тут происходит? — раздался голос некроманта в дверях.
— Лаура готовит ужин, — гордо сообщил Малыш.
— Да, видок у вас и вправду рабочий, — рассмеялся он. — Думал, что ванна пойдёт тебе на пользу, но ты стала чумазым поросёнком!
Мешок с провизией Николас положил на стол и склонился надо мной.
Медленно сглотнула. Что он собирается сделать?
Лаура
Не знала, что мне сделать в такой ситуации: отшатываться глупо, а подставлять губы — страшно.
Но Николас наклонился к моему пальцу, осмотрел его со всех сторон, подул, промокнул кровь и поцеловал ранку.
Я всем телом вздрогнула от этого простого жеста и боюсь, что он это заметил, так как напрягся.
— Больно? — тихо спросил, глядя мне в глаза.
— Нет почти, самую капельку, — замямлила я что-то непонятное даже для меня.
— Жаль, но я тут не помощник, нужен целитель или стихийник, а с моим даром можно только развеять палец.
— Тогда и не стоит, мне он ещё нужен, — прошептала я совсем тихо, смотря почему-то на его губы.
Там поселилась малюсенькая капелька крови с моего пальца и я как завороженная потянулась её стереть. Мягко провела по губе некроманта, робко глянула на лицо, и ещё раз провела по ней. Ощущение мне понравилось, и я облизнула свои губы, которые почему-то пересохли.
Николас вдруг мягко прихватил мой палец зубами, отчего я вздрогнула, выходя из транса, и подняла на него взгляд, а он обнял меня и поцеловал. Я была рада, что сижу, так как тело моё стало каким-то непослушным, а мозги, кажется, превратились в кисель.
Так бы я могла ещё долго целоваться с Николасом, ибо понравилось мне это занятие неимоверно, но какой-то шипящий звук нас отвлёк.
Он оторвался от меня, продолжая смотреть на мои губы.
— Что это? — удивился он.
— Не знаю, — ответила я.
— Это ваш ужин убегает, — подсказал нам Малыш, который был здесь и про которого мы благополучно забыли, отчего щёки опалил румянец.
Я быстро вспомнила про кастрюлю и бросилась к ней.
— Тряпку возьми! — крикнул вслед Малыш. — Она горячая!
— Точно! — что ж я такая растяпа, а ещё самостоятельной мечтаю стать!
С полотенцем наперевес я подбежала к кастрюле, в которой содержимое бурно кипело, и остановилась.
— А что делать-то? — растерялась я.
— Надо уменьшить огонь, — возник за моей спиной Николас, — дай-ка я дрова разворошу, а ты пока иди, умойся.
От его улыбки на сердце стало спокойнее, и я отправилась в ванную.
Но когда я увидела себя в зеркале, то смогла только протяжно застонать. Как он мог целовать такое чучело?!
Моё лицо покрывала сажа, да ещё и неравномерно размазанная, волосы выбились из косы и две пряди были черными.
Ну как не влюбиться в такую красотку?!
Злобно ворча под нос что-то нелицеприятное в собственный адрес, я побрела к крану. Засунула под струю голову. Заново промыла волосы и намылила лицо, с которого затем потекла грязная пена.
Сделала тюрбан из полотенца на голове и села к зеркалу, подперев голову рукой.
— И чего он тебя поцеловал? — спросила я у своего отражения. — Ты сплошное недоразумение, а не девушка.
Но долго страдать было некогда, поэтому я размотала полотенце и принялась расчёсывать волосы второй раз за вечер.
В детстве мне нравилось, когда горничная причёсывала меня. Сёстры капризничали, не хотели сидеть спокойно, жаловались, что им выдёргивают волосинки, но я могла и час просидеть в блаженном состоянии. Ровные и монотонные движения меня успокаивали, по коже головы бегали приятные мурашки, поэтому не хотелось прекращать столь приятное занятие.
Теперь же приходилось вертеться самой, с длинными волосами было непросто, поэтому, то через плечо их перекидывала, то за спину.
Когда собрала косу, радостно выдохнула.
Руки уже затекли держать их над головой, и неприятные мурашки разбегались по ним, создавая покалывание.
Заторопилась вниз, чтобы посмотреть, как там поживает наш ужин.
Уже на подступах я почувствовала запах мяса, и желудок радостно встрепенулся, но затем появился и дым, который не предвещал ничего хорошего.
— Что горит? — спросила я, вбегая в кухню.
Малыш стоял на столе и смотрел в сковороду на плите, рядом некромант в такой же позе.
— Мясо горит, — сокрушённо сказал Николас, — а так вкусно пахло в начале.
— Мне кажется, что туда бы масла добавить, — сказала я, присоединившись ко всеобщему рассматриванию сковороды. — Наша повариха всегда приговаривала, что в мясе масло должно быть, а не вода.
— Это почему? — удивился Малыш.
— А мать просила готовить его на пару или тушить в воде, чтобы не поправляться.
— В этом есть резон, — задумался некромант, — но у нас есть только сливочное.
— Давай хоть его добавим, а то совсем сгорит, — сказала я, — и водички тоже, чтобы побольше стало юшечки, а то всё масло изведёшь, и на хлеб ничего не останется.
Так и поступили. Не знаю, что из этого выйдет, но, надеюсь, что-то съедобное получится.
— Ой, я и забыл, что принёс тебе пирожков, — смущённо сказал некромант. — Вот возьми, а то пока приготовим…
Я не стала отказываться, так как есть хотелось, и с удовольствием их слопала, Николас даже заварил мне настоя сам, так я была занята.
Они с Малышом сосредоточено мешали картошку.
— Посолить не забудьте, — напомнила я им.
— Да, надо обязательно! — кивнул Николас.
Он порыскал по шкафам, нашёл соль и в задумчивости насыпал щепотку в кастрюлю. Подумал и ещё насыпал.
— Может, попробуешь? — спросил его скелетик.
Не стал отнекиваться и попробовал, потом ещё и посмотрел на меня.
— Лаура, мне кажется, картофель уже готов, — сказал он несколько неуверенно.
— О, уже мягкий? — обрадовалась я.
— Определённо нетвёрдый! — улыбнулся он.
Быстро встала из-за стола и заспешила к кастрюле, чтобы туда заглянуть.
Это варево мало было похоже на то блюдо, что готовила кухарка.
Какая-то каша с комочками и кусочками моркови, по виду довольно жидкая.
Несмотря на мужчину, я попробовала на вкус, надеясь, что он лучше, чем вид.
По крайней мере, на вкус это был нужный овощ, но вот воды я, видимо, перелила, поэтому вышло блюдо среднее между супом и тушёной картошкой.
— Назовём это похлёбкой, — постановила я. — Вполне съедобно, а для первого раза, так и вовсе хорошо. Что с мясом?
— Жуётся, вот сейчас подсолю и, должно быть, вообще отлично.
Справились с готовкой мы как раз к обеду, я пирожками подкрепилась, а вот Николас явно успел проголодаться, поэтому ни похлёбка, ни прожарка мяса его не смутили. Я же с удовольствием съела хлеба с маслом, такой простой и забытый с детства вкус. Мать не одобряла жиры за завтраком, так что
