Рахте стало совсем не до Нойдака, не до его ученья и прочего… Да и не до похода за лешим, само собой. Знал бы он, ведал бы, что так скоро все у него с Полинушкой изладится, так и не просился бы в поход дальний, лесной…
Учить любимую девушку, пусть даже богатырскому делу — это всегда приятно. Что ж, одиножды Полина в бою уже побывала, вместе с другими горожанами — пошла в ополчение, да не пряталась за спинами мужскими, говаривают — даже посекла кого-то из врагов. Ничего — теперь поучится, научится, будет богатыршей. И женой Рахте верной, да завидной для всех прочих!
— Нойдак плохо помнит, где мы были! — заявил молодой колдун Духу, — Нойдак помнит, как летал с Духом, что-то у кого-то спрашивал… Но все как-то неясно, как в тумане!
— Возможно то, чем ты сейчас занимаешься, затуманивает тебе глаза, — ответил Дух, — я много раз видел, как взрослые люди мужского пола, делая это, получают удовольствие. А удовольствие получают, чаще всего, принимая разного рода пьянящие напитки или занимаясь деятельностью, направленной к продолжению рода.
— Нойдак теряет твою мысль, лучше говори попроще, — Нойдак в который раз вытер пот со лба.
— Я выражаюсь просто. Вчера тебя заставляли пить мутную жидкость, затуманившую тебе взгляд, я даже не смог с тобой говорить после того, как ты, как здесь говорят, захмелел. А сегодня твой большой друг заставил тебя совершать эту работу, отчего, по твоим же словам, у тебя затуманилась голова, — Дух стоял на своем, пытаясь втолковать неразумному приятелю своему, как над тем измываются, — поэтому я считаю, что тебя умышленно заставляют делать все, лишь бы ты перестал соображать вовсе!
— Дух, ты не прав! — сказал Нойдак, — И этим делам занимаются на для того, чтобы получить удовольствие. Рахта сказал, что если Нойдак будет каждый день колоть дрова, то станет сильнее. И потом, надо же печку чем-то топить, поленья в нее не залезут…
Нойдак опустил колун на землю и решил малость передохнуть. Он был в одних портах, пот струился по шее и груди, на теле прилипло уже немало пыли да мелких щепок — ничего страшного, бочка с водой была рядом, загрязнился — обмылся. Нойдак уже привык и лицо умывать — по русскому обычаю — по утрам, и мыться после грязной работы… Возможно, Дух и был в чем-то прав, нехитрая работа, требующая мышечных усилий всего тела, доставляла молодому человеку настоящее удовольствие. Жаль, что колоть было уже нечего. Впрочем, можно принести еще поленьев и побаловаться с колуном впрок. Бересту с них поободрали еще раньше, так что было все готово. Эх, далась им эта береста! Но и Нойдаку она скоро понадобится — ведь он собирался учиться грамоте. Вот только какую выбрать? Черный Прынц написал одно и то же слово «Бог» по русскому обычаю, по греческому, по жидовски и еще какими-то загогулинами с точечками вверху. Выбирай, говорит, по-каковски тебя учить? Да хоть как! Но лучше — русской грамоте, это понятно… Да, какая теперь учеба, он же идет со товарищами в поход!
— Если бы тебя, как здесь выражаются, принесли бы в требу, — Дух нашел новую тему для разговора, — мы сейчас летали бы вместе, я показал бы тебе много интересного! А так ты привязан к земле, к мелким заботам и удовольствиям.
— Откуда ты знаешь, что Нойдак стал бы таким же духом, как и ты?
— А кем же ты еще мог стать? — в свою очередь, удивился Дух, — Когда ты выходил из своего тела, то был почти, как я. Правда, я не вижу себя со стороны, и в водной глади, как ты, не отражаюсь…
— Если Нойдак умрет, то будет жить снова, родившись в теле новорожденного дитяти, — сказал Нойдак уверенно.
— А почему я, в таком случае, не рождаюсь человеком? — задал естественный вопрос Дух.
— Может ты… потерялся? — неожиданно предположил молодой колдун.
— И что же мне делать? — спросил Дух несколько простодушно.
— Нойдак не знает, — растерялся Нойдак, — может Нойдаку опять вдохнуть мухомора?
— Да, может ты поможешь… — согласился Дух, — Хотя мне кажется, что, принесенный в требу, ты помог бы мне больше!
— Ты что, жалеешь, что меня не убили?
— А что в этом плохого? — возразил Дух, — Я уже видел, как духи убитых людей, освободившись от смертных тел, улетают… свободными!
— И часто ты наблюдаешь, как приносят в требу людей?
— Нет, это случается редко, — сообщил Дух, — но вот сегодня ожидается совершение такого обряда.
— Да? — сердце у Нойдака сжалось. Не его — так другого, может, еще совсем молодого мальчика? А Нойдак виноват перед ним, тем виноват, что будет теперь жить, а умрет кто-то другой…
— Да, требу готовили с утра, — сообщил Дух, — сейчас полечу на Перунов холм, боюсь, опоздаю, заболтался я тут с тобой…
— А кто треба? Младенец? — Нойдак знал, что по обычаям, младенец мужского полу считался требой, особенно угодной богам, — Или отрок?
— Нет, в это раз — молодая женщина, — сказал невидимый приятель Нойдака.
— Женщина? — переспросил в некоем оцепенении Нойдак. Лучше бы не знать…
— Да, та самая девушка, что носит доспехи и махает мечом, как мужчина, — уточнил Дух, — ее уже привязали, очень крепко, ведь она — сильная…
— Как? Полинушка? Та, которую любит Рахта? — на Нойдака как будто вылили ушат холодной воды.
— Да, та девушка, что часто смотрит на твоего нового друга, — подтвердил Дух, — возможно, они собираются делать вместе детей…
— Каких детей? — закричал Нойдак, забыв, что для Духа все едино — говоришь ли ты шепотом, али кричишь…
— Да, конечно, нелогично получается, — согласился Дух, но Нойдак его уже не слушал, бросившись на поиски друзей. Впрочем, Дух, следуя за ним, закончил-таки свою мысль, — да, я не прав, если девушку принесут в требу, то детей она сделать вместе с твоим приятелем уже не сможет. Извини, ошибся…
Нойдак нашел обоих богатырей в конюшне — как раз седлали лошадей. Хорошо — не опоздал!
— Полину-поляницу хотят принести в требу! — выпалил он.
— Что?! — рот у Рахты так и остался полуоткрытым…
— Где? На Перуновом холме? — вскричал Сухмат, он-то понимал, как сейчас нужен другу…
— Да! — крикнул Нойдак, но богатыри уже вскочили в седла. Кони как почувствовали, что от них сейчас зависит почти все, и бросились в галоп прямо с места, только гривы развевались!
Нойдак попытался оседлать кобылку. Та, заметив, что поблизости нет никого из «настоящих витязей», отнеслась к Нойдаку почти с презрением. Когда же процесс седлания был закончен, оказалось, что проклятое животное не то что скакать, а даже шагом везти Нойдака никуда не желает! Но молодой колдун был не в том состоянии, чтобы церемониться, он чувствовал, что должен быть сейчас рядом с друзьями. Пришлось наклониться к самому уху кобылы и прошептать Слово. Лошадиная голова повернулась к самому лицу парня, казалось, ей было как-то очень удивительно… Но через несколько мгновений кобыла, как бы осознав серьезность момента, понесла маленького колдуна вперед, все быстрей и быстрей…
