зараженных всяких, заметили разницу.
# Ага, а пока полгода пройдут, лекарство уже сбежит кому-нибудь другому. Сомневаюсь, что эту панацею будут на руки давать. Скорее всего, только укол на месте.
# Жалко, я бы от такой регенерации не отказался.
# А кто отказался бы?
# Дураки бы отказались.
# Эх, да это вы дураки, ничего-то вы не знаете.
# О, а ты умник что ли?
# Ага. Я — умный. Вот вы все на регенерацию смотрите, а понимаете ли весь масштаб?
# Чего?
# О чем ты?
# А вот о чем. Регенерация — это хорошо, раны заживают, не болеешь или болеешь в разы меньше, но ведь это всех клеток тела касается.
# И что?
# Вот точно дураки. Подумайте немного! Клетки тела регенерируют лучше и больше, обновляются, а значит и тело будет обновляться! Омолаживаться!
# Ёптить!
# Это что же, вечная молодость?
# Ну, вечная — не вечная, а то, что поживешь дольше, это точно.
# Блин! Я тоже хочу!
# И я!
# И я!
Честно, я была в легком шоке. Омоложение? И, главное, откуда оно берется? От бешенства? Че за бред?!
Но судя по комментам, некоторые личности действительно болели и вылечились, и заметили, что регенерация у них стала лучше, здоровее стали, а значит, что возможность более длительной жизни существует. Все вполне логично. Правда, существование такой болезни, ведущей к вечной молодости, выглядит надуманно.
— Самойлова?
Я чуть не подпрыгнула, когда рядом раздался голос. Обернулась. Врач. Вернее, врачиха.
— Да.
— Собирайте вещи, вас переводят в другое место.
— Куда?
— В карантинную зону. Для дальнейшего лечения. Перед уходом мы сделаем вам прививку.
— Прививку? От чего? Скажите хоть, чем я больна?
— У вас бешенство.
Все.
Просто все.
Бешенство — это приговор. Смертельный приговор.
— Тогда о каком лечении идет речь? Лекарств я все равно не получу! Вы же меня просто запереть решили, чтобы сдохла где-нибудь подальше!
Меня просто рвало и метало от злости. Теперь были понятны все странности моего состояния. Бешенство!
— Не все так плохо, надежда еще есть, — стала успокаивать меня врач, а за ее спиной пара крепких санитаров уже развернули смирительную рубашку. Типа, если сама не пойду — повяжут. — Вы же говорили, что летом вас поцарапали? Значит, время еще есть. Сейчас укольчик сделаем, состояние у вас стабилизируется. А там, глядишь, и лекарство получите.
— Ну да, конечно! Вот прямо так взяли и дали! Бесплатно, ага!
У меня просто снесло крышу от приговора. Я орала и даже кинулась на врачиху с мыслью, что не хочу умирать одна. Вот только санитары и врачиха были готовы к такому повороту и вовремя среагировали. Врач отошла в сторону, а мужики-санитары быстро скрутили меня и запихнули в смирительную рубашку. Нет, я сопротивлялась, даже неплохо так, аж сама удивилась своей силушке, но против двух мужиков мало что могла поделать.
— А сейчас сделаем укольчик, — спокойно приблизилась ко мне врачиха.
Я только злобно пыхтела, скрученная, связанная и удерживаемая санитарами. И не важно, что мне там собирались колоть, прививку или просто усыпляли, чтобы не буянила, все равно сопротивляться я не могла.
Вещи мои были собраны и вместе со мной загружены в машину. Не уснула, бодрствовала. И успокоилась. Раздражение ушло, злость тоже, а им на смену пришло чувство вины. Вот ведь, мне лекарство хотели дать, хоть и временное, и увести в карантин, чтобы исключить вероятность заражения мною других, а я устроила цирк психованных. Ради людей ведь старались, а я… Да, мне обидно, но будь я здоровой, тоже не хотела бы, чтобы бешеный человек по улице ходил, так что правильно они сделали.
Ехали долго. Несколько часов. Санитары, сидевшие рядом, заметили, что я уже успокоилась, но развязывать явно не собирались.
Машина остановилась. Приехали.
Когда вывели наружу, я так поняла, что тут раньше военная часть была, или зона для преступников, или еще какая-то ограниченная для посещения людей территория, сейчас переделанная под карантинную зону. Ну да, тут и стены вокруг высокие, и вообще все есть, что может потребоваться для контроля зараженных. Вон, солдаты сидят на башенках, с автоматами, бдят за порядком.
Меня отвели в, видимо, приемную, где быстро записали мои данные и поставили перед фактом, что во избежание заражения мною здоровых людей, теперь я буду жить тут и, так же как и другие больные, должна сдавать кровь каждый день и вести себя тихо, не буйствовать.
— Вы не волнуйтесь, врачи работают, может изобретут более доступное лекарство, может вам повезет и получите панацею, так что соблюдайте порядок. Будете буянить, переведем в другую зону, для буйных, но там порядки строже. Особо неуравновешенных держат в смирительных рубашках круглые сутки. Были даже случаи расстрела на месте, когда больной нападал на сотрудников, поэтому рекомендую вести себя тихо и не создавать проблем ни себе, ни другим. Ну как, снимаем рубашку или сразу переводим?
Ни че так консультация! Ультиматум в жесткой форме, и живи ты в концлагере. Ну, ей-богу, прям времена Гитлера вернулись!
— Снимаем, — буркнула я. — А кровь сдавать зачем?
— Будем смотреть за регрессом и вашим общим состоянием, плюс, возможно, эти данные помогут врачам для создания нового лекарства, — монотонно ответил мой «консультант», давая отмашку развязывать меня.
Хмм. А говорит как-то странно, как будто его каждый прибывающий спрашивает об этом, или он просто выучил ответ наизусть, вызубрил.
Ладно, развязали и то хорошо. Мне передали мои вещи, предварительно забрав все, что посчитали лишним, оставив только одежду.
— А телефон?… — проводила я взглядом свой мобильник.
— Мобильные телефоны запрещены, — так же монотонно ответил «консультант».
Ладно. Терпим. Все равно выбора нет. Идти в зону для психов бешеных или попасть под пулю, если меня посчитают особо буйной, не хотелось.
Поселили в большущей комнате с кучей коек. На входе-выходе стояли солдаты в оружием, внимательно наблюдавшие за больными. Иногда можно было увидеть людей в халатах, но не часто.
Вот так началась моя жизнь заключенной. Единственное личное пространство — это койка, с личными вещами под ней. Еда такая же, как и в больнице, безвкусная и пресная. Из развлечений: книги, рисование, немного спорта и пара часов просмотра фильмов по вечерам в общем зале.
Режим был простым. Утром — подъем по громкому гудку. Я, когда его в первый раз услышала, так, как спала плашмя, так и подпрыгнула, плашмя. От нежданчика. Сдача крови на анализы (а не многовато брали?), завтрак, свободное время,
