и волнообразно проходя сквозь лед. На полу были разбросаны обломки скал, чтобы можно было легче забраться на более крутые участки. Казалось, не было никакого способа объяснить противоречащие друг другу уклоны. Талая вода будет стекать только вниз.
Арка остановилась там, где один туннель пронизывал другой, и прислушалась.
— Кто создал эти туннели? — Яз уже видела такие раньше, вскоре после того, как выползла из своего озера.
— Уголь-черви.
— Чего-чего-черви? — Яз знала о червях, которые плавают подо льдом, окружающим Горячее Море, но ни один из них не был намного длиннее ее руки, и она не думала, что они роют лед.
— Уголь. — Турин замахал руками. — Черный камень, но не такой, как у горы. Эулар говорит, что раньше здесь были леса… деревья… и его можно сжигать, как кит-жир.
Турин произнес китжир, как будто это было одно слово, и, похоже, он не имел ни малейшего представления о том, что такое кит или жир. Что, как предположила Яз, было правдой.
— Хорошо горит, но плохо светит, так говорит Эулар… — Он посмотрел на Арку, ища поддержки.
— Уголь-черви едят уголь. Они генерируют тепло и выплавляют свой путь сквозь лед. Хотя в основном путешествуют молодые особи, ищущие новые месторождения. Большие двигаются только тогда, когда исчерпают пласт.
— К счастью для нас, большой решил отправиться туда, куда направляемся мы! — сказала Яз.
Арка нахмурилась:
— Это сделал ребенок. Молитесь, чтобы вы никогда не встретили взрослого червя.
— КЕМ БЫЛ ТЫ? — тихо спросила Яз, которая шла сразу за Турином.
— В каком смысле?
— Ну… Мусорщиком, собирателем, воином…
