Кавалерийский вал хлынул к безмолвной Длинной Стене.
— Гхурах! Гхурах! Гху-у-ура-а-ах!
Татарские всадники мчались с визгом, воем и боевыми кличами, однако весь этот шум должен был не столько устрашить врага, сколько рассеять их собственный страх. Приказ был такой: добраться до Стены, промчаться вдоль нее, не въезжая в частокол рогаток и кольев, засыпать защитников стрелами и повернуть обратно.
Увы, все вышло иначе.
* * *
Неприятельский лагерь раскинулся посреди плоской, как дно чайной чашки, равнины. Только одинокий темный холм высился у переднего края вражеского стана.
На вершине холма видны были маленькие фигурки людей, большие шатры ставки, длинная коновязь и яркие костры.
Со стороны Стены холм прикрывала многочисленная стража. Но вовсе не она являлась его главной защитой. Насыпь из потемневшего песка была возведена сильным колдовством, и колдовство же ее оберегало.
На этот курган уже не протянуть Тропы Диюйя.
От этого кургана шли потоки чужой магии.
И от него же враг начинал штурм.
Первыми западные варвары бросили на Стену легкую кавалерию.
Степные кочевники — давние соседи и извечные враги Поднебесной империи скакали плотно, выбрав для удара небольшой участок: три башни и два пролета Стены между ними.
Чжао-цзы угрюмо смотрел перед собой.
Все было готово к отражению штурма. Тропа под Стеной закрыта, армия собрана. Облаченные в чешуйчатые доспехи воины разных царств ровными рядами стоят в одном строю. Над крепостными зубцами поблескивают щиты и густо топорщится лес копий с развевающимися бунчуками. Стрелы лежат в арбалетных ложах. Пальцы лучников пробуют упругость натянутой тетивы.
Внизу ждут своей очереди воины, готовые в любой момент прийти на помощь тем, кто защищает Стену. В метательные машины — уже собранные, снаряженные, расставленные на башнях, боевых площадках и под Стеной — вложены снаряды. Вьются дымки костров. Колышутся знамена…
Чжао-цзы наблюдал за штурмом с крайней левой из атакованных башен.
Конная лава приближалась. Тысячи копыт поднимали тучи пыли, сотни глоток выкрикивали боевые кличи, и, казалось, на Стену надвигалась ревущая песчаная буря. Вряд ли всадники первой волны надеялись взять укрепления сходу. Но зато у каждого имелся тугой лук с двойным изгибом, клеенный из кости и дерева. И колчан, набитый оперенной смертью. И каждый был умелым стрелком.
Степные кочевники обучены пускать стрелы быстро и метко. Они прекрасно стреляют с седла, на полном скаку. И если подпустить врага на расстояние выстрела, то немало защитников Стены простится с жизнью. Но зачем подпускать, если можно этого не делать?
Чжао-цзы знал, чем встретить накатывающийся конный вал. В его распоряжении имелось кое-что получше обычных стрел. Кое-что, что однажды уже остановило вражеских воинов на Тропе Диюйя. И что остановит их сейчас.
— Хоцзян к бою! — приказал Чжао-цзы.
— Хоцзян! Хоцзян! Хоцзян! — эхом разнеслись над Стеной приказы сотников и десятников.
На боевых и стрелковых площадках раздвинулись щитоносцы и копейщики. Лучники и арбалетчики отступили назад. Посторонились команды метательных машин.
Из-за крепостных зубцов к широким проемам воины выдвигали массивные многозарядные короба и выносили легкие корзины с огненными стрелами. И вот уже в руках стрелков дымятся факелы, а пучки хоцзян направлены на приближающихся всадников.
Те пока не стреляют. Кочевники не добрались еще достаточно близко.
Однако огненные стрелы летят дальше обычных и разят сильнее. Правда, бьют не так точно. Но если их толкает вперед не только сила сгорающего ингредиента огня хуо-яо, но и сила магии, хоцзян становятся страшным оружием…
Чжао-цзы решил использовать чары сразу. Да, нанеся удар первым, он частично приоткроет возможности своей боевой магии и потратит часть своей силы. Но зато сомнет первый натиск и уничтожит немало вражеских воинов. Это будет достойный обмен. В конце концов, израсходованную магическую силу можно быстро восстановить с помощью Стены и Костей Яньвана. А вот где взять новых людей и как восполнить поредевшие ряды?
Зажигать волшбой тысячи фитилей Чжао-цзы не стал. Для этого необходимо видеть все стрелометные установки сразу. Иначе можно ошибиться. А малейшая ошибка в таких делах обходится слишком дорого. Взрывы на боевых площадках ему не нужны.
Пусть хоцзян выпустят его воины, а он сделает все остальное.
Чжао-цзы раскинул руки в стороны.
— Залп! — приказал Чжао-цзы. И выплюнул первое заклинание.
— Залп! Залп! Залп! — разнеслась по Стене команда, подхваченная десятками глоток. Командиры повторили приказ Чжао-цзы. Склонились факелы в руках факельщиков. Огонь коснулся фитилей.
Второе заклинание…
Шумные всполохи пламени. Сотни стрел, устремившихся навстречу вражеской коннице. За огненными стрелами от Стены потянулись дымные хвосты.
Чжао-цзы чувствовал сейчас каждый след каждой стрелы.
Третье заклинание…
Он скручивал растрепанные дымные волокна в тугие канаты, не давая им рассеиваться. Он управлял дымом, а через дым — стрелами-хоцзян.
* * *
Бельгутай скакал в первой сотне. И видел все.
Татарские лучники еще не успели натянуть тетивы своих тугих номо, когда между крепостными зубцами полыхнули яркие огоньки. Густой белый дым окутал верхние ярусы стен и башен.
Тучи ханьских стрел, подгоняемых гудящим дымным пламенем, и, видимо, не только им, преодолели расстояние, недоступное стреле, пущенной из обычного лука. Огненный рой обрушился на атакующих.
Стрелы ханьцев с шипением, свистом и воем заметались между всадниками, выбивая из седел людей и валя с ног лошадей.
Противник использовал то же оружие, которым обстрелял колдовскую Тропу урусского коназа-шамана. Только на этот раз огненных стрел было больше. Много больше.
Начали рваться заряды, привязанные к древкам. Всполохи пламени и снопы искр обжигали и слепили. Перепуганные кони шарахались в стороны, скидывая и затаптывая седоков. Несколько десятков всадников повернули назад. Однако вырваться из разверзшегося ада удалось не всем.
Огненные стрелы, связанные с Длинной Стеной четким следом, все кружились и кружились, плетя замысловатые дымные петли и зигзаги, которые не спешили рассеиваться.
А потом…
«Колдовство! — понял Бельгутай. — Вот это — точно колдовство!»
Путанные силки, сотканные из дыма и зависшие над землей, как выяснилось, держали оплетенную добычу крепче стальной проволоки. Дымные кольца начинали затягиваться.
Конницу, брошенную к Стене, словно опутывали тысячи ремней. Опутывали, давили. Раздирали.
