– Сие мне неведомо, госпожа, ибо он, может статься, жил еще в те времена, когда люди, подобно животным, не ведали магии имен. Его узнавали по боевому кличу – всякий раз, вступая в сражение, он издавал короткий хриплый кашель, подобный львиному рыку.
– Еще одно удивительное сходство! – воскликнула Сиф. – Королева Скелдир имела обыкновение встречать угрозу резким отрывистым смехом, в особенности если это была опасность, при виде которой бледнели и отступали даже бывалые воины.
– Я называю нашего звероподобного предка Гузорио, – вмешался Мышелов. – Не знаю, что думает Фафхрд. Великий Гузорио Ворчун.
– Судя по твоим словам, он и впрямь похож на животное, – вступила в беседу Афрейт. – Скажи мне, случалось ли тебе хоть раз видеть этого Гузорио хотя бы во сне или в видении или слышать отголоски его древнего боевого клича в ночи?
Но Мышелов, словно не слыша обращенных к нему слов, внимательно разглядывал выщербленную поверхность стола, низко склонив над ней голову.
– Нет, госпожа моя, не случалось, – ответил Фафхрд за своего впавшего в задумчивость товарища. – По крайней мере я не видел. Нам нагадала это одна колдунья или гадалка, так что скорее всего это лишь плод воображения. Доводилось ли вам слышать смех или видеть облик чародейки-воительницы?
– Нет, не доводилось, – вынуждена была признать Афрейт. – Хотя хроники нашего острова хранят множество упоминаний о ней.
Но не успела она закончить свою речь, как взгляд Фафхрда устремился куда-то за ее спину. Оглянувшись, она не увидела ничего, кроме мрака, сгущавшегося в широко распахнутом дверном проеме.
Сиф поднялась на ноги:
– Так, значит, ужинаем у Афрейт через полчаса? Мужчины рассеяно кивнули. Фафхрд, продолжая смотреть мимо Афрейт, склонил голову вправо; женщина, снисходительно улыбаясь, тоже отвела от него взгляд.
Мышелов откинулся назад и еще ниже опустил голову, внимательно изучая ножки стола.
Фафхрд заметил:
– В это время года звезда Астарион уходит за горизонт почти сразу же после заката. Совсем невозможно за ней наблюдать.
– Сохрани меня бог тягаться с вечерней звездой, – забавляясь, произнесла Афрейт и встала. – Пойдем, сестра.
Мышелов оторвал взгляд от ползущего по ножке стола таракана только тогда, когда тот достиг наконец пола. Насекомое припадало на один бок, так как у него не хватало лапки. Затем они с Фафхрдом допили эль и пошли по узкой улице вслед за своими подругами. На протяжении всего пути один из них заглядывал в придорожные канавы, не пропуская ни одной, точно надеясь отыскать там сокровище, а другой не сводил глаз со звезд, подмигивавших в ночном небе, вспоминая знакомые названия и высчитывая расположение тех светил, что не были ему известны.
Положив начало своей затее, Шильба и Нингобль вернулись в свои обители: одного ждала пещера в пустыне, другого – островок в самом сердце непролазной Топи. Между тем буря в магическом пространстве начала ослабевать, что оба волшебника сочли за доброе предзнаменование. Три божка довольно ухмылялись, взбодрившись процессом изготовления проклятий. Всеми позабытый закоулок Небес, служивший им обиталищем, уже не казался Иссеку таким холодным, Кос перестал ворчать, что здешняя жара лишает его воли, а мысли коварного, словно паук, Мога приняли совершенно иное, куда более приятное, чем обычно, направление.
Зерно упало на плодородную почву и со временем могло бы дать хороший урожай, однако некоторые боги, равно как и некоторые чародеи, никак не могут держать язык за зубами, и вскоре известие о предполагаемом возвращении Фафхрда и Мышелова в Ланкмар, передаваясь от жреца к повитухе и от повитухи к нищенке, достигло ушей тех сильных мира сего, которые радовались исчезновению двух героев и вовсе не жаждали их нового появления в своих владениях. А ведь всякому известно, что сильные мира сего более всего дорожат своим покоем и потому готовы перевернуть небо и землю, лишь бы отвести от себя угрозу малейшего беспокойства.
Так и случилось, что Пульг Артонакс, скупой и несговорчивый верховный правитель Ланкмара, ненавидевший любых героев вообще, а подобных Фафхрду светловолосых великанов в особенности, и Гамомель, прижимистый и беспощадный магистр Гильдии Воров, не выносивший Мышелова, в котором он видел опасного конкурента, с одной стороны, и как человека, переманившего к себе на службу двенадцать самых многообещающих подмастерьев Цеха, – с другой, посоветовались и поручили Ордену Наемных Убийц, элите Братства Душегубов, навсегда задержать ненавистных Двоих на Льдистом острове, прежде чем те успеют навострить лыжи в сторону Ланкмара. А поскольку Арт-Пульг и Гамомель были самыми ужасными крохоборами и скупердяями, каких только видывал свет, то они торговались с Орденом, пока не сбили цену до самых нижних пределов, да еще и объявили три четверти всей возможной добычи, обнаруженной убийцами в карманах их жертв или в непосредственной близости от них, своей законной долей.
Ордер на убийство был оформлен; все свободные на тот момент члены Ордена собрались, чтобы тянуть жребий, после чего состоялась тайная торжественная церемония, в которой помимо двоих избранных участие принимали только Великий Магистр и Летописец Ордена. Те, на кого пал жребий, лишались отныне знаков отличия, любых занятий и званий и вплоть до исполнения порученного им задания должны были именоваться Смерть Фафхрда и Смерть Мышелова.
Назавтра, когда новой луне исполнился лишь один день отроду и прилив продолжал оставаться таким же низким, как и прежде, ремонт «Морского Ястреба» шел своим чередом. Во время перерыва – а это было уже довольно позднее утро – Фафхрд отошел в сторонку и начал разглядывать северо-восточную часть неба. Взгляд его блуждал, как у безумца. Через некоторое время к нему подошел Скор и тоже уставился наверх. Он ничего не видел в серо-голубом небе, но по опыту знал, что у его капитана зрение необычайно острое.
– Что там, орлы? – спросил он тихонько.
Фафхрд устремил на него задумчивый взор, затем улыбнулся, встряхнул головой и заявил:
– Я пытался вспомнить, какие звезды видны здесь ночью.
– Звезды? – недоуменно наморщил лоб Скор.
– Да, – подтвердил Фафхрд. – Как ты думаешь, куда прячутся днем звезды?
– Уходят, – ответил Скор, просияв. – На заре они уходят, а с закатом возвращаются. Их огни гаснут – как костры зимнего лагеря! Там, где живут звезды, наверняка очень холодно, холоднее, чем на вершинах гор. Конечно, пока не выйдет солнце и не согреет все вокруг.
Фафхрд отрицательно покачал головой:
– Звезды маршируют по небу в том же неизменном порядке день за днем, год за годом, век за веком, наверное. Они не бросаются врассыпную с приходом дня и не прячутся, словно звери, в норах и логовах, но продолжают свой размеренный марш даже при свете солнца – под покровом дня, если можно так выразиться.
