Сидя, скрестив ноги на ковре, Териза принялась хлопать себя ладонями по щекам, чтобы хоть как-то собраться с мыслями. Она ничего не понимала: происходившее не имело смысла. Мастер Эремис. Гарт. Что они собирались сделать с ней?
— Териза?
Ну почему Джерадин так зол на нее? Он ведь был ее другом. Почему же он слеп к ее боли?
— Он ранил тебя?
Он ее друг. Видимо, у него была причина так рычать на нее, словно она разбила его сердце. Она попыталась сосредоточиться. Повсюду в комнате остались следы катастрофы. Ей нужно подумать.
Тяжелые сапоги застучали по камню. Три стражника ворвались комнату с мечами наперевес. Наверняка их отправил сюда Мастер Эремис. Однако оказавшись на месте они в нерешительности остановились, осторожно водя перед собой клинками, пока Джерадин не рявкнул:
— Здесь в спальне есть гардероб, а в нем — тайный ход. — И тогда они бросились туда. Стенки гардероба тряслись, когда они пробирались внутрь.
Как много разных видов боли слилось в одну? Слабое нытье от твердых рук Мастера Эремиса на шее. Скребущая печаль в тайниках ее сердца. Острая боль в груди, когда Джерадин всякий раз обращался к ней таким сдержанным и горьким тоном. И тупая боль в голове, словно ее мозги били дубинкой.
И где-то еще — в каком-то неуловимом месте — теплилась новая уверенность, такая же острая, как нож. Она нуждалась в наименовании. Может быть, именно поэтому причиняла страданий больше всего: потому что у Теризы не было для нее имени.
Териза с глупым видом сказала:
— По крайней мере, теперь нам известно, что он и Гарт — не вместе.
— Териза. — Это слово прозвучало бы как крик, если бы Джерадин не прошептал его так тихо.
Прежде чем она смогла ответить, раздался новый голос:
— Не мучай себя, Джерадин, — сказал из дверного прохода Смотритель Леббик. Еще четверо стражников проскочили за его спиной и скрылись в гардеробе. — Она того не стоит.
Териза встала на ноги, чтобы не выглядеть жалкой перед Смотрителем.
Джерадин прислонился спиной к стене, сложив руки на груди. Его лицо было словно каменная маска, полностью лишенная всякого выражения. Свет от камина отражался в его глазах, в которых было такое же безразличие, как в глазах горячечного больного.
— Оставьте свои оскорбления при себе, Смотритель, — огрызнулся он. — Мы в них не нуждаемся.
Смотритель Леббик вопросительно вскинул бровь:
— Хорошо. Давайте так: я буду вежливым, в вы — будете помогать мне. Поменяемся для разнообразия. Что случилось?
Джерадин казался уменьшившимся, словно он сжал себя, стиснув собственными руками.
— На нас напали. Бретер верховного короля снова пытался убить ее.
Губы Смотрителя растянулись в улыбке, обнажая зубы:
— И вы до сих пор живы? Как же вам это удалось?
— Нас спас Мастер Эремис. Он сражался с Гартом, пока не подоспели стражники.
— Мастер Эремис? А что он здесь делал?
Джерадин скривился, не глядя на Теризу.
Она заставила себя встретиться взглядом со Смотрителем:
— Пришел повидаться со мной.
— И вы всегда принимаете его в таком виде?
От стыда она прикусила губу. Стыд оказался еще одной болью. Каким-то образом ей удалось пробормотать:
— Он пришел, когда я спала.
Смотритель повернулся к Джерадину:
— Из этого я могу сделать вывод, что Мастер Эремис здесь — желанный гость. Но, в таком случае, что вы, Джерадин, здесь делаете? У меня есть большие сомнения, что кто-то из вас двоих пригласил с собой другого.
— Когда я собирался войти, — сказал Джерадин, бледный как стена, на которую он опирался, — стражники сказали, что она одна. Вы не хотите знать, как попал сюда Мастер Эремис? Вы не хотите знать, как попал сюда Гарт?
— Ну. Я слушаю.
— Оба они воспользовались тайным ходом в ее гардеробе.
При этих словах Смотритель Леббик с шипением выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы:
— О небо! А откуда они могли узнать про него?
— Саддит и Мастер Эремис — любовники. Саддит вызвалась быть служанкой Теризы ради Мастера Эремиса. Она заметила кресло в гардеробе и сказала об этом ему. Я предполагаю, что он сообщил о нем Гарту.
— Секундочку. Вы говорили, что Мастер Эремис спас вас. А сейчас вы утверждаете, что он в сговоре с Гартом?
— А откуда еще Гарт мог узнать о ходе? — резким тоном возразил пригодник. — Кто еще из тех, кому это было известно, мог сообщить ему? Знали только я, Териза, Саддит и Мастер Эремис. И вы, Смотритель. Даже Артагель не знал о нем.
Териза невольно подумала, что о ходе знала Мисте.
Прижав стиснутые кулаки к бокам, Смотритель прохрипел:
— Ну хорошо. Раз Гарт знал о нем, то почему он давным-давно не воспользовался им, чтобы убить ее?
— Сначала он о нем не знал, — сказал Джерадин. — Саддит сообщила Мастеру Эремису, где Териза поселилась, но больше ничего ей известно не было. Я не знаю, когда она обнаружила ход. И не знаю, когда ей удалось рассказать о нем Мастеру Эремису. К тому же я не могу даже предположить, чем вообще занимается Гарт и насколько он занят. Но я думаю, Мастер Эремис решил, что позволит ей жить, потому что хочет обладать ею. Он не говорил Гарту о ходе, пока армия Аленда не появилась под стенами и у них стал ощутим недостаток времени.
Внезапно Смотритель Леббик повернулся к Теризе:
— Это правда? Вы действительно были чем-то полезны Мастеру Эремису, чтобы он хотел сохранить вам жизнь, на самом деле желая вашей смерти?
От его тона Териза вздрогнула. Она начала понимать боль Джерадина и причины такого его поведения. Тем не менее она встретилась взглядом со Смотрителем.
— Он спас нас. — Она испытывала бы уверенность, если бы не… — Он сказал, что заставит отвечать Джерадина за это перед Гильдией.
Она была не подготовлена к ярости, с которой Смотритель прохрипел: — Сука! — К счастью, он слишком быстро повернулся к Джерадину и не увидел, как она содрогнулась.
— У меня есть несколько вопросов. Я хочу знать, каким образом вы внезапно стали таким экспертом по вопросам, что говорит и чего не говорит Саддит своим любовникам. И я хочу знать все то, что вы мне еще не сказали.
Однако случилось так, что вы составляете не единственную проблему, требующую моего внимания. Мне приходится беспокоиться и обо всем остальном Орисоне. Поэтому я подожду до собрания Гильдии.
Когда мои люди вернутся, не найдя Гарта, скажите им, чтобы они немедленно явились ко мне.
Смотритель Леббик направился к двери и покинул комнату.
Не задумываясь над своими действиями, Териза повернулась к огню, избегая смотреть на Джерадина. Она боялась взглянуть на него. Он был такой опечаленный… И почти все, что он думал о ней, было правдой. Он спас ее от ее собственной слабости. Мастер Эремис требовал то, что принадлежало ему, и у Теризы не было сил сопротивляться. И даже приняв сторону, противоположную Мастеру Эремису, она не могла бороться с ним. Стыд, казалось, деморализовал ее; она не могла смотреть на ту боль, которую причиняла другому.
