— Нет, — эль–Неренн закрыла глаза. — Плохие воспоминания.
— Посидеть с тобой?
— Да, немного, — эль–Неренн приоткрыла глаза. — Я же говорила, со мной беспокойно.
И всё. Минуты через три она заснула. Хольте оставила ночник включённым и тихо вышла наружу. У неё дрожали руки. То, что Ньер шептала, сидя там, в ванной, испугало их обеих.
Эль–Неренн открыла глаза. Солнце ещё не встало, но в комнате уже было светло.
Странно, подумала девушка. Я выспалась. Давно уже не высыпалась.
Вошла в ванную комнату, в своём «номере», и замерла.
Зеркало. Взгляд в него, если не смотреть себе в глаза, ничем особенным не грозил. А сейчас — стоило лишь мельком посмотреть, как закружилась голова. Эль–Неренн отвернулась, закрыла глаза. Досчитала до десяти. Осторожно глянула в зеркало — боковым зрением.
Ноги тут же перестали держать. Успела выставить руки и ухватиться за край ванны — иначе бы рухнула лицом вниз.
— Я схожу с ума, — произнесла эль–Неренн — чтобы слышать собственный голос. Ощутила, насколько испугана.
Пробовать в третий раз не стала. Накрыла зеркало полотенцем и включила в душ. Едва не заснула — настолько стало хорошо.
Вышла в спальню и… снова зеркало. На стене, рядом с платяным шкафом. «Ударило» не очень сильно, но ноги подкосились. На этот раз эль–Неренн решила держаться, сколько получится. Схватилась за шкаф, стиснула зубы и смотрела на своё отражение — на лицо, не в глаза — ощущая, что сердце стучит всё сильнее, а в ушах нарастает звон.
Всё кончилось неожиданно. Взяло — и кончилось. Эль–Неренн отпустила шкаф, отошла в сторону. Вернулась и вновь посмотрела в зеркало.
Ничего.
Взглянула в глаза отражению. Тут же отвела взгляд.
Ничего. Совсем ничего — раньше она почувствовала бы слабый укол где–то на затылке.
— Я тебя не боюсь, — прошептала девушка, ещё раз встречаясь взглядом с отражением.
Отражение кивнуло.
Эль–Неренн зажмурилась, едва не вскрикнула. Огромным усилием воли заставила себя разжать веки, вновь посмотреть самой себе в глаза.
— Я тебя не боюсь, — повторила она, громче.
Секунда, вторая, третья…
Ничего. Отражение вело себя, как и положено.
Эль–Неренн отвернулась, медленно опустилась на пол. Прошло немало времени, прежде чем смогла встать и одеться.
* * *
— Плохо спала? — поинтересовалась Хольте. Сама она точно плохо спала — круги под глазами, налитые кровью глаза. И запах каких–то капель. Обоняние вернулось, поняла эль–Неренн.
— Нет, спасибо. Выспалась.
— У тебя странный вид. Что–то случилось?
— Зеркало, — неохотно ответила эль–Неренн.
— Что именно с зеркалом?
Эль–Неренн опустила взгляд, не отвечая. Хольте подождала, кивнула и подошла к плите, где варился кофе.
— К врачу меня уже отправляли, — эль–Неренн подняла взгляд, кивнула, когда перед ней поставили чашку. — Много раз. Больше не хочу.
— Я и не…
— Нет, собиралась. Хольте, я не хочу говорить о зеркалах.
Есть эль–Неренн отказалась, хотя было видно, что голодна.
— Мне нужно уехать — часов до двух, — сообщила Хольте. — Думаю, успею закончить с бумажками. Ты собираешься куда–нибудь?
Эль–Неренн покачала головой.
— Не решила. Думаю, нет. Посижу здесь, если можно.
Хольте кивнула.
— Телефон и всё остальное ты видела, найдёшь. Если захочешь уйти — Виккер просил, чтобы ты предупредила его или меня.
* * *
Два часа сна.
Эль–Неренн села в кресло в той гостиной, где накануне они разговаривали… и словно выключилась. Без сновидений, без всего. Чёрный провал. И — открыла глаза, глянула на часы. Девять двадцать утра.
Проходя мимо зеркала в коридоре, замедлила шаг. Ничего.
Взглянула отражению в глаза. Ничего. Ни покалывания, ни ощущения беспокойства. Словно та, что всегда смотрела с той стороны, куда–то отлучилась.
— Где ты? — шёпотом спросила эль–Неренн, глядя на губы отражения. Те шевельнулись, как и её собственные. Ничего особенного.
Ну и ладно. Так даже спокойнее.
В холодильнике отыскалось много интересного. Страшно хочу есть, подумала эль–Неренн, взяла две упаковки чего–то мясного, не особенно вчитываясь. Положила в печь. Через пятнадцать минут будет готово.
Сразу было видно, что здесь долго не жили. То, как расставлены вещи, то, какая техника здесь. Хольте не обманывает, она здесь совсем недолго.
Вот её комната. Заперта… нет, просто закрыта. Эль–Неренн некоторое время думала, но не стала входить. Чувствую… чувствую Лас–Тесан. Девочка была здесь. Недолго, но была.
Эль–Неренн направилась в восточную гостиную — ту, что возле входа. Кресло. Здесь Лас–Тесан сидела, сидела долго. Читала? Полка для книг рядом — дотянется даже человек её роста.
Читала и переживала много эмоций. Ощущается даже сейчас… точно, обоняние вернулось. Проклятый «угомон». Отсекают органы чувств, запирают человека внутри самого себя. Большего наказания и не нужно — все эти уборки мусора и работа в саду, скорее, наоборот — хоть какая–то отдушина. И никакого общения. Современный, гуманный способ вернуть нарушителей закона в его рамки.
Здесь Лас–Тесан стояла, и была чем–то очень недовольна. Эль–Неренн опустилась на колени. Прижалась лбом к дверному косяку. Точно, здесь стояла, держась ладошкой за стену. Не очень давно.
«Вряд ли ты простишь меня». Она собиралась застрелиться. Это было видно. У неё был взгляд человека, который потерял всё, у которого под ногами не осталось опоры.
Мелодичный сигнал, с кухни. Можно идти завтракать.
* * *
Эль–Неренн думала, не разобрать ли свои чемоданы — полностью — когда зазвонил телефон. Интересно, кто это? Вызывающий — седовласый широколицый человек в чёрном костюме, с короткими усиками. Кого вызывает?
Эль–Неренн прижала ладонь к сенсорной пластине. Вызывают её, не хозяйку квартиры.
— Слушаю, — решилась она, наконец, коснувшись кончиком пальца пометки «ответить».
— Нотариальная контора Беассор, теаренти. Я Вигел Беассор, её владелец. Очень рад, что застал вас.
Эль–Неренн кивнула.
— Мы обнаружили принадлежащее вам имущество, теаренти. Если вы располагаете временем, я мог бы сопроводить вас, чтобы вернуть вам его.
— Имущество? — эль–Неренн была поражена и не скрывала этого. — Какое имущество?
— Некоторые личные вещи. Я не могу перечислять их по телефону, теаренти. Ваш телефон может принять мою визитную карточку. Нажмите на серый квадрат, пожалуйста. Спасибо.
