Граф пригласил Перкинса в кабинет, а заодно — Джоакина и Айви в качестве своих охранников. Там он повел с гостем занятный диалог.
— Почему столько?
— Тревожно, милорд.
— Что так?
— То да се, брожения. Говорят много.
— Бегут?
— Нет, милорд. Но и очередей нет.
— За гречкой?
— И за мукой, и за солью.
Клерк с графом переглянулись так хмуро, будто один сообщил, а другой услышал крайне печальную новость. Джоакин, хоть и должен был молча охранять графа, все же счел нужным вмешаться и подбодрить:
— Милорд, это же хорошо, что нет очередей за продуктами питания. Значит, мещане чувствуют уверенность в будущем!
Двое снова переглянулись, клерк спросил:
— Он самый, милорд?
— Как видишь.
— Посвящен?
Граф оставил это без ответа и повел дальше странную беседу:
— Нужны кулаки.
— Приходят. Стало больше, чуют потребность.
— Надежные?
— Как дырявый мешок.
— А для внутренних?
— Между стенами?
— Ага.
— Так да, можно.
— Нанимай. Не жалей кармана.
— Голову дадите?
— Дам Берта. Добавь своих.
В их беседе возникла пауза. Перкинс поднял взгляд на Джоакина:
— Что ты понял, служивый?
Джо усомнился: стоит ли отвечать на вопрос, заданный пренебрежительным тоном. Присмотрелся к Перкинсу получше. Невзрачною внешностью и умными глазенками тот напоминал цирюльника Гарри. Беседовал с графом накоротко, доверительно. Видимо, он также был приближенным Шейланда, а может, и носителем Перста. Джоакин сказал учтиво, но не роняя себя:
— Сударь, я с радостью отвечу вам, но сперва хотел бы понимать, с кем имею дело.
Перкинс пожал плечами:
— Никакой тайны. Управитель центрального отделения банка.
— Того, что на озере?
— Юноша… — усмехнулся Перкинс. — Так что же ты понял из наших слов?
Джо вопросительно глянул на графа, тот кивнул — ответь, мол.
— Гм. Я понял, что милорду требуются бойцы, а вы можете их нанять в большом количестве, но не надежных. Милорд велел нанимать, поскольку придумал им какое-то применение. Сказал, что пошлет с вами Берта, дабы тот управлял процессом найма.
— Это все, что ты уловил?
— А что еще было?..
Не ответив Джоакину, Перкинс повернулся к графу.
— Милорд, нужно перепрягать?
— Сам как думаешь. Если сбруя порвалась.
— Что перепрягаем?
Граф вздохнул весьма мрачно.
— Подчистую. Копытнуло так, что телега кувырком.
— Ничего, милорд, проедем.
— Проедем… Когда перепряжем. Значит, такое. Языки загнать за зубы — это раз. Кем хочешь, но прытко. Заодно проверь мордатого: я ему велел. Два: возьми лохань и шустро к синему.
— Я?
— Нет, голову пошли. Синий мне нужен. Верни ему яблоко.
— Но как же…
— Я сказал: перепрягаем! Сдохла кобыла!
— Виноват, милорд. Не схватил.
— Три: дергай сеть, пришла пора.
— Милорд, горит же. Не лучше ли свернуть?
— Свернуть не успеем, порвут. А вот дернуть еще можно.
Тут Перкинс снова поглядел на Джо.
— А теперь что ты уловил?
— Сударь, если моя задача в том, чтобы все понять, то вам стоит выражаться яснее. Путаница в приказах не доводит до добра. Кроме того, я готов получать распоряжения от милорда, а не от вас.
Граф одарил его благосклонным взглядом:
— Благодарю, Джоакин, вы совершенно верно понимаете свою службу. Однако прошу: ответьте Перкинсу.
— Ну… Очевидно, кобыла сдохла — означает смерть некоего человека. Из-за этого перевернулась телега — стало быть, не доставлен важный груз. Умершего человека требуется заменить, и милорд велит вам испытать на его роль некоего мордатого, а затем синего. Кто понимается под синим и мордатым — этого не могу знать.
Никак не среагировав на слова Джо, Перкинс вновь заговорил с графом:
— Что дергаем в первую?
— Рви бельевые веревки, ужасно мешают. Хочу, чтоб ничего не сохло!
— Вы от себя?..
— Я от себя уже крякнул, добавь по своим. Сначала веревки, потом засевай. Засевай все поля, куда достанешь.
