— Ничего, — ответил Питер.
— Это плохо, щеночки.
Их бросили на земляной пол и стали бить ногами, а Рафтер наставительно приговаривал, что возвращаться пустыми нельзя.
— Но мы работали только за хлеб! — пытался объясниться Питер, закрываясь от ударов. — Завтра я что-нибудь принесу!
— Жри сам свой хлеб! Мне нужны деньги, золото!
Избивать их прекратили так же неожиданно, как и начали. Спирос подал Питеру руку, тот с трудом поднялся и, закашлявшись, сплюнул кровью.
— Э-э, да ты совсем не умеешь прикидываться!
— Что ты имеешь в виду? — Питеру наконец удалось распрямиться.
— Когда бьют, надо показывать, что тебе очень больно, но при этом не подставлять печенку, почки... Пусть разобьют морду — это заживет, но потроха надо спасать.
Питер кивнул. Спирос знал много полезного для выживания в неволе, он происходил с одного из островов Савойского моря, был украден пиратами и продан в рабство, поскольку по возрасту еще не годился стать галерным гребцом.
Вернувшись на место. Питер и Спирос обнаружили одно из соседних мест на полу пустующим.
— В «лечебнице», — пояснил Крафт, беглый солдат. — Сержант палкой перебил ему ногу.
Напарники сели на набитые гнилой соломой матрасы, чтобы перевести дух после работы и избиения. Вокруг тихо переговаривались люди, к тому, что завтра кто-то из них должен был умереть, они относились как к неизбежному.
На другой день снова была работа в городе, а потом избиение в сарае — чуть дольше, чем в прошлый раз. Питер правдоподобно стонал от боли и пытался закрываться, как учил его Спирос, однако после наказания снова не мог подняться самостоятельно.
Неожиданно Рафтер вернулся, но бить не стал.
— Слушай сюда, щеночки, завтра пошерстите в доме, где работаете, поищите серебро, золотишко, брошки.
— Нас охраняют солдаты.
— А вы их обманите, ты-то, Спирос, не новичок в таких делах.
— Но это родственница сержанта, он убьет нас!
— Если попадетесь — убьет, а я вас тут точно удавлю, вот этими самыми руками.
И Рафтер продемонстрировал свои огромные ладони.
— Что делать будем? — спросил Питер, когда разбойник оставил их в покое.
— Не знаю, раза на два нас еще хватит, потом могут и убить...
Вернувшись на свои места, они увидели, что на пустое место попавшего в «лечебницу» пристроили новичка — те, кому не хватало матрасов, спали на голом полу в проходе, а по мере того, как освобождались места, получали «человеческие условия».
На следующий день Питеру и Спиросу повезло: во время работы они нашли под камнями старую медную монету в два кадастра. Деньги были небольшие, однако монету можно было отдать вымогателям.
Когда напарники вернулись с работы, к ним тотчас подошли бандиты Рафтера. Питер отдал начищенную монету и соврал, что украл ее. Предводитель шайки приказал им раздеться, чтобы узнать, не прячут ли они на себе целый кошелек, а ничего не найдя, сказал, что два кадастра — слишком мало.
— На первый раз я вас прощаю — все-таки начало положено, но завтра я хочу получить не меньше десяти кадастров. Но лучше всего — золото. Принесите мне его, и вы станете моими лучшими друзьями.
— Вроде обошлось, — облегченно вздохнул Питер, глядя вслед Рафтеру.
— Да, еще один день прожит.
И только сейчас они обратили внимание на то, что в сарае было что-то не так, вместо монотонного гудения слышались стенания и всхлипы.
— Смотри, да здесь все в крови!
Поспешив к своим местам, Питер и Спирос увидели Крафта. Он прижимал к лицу мокрую, покрасневшую от крови тряпку, я рядом с ним было два пустующих матраса.
— Что случилось?
Крафт криво усмехнулся — одна сторона его лица представляла собой сплошной кровоподтек, глаз совсем заплыл.
— Сегодня их как будто подменили — это были демоны, а не люди! Четверых забили насмерть!
— Они сошли с ума от крови, я о таком слышал, — сказал Спирос.
— Думаю, дело не в этом, — подал голос желтоволосый Густав из Пярту, города, стоявшего на двести миль севернее Гудбурга. Прихрамывая, он подошел и опустился на пустующий матрас. — Мне удалось услышать лишь пару слов, которые могут все объяснить.
— Что же это за слова? — спросил Питер.
— Двое мерзавцев Гудьира говорили между собой — будет война.
— Будет война?
— Да.
— С кем?
— Этого я не знаю.
— Может, в этом все и дело, — согласился Спирос. — Ведь для нас война — это освобождение, а для них — смертельная угроза. Вот потому и напились, потому и зло на нас срывали.
— С кем же может быть война? — спросил Питер.
— Да с кем угодно, на Савойском побережье всегда неспокойно, туранский хан или гельбийские князья всегда готовы поколобродить.
— А где это все?
— На восточном побережье, — пояснил Крафт, осторожно притрагиваясь к разбитому лицу. — Надеюсь, мы доживем до этой войны, очень хочется прирезать сержанта.
— Как это? — не понял Питер.
— Если пошлют воевать, нам дадут оружие, там и посчитаемся с кем надо.
На следующее утро еще до рассвета в сарай ворвались сержант Гудьир и его помощники. Они стали бить плетьми всех подряд и орать, чтобы «уроды» немедленно выходили во двор. Повторять дважды никому не пришлось, досталось даже Рафтеру и его молодчикам.
С выпученными глазами, перепуганные, они стояли в общем строю и затравленно озирались.
— Слушайте меня, мер-рзавцы! — закричал Гудьир, борясь с тошнотой. — Слу...
Произнести второй раз не получилось — рвотная судорога согнула сержанта пополам, и он выметал на землю все, что с такой настойчивостью пожирал всю ночь.
— Посчи... Посчитайте всех, — произнес он едва слышно, и помощники заметались, визгливо выкрикивая угрозы и выстраивая рабов в одну шеренгу. Потом принялись считать.
В первый раз получилось девяносто два, во второй — девяносто семь, и как ни пытались сержант и его помощники перепроверить друг друга, всякий раз у них выходило разное число.
— Ладно, — махнул плетью Гудьир. — Гораздо важнее всю эту сволочь помыть, ну или как-то привести в порядок. Почему они такие грязные, а, Турульфар?
— Командир, они в крови, — развел руками помощник. — Мы им вчера крепко начистили морды.
— Моя бы воля... — Сержант икнул. — Моя бы воля, я бы всех их пере-перерезал. Никчемные твар-ри... В общем, я пойду прилягу, а вы тут налейте в бассейны воды, что ли, пусть эти свиньи там помоются.
— Бассейны засыпаны песком и камнями — мы же в прошлом году это сделали.
— Да? И я тоже?
— Это был ваш приказ, командир.
— Пусть все очистят и нальют воды, а я пойду прилягу.
