М. Хмелинина - Дети Понедельника

После первой же репетиции Зашибайло поняла, что собственным сценическим голосом не обойдется и прикупила на ближайшей барахолке мегафон широкой сферы действия. Теперь слушать ее незабываемые речи приходилось всем, находящимся в радиусе примерно километра от матюгальника, как прозвали новое приобретение ее коллеги. Разумеется, радости никому из сотрудников это не доставило.

После тридцать седьмого исполнения песни "Belle" с фонограммой, под гитару и акапелло артистами Академического театра перестали действовать даже затычки для ушей; крысы, до сих пор свободно расхаживающие по кабинетам, как у себя дома, не выдержав пытки, сбежали, словно с тонущего корабля; уши Майи и всех, имеющих хоть намеки на музыкальный слух, завяли и свернулись в трубочки, а в актовом зале вдребезги разлетелись стекла. Но это были еще даже и не цветочки, а всего лишь молодые побеги в начале весны.

Однако к всеобщему ликованию постановка заглохла в связи с подготовкой к скорой проверке, отсутствием студентов на репетициях и присутствием их на занятиях (с Шеллерманом шутки были плохи). Но на этом рьяная Брумгильда Леонардовна не остановилась, пообещав-таки поставить мюзикл сразу после отъезда аттестационной комиссии, и даже определилась с датой представления, подсказанной учтивыми профессорами из Великобритании: после дождичка в четверг, когда рак на горе свистнет.

То, что постановка мюзикла сорвалась, Леопердовну отнюдь не охладило. Вместо этого по распоряжению директора ею была организована агитационная бригада, основным смыслом существования которой стало привлечение новых абитуриентов. Чтобы этого достичь, замдирповоспраб порешила устраивать представления в школах, детских садах и ясельках, дабы еще с младых ногтей все малолетки в городе знали о существовании Академии Высшей Магии.

Начать решили с яслей номер восемь для одаренных детей. Чтобы деткам было понятнее, стали репетировать сказочку "Колобок", слегка видоизменив ее в соответствии с требованиями времени: умный студент Колобок, играемый все тем же Ядным, не просто от всех ушел, но и всех послал! Учиться в Академию. Поначалу у него получалось просто послать. Но время и скалка сделали из студента актера! Так что студенческий контингент его стараниями пополнился Дедом, Бабкой, Зайцем, Волком, Мишкой, Лисой и парой придорожных кустов. На этот раз артистов никто не приглашал - их назначали высочайшей директивой. А когда выяснилась абсолютная профнепригодность некоторых потенциальных актеров, не способных запомнить даже слова: "Колобок, Колобок, я тебя съем!", к общему делу приобщили сотрудников. Так что Дедом стал Полуэкт Полуэктович; вспоминая военное прошлое, он вносил в текст своей роли интересные импровизации на тему: "Упасть - отжаться!". Волком сделали Ленчика, одного из системщиков, работавшего на площадке "Дельта", - его коллеги по отделу ТСО дружно согласились с этим, утверждая, что там он причинит меньше вреда. Сами же актеры так не думали. Особенно после того, как Ленчик едва не угробил Зайку (рослую студентку-баскетболистку) и Медведя (худенького первокурсника в очках, любителя шахмат), ухитрившись уронить на сцену прожектор, случайно отвязав, по его словам, "какую-то веревочку". Майя и Лина играли, соответственно, Бабку и Лису. После падения прожектора Бабка вооружилась принесенной из дому в качестве реквизита скалкой и шугала ею Ленчика от всех подозрительных веревочек. Лиса, прицепив себе картонные уши и хвост от старой песцовой горжетки, умудрялась составлять расписание за кулисами и даже во время репетиций. Она всюду носила свой рабочий блокнот и, как следствие, ее слова в спектакле зачастую были весьма оригинальными.

Надо сказать, что "артистов погорелого театра", как они сами себя величали, от работы никто не освобождал. Шеф был решительным сторонником совместительства, так что отныне бедолагам приходилось совмещать работу с репетициями и гастролями. Чтобы все успевать, дружная компания получила талисман, заряженный заклинанием "Времявспять" - один на всех. Хранителем ценного раритета сделали Лину, как самого опытного манипулятора со временем. После каждой поездки в очередной садик все четверо становились в круг, брались за руки, Ангелина нажимала на кнопочки - и актеры возвращались в уже прожитое время, дабы в полной мере насладиться работой. Такая жизнь выматывала до последней крайности. А если иметь в виду, что хитрая вещица была контрафактной - "made in China" - их то и дело заносило куда-то не туда. Однажды, вернувшись вместо утра того же дня в ночь с тридцать первого на четырнадцатое прошлого года, по молчаливому согласию приборчик слегка подпортили (учитывая его качество, это было нетрудно). После чего Лина, сделав самые честные глаза (имея большой опыт работы в Академии, врать она научилась довольно-таки хорошо), сдала неработающие ходики Леопердовне и посетовала на злокозненных китайцев. Покупка нового талисмана затянулась, и актеры вздохнули спокойно - все спектакли временно отменили, а временное, как правило, имеет тенденцию становиться постоянным.

Театральным искусством воспитательная работа в Академии не ограничивалась. Буквально на второй день пребывания Брумгильды Леонардовны в должности замдирповоспраб было решено наладить выпуск ежедневной стенгазеты филиальского масштаба в трех экземплярах (по количеству учебных площадок). Попытались приобщить студентов, но они поняли распоряжение буквально, и первый вариант оказался нарисован на стене в длинном коридоре методом граффити. Самой полезной информацией в красочных текстах было объявление с предложением помощи при написании докладов, курсовых и дипломных работ и телефоном неподалеку. После того, как Нонна Вениаминовна узнала в знакомых цифрах свой домашний номер, стенку быстренько покрасили в ядовито-зеленый цвет - единственный, найденный в бездонной кладовой Академии. Но даже после этого отбоя от клиентов у нее не было. Так что теперь кроме своих непосредственных обязанностей, начальница учебного отдела занималась самообразованием, утверждая, что пишет диссертацию на соискание степени кандидата психомагических наук, правда, почему-то, текст работы каждый раз оказывался разным. Длилась эта эпопея уже около пяти лет.

В связи с провалом студенческой редколлегии сотрудники вооружились красками акварельными, масляными, сухими, гуашью, кисточками беличьими, из щетины и пони, палитрами, мольбертами, наборами цветных карандашей, ластиков и фломастеров, ватманом, альбомами для рисования и цветными мелками для художеств на асфальте. Часть имевшихся канцтоваров была распродана из-под полы по рыночной стоимости; выручка пошла на приобретение спиртного для обмывания удачно проведенной сделки, причем, отметили на сумму, превышающую саму выручку вдвое. Остальное решили использовать для выпуска долгожданного дайджеста. Но поскольку из всех рисовать не умел никто, кроме Майи, - а она наотрез отказалась помогать, заявив, что с нее хватило герба и флага, - получившуюся стенгазету пришлось повесить в самом дальнем неосвещенном углу, так что заметить ее было крайне сложно. Это оказалось только на руку методистам, категорически не желавшим издавать второй выпуск. Газету никто не видел и, соответственно, не читал, включая саму Леопердовну, поэтому кураторы в течение нескольких последующих лет просто переклеивали ее номер.