— Богами?
— И крысами. Прытко. Сей, пока сеется. Недолго осталось, скоро завоет.
— Когда завоет, милорд?
— Думаю, сегодня. Блоха сразу выпрыгнула.
Перкинс снял очки, с хмурой медлительностью протер стекла.
— Однако, быстро.
Граф буркнул что-то в ответ.
— Кем закроемся? — спросил Перкинс.
— Тут без перепряга. Катим по колее.
— Так ведь…
— А как еще!
— Виноват, милорд.
Перкинс надел очки, поморгал, вновь снял и принялся протирать.
— Милорд, не стоит ли вам… перекабаниться?
— На камень?
— Ну… или прочь.
— Прочь… — граф пожевал губы. — Нельзя прочь, никак. Первый встречный навертелит. Слишком рано телега грохнулась… Слишком громко волк завоет.
— Ладно… А хоть на камень — закабанитесь? Здесь-то… ну…
— Думаю, Перкинс, потею. На камне спокойней, но на виду. С обеих сторон: отсюда мешки, оттуда лебеди.
— Нет лебедей!
— Это пока. Скоро приплывут… А от мешков польза, пока мы здесь. На камне ее не будет.
— Милорд, — сказал Перкинс, — дыряво все.
— Дыряво, — ответил граф. — Но проедем.
Они оба глянули на Джо, и тот уже без понукания признал:
— Милорд, я понял немногое. Ситуация скверная, Перкинс предлагал некую передислокацию, вы отказались. Остальное — простите, не уловил.
— Ты — хороший солдат, — сказал Перкинс. Почему-то добавил: — Локоть.
А граф спросил у клерка:
— Носишь обручку?
Тот хлопнул себя по рукаву. Граф кивнул и повторил движение Перкинса.
Затем они распрощались. Пятнадцать воинов, приведенных клерком, остались в замке под руководством Рейнольдса — опытного рыцаря графа. Сам клерк уехал в свой банк вместе с другим рыцарем — Бертом.
Джо при первой возможности спросил у Айви:
— Центральное отделение банка — то, которое в озере стоит?
— Оно и есть.
— И этот Перкинс им командует?
— Кто ж еще.
— Там целая крепость! Выходит, он — важная птица!
— Еще какая.
— По лицу не скажешь.
— Это уж точно, — хохотнул Айви. — Кстати, ты ему понравился.
— С чего ты взял?
Айви пожал плечами — мол, по опыту знаю.
Позже этим днем прибыл другой гость. Он звался бароном Доркастером и настолько отличался от Перкинса, что служба одному господину была их единственной чертою сходства.
Барон Доркастер, хоть и не вышел ростом, но сразу бросался в глаза. Его выделяла голова идеально яйцевидной формы с зеркальною лысиной, а также красный камзол, настолько кричащий, что позавидовал бы любой гвардеец. Барон привел с собой не пятнадцать воинов, а добрых двести, в том числе полсотни рыцарей. В противовес немногословному Перкинсу, барон без умолку болтал:
— Милорд, какое счастье видеть вас целым и невредимым! Мы были в ужасе, в подлинном кошмаре, когда узнали, что сотворила ваша супруга. Как только боги стерпели такое предательство и не разверзли землю под ее ногами! Мои дочки плакали всю ночь, я никак не мог их успокоить. Сын поклялся, что возьмет меч и станет бить северян до тех пор, пока не исчезнет со свету их волчий дух. Милорд, мы вам приносим самые искренние соболезнования и заверяем, что готовы сражаться за вас до последней капли крови!
Эта сцена разыгралась в воротах замка. Графское воинство располагалось у него за спиною, во дворе, а баронское — снаружи, на подвесном мосту и подъездной дороге. Потому большинство воинов не разобрало пафосную речь барона, но тот учел плохую слышимость и в кульминационный момент выхватил из ножен меч: «Слава графу!» Рыцари барона, конечно, повторили его жест и клич. Сталь так и лязгнула, солнце сверкнуло на клинках, голоса грянули хором:
— Слава графу!
Обитатели замка воспрянули духом: серьезная подмога пришла! Однако граф отчего-то не впустил во двор большинство вновь прибывших. Разрешил войти только барону с дюжиной рыцарей, а прочих оставил за воротами. Как и утром, граф пригласил гостя в свой кабинет, взяв для охраны Джо и Айви. Барон Доркастер также взял с собой двух телохранителей, граф нехотя позволил это, чтобы не обижать вассала.
