И вот вроде бы Истислав стоял на месте и не двигался, но его мышцы напряглись, поза, будто изменилась. Мне показалось, что бог снова стал выше. Ощутимо повеяло угрозой, и я машинально подняла глаза, чтобы испуганно замереть под опасным хищным взглядом.
— Уверена? — Снова прошептали его губы, только я уже пришла в себя.
Тряхнула головой, отгоняя наваждение. Почему-то подумалось, что только что на том свете побывала и заново родилась.
— Уверена, — произнесла твёрдо пересохшими губами.
— Ну и хорошо, — весело произнёс он, разом теряя весь ореол опасности. — А то я уж тут испугаться успел.
И он, весело подмигнув мне, отправился на прежнее место, то есть на мою кровать.
— Присоединяйся, — Истислав ещё и рукой рядом с собой похлопал, — такое чтиво увлекательное. Я давно так не смеялся.
Перевела взгляд на открытую страницу, над которой он, предполагаемо, смеялся, и повторно потеряла дар речи. На старой немного пожелтевшей от времени бумаге был изображён огромный шипастый монстр, скалящий зубы. А они надо признать были не маленькими, и с виду их было не менее пятидесяти. Прямо под псом лежало изуродованное мёртвое тело, придавленное могучими лапами. И под всей этой весёленькой картинкой была не менее весёлая надпись: «Ш`ринэ, верный и постоянный спутник бога мёртвых». Я сглотнула и попятилась назад, пока не упёрлась в закрытую дверь.
— Да хватит тебе, — Истислав усмехнулся. — Эти малютки совсем не так выглядят.
Желание убежать стало ещё более отчётливым.
Ещё раз бросила взгляд на картинку, и в душе потихоньку заворочалось любопытство. Если выглядят не так, то вопрос напрашивается сам...
— А как? — осторожно уточнила, но от двери не отошла, а то вдруг ш`ринэ спутник, действительно постоянный и сейчас как выскочит прямо из-под моей кровати.
У меня вырвался нервный смех. Истислав же покачал головой, даже не пытаясь скрывать тот неприятный факт, что я для него открытая книга и всё же ответил.
— Ростом не такие большие, щипов намного больше, но они не настолько толстые. Нос более вытянут. А тут, — он махнул рукой на картинку, — зверь больше на модифицированного пса похож.
Пропустив мимо ушей «модификацию» несчастной собачки, а то если о таком думать по вечерам, уснуть не сможешь, живо попыталась нарисовать в уме получившееся животное с названными изменениями и ... и получился ёжик!
Вот теперь бог мёртвых, не сдерживаясь, рассмеялся и сквозь смех простонал.
— Твой ёжик даже самую мелкую нечисть не удержит в подземном мире, не говоря уже о других тварях. Ш`ринэ является одним из охранников.
Ничего не поняла из пояснения, но он смеялся так долго, искренне и заразительно, что и я скатилась до банального хохота. Правда мой смех не был таким мелодичным и будоражащим мысли. Стоило об этом подумать, как всё моментально изменилось. Истислав нахмурился, но говорить ничего не стал. Я же, вспомнив, чего именно он испугался, по его словам, решилась спросить.
— А что будет, если я в тебя влюблюсь?
На моё счастье голос не дрогнул и вопрос получился более-менее безэмоциональным, правда это не отменяет того факта, что кончики ушей стали по ощущению огненными.
— Плохо будет, Лена. Очень плохо.
Он махнул рукой, предлагая к себе присоединиться, и я не стала отказываться. Тем более что любопытство окончательно проснулось и пока не получу ответ на свой вопрос буду мучиться от неизвестности. Я осторожно присела рядом с ним на кровать, Истислав же, лениво листая книгу, нехотя заговорил.
— Все создатели любят свои творения. В той или иной мере, но любят, даже если эта любовь незаметна или кажется странной.
Я нахмурилась, совсем ничего не понимая. Ну, любят и любят, да и их в ответ, если судить по тому, что я наблюдаю в этом мире, тоже любят.
— Мы предпочитаем любить на расстоянии и не иметь близкого контакта со смертными. Тьма! — Он резко взлохматил волосы, отчего косая чёлка сдвинулась вбок, полностью открывая его чёрные можно сказать бездонные глаза. — Чем дольше общаешься со смертным, тем больше понимаешь его эмоции. И если они достаточно яркие, то они легко находят отражение. То же самое и с желаниями, поэтому с собственными творениями, в которых так и или иначе содержится частичка нашей силы, контакт мы не поддерживаем.
— Я не твоё творение. — Гордо вздёрнула нос. Было немного обидно и да, больно слышать о себе всего лишь как об обычной экспериментальной мартышке, за которой приятно наблюдать.
— Я тебя благословил и часть меня в тебе есть, пусть она и намного меньше, если бы один из твоих предков был создан мной или кем-то из моих родственников по кровной линии. И хватит уже, в этом нет ничего такого обидного, чтобы ты так реагировала.
Теперь Истислав взлохматил волосы уже мне и потянул на себя. Я неспешно перетекла в лежачее положение, пока он извлекал из воздуха огромную книгу, чтобы сунуть её мне под нос.
— Всё равно не понимаю. — Пробурчала, рассматривая название «Магия смешенной крови». — Что плохого в этой любви?
— Смертные умирают, а это больно. — Скупо ответили мне, завершая, кажется неприятный для него разговор.
Только вот я сдаваться не собиралась. В груди появилось маниакальное упрямство в стремлении разобраться во всём этом.
— Смерть — это всегда больно! — твёрдо возразила.
— Вместе с возлюбленным умирает частичка души бога. Довольна?!
Похоже, я всё-таки вывела его из себя, судя по глазам, в которых словно колыхалась сама тьма.
— Прости, — искренне раскаялась я.
— Забей, — он улыбнулся, только вот улыбка была натянутой. — Всего лишь неприятно признавать, что у богов тоже есть свои слабости и недостатки. Ну что, готова к божественному обучению?
— Да, только... — я замялась, не зная как ему сказать.
Я действительно начинаю что-то к нему чувствовать. Что-то светлое и тёплое. Это не любовь и не страсть. Может симпатия и что-то вроде дружеской привязанности. Но если всё так серьёзно, то кто знает, насколько яркими могут быть мои эмоции. Так может Истиславу лучше...
— Никуда я не уйду. — Перебил он мои размышления со вздохом, что навеяло меня на мысли петь про себя песни в его присутствии. — И избавь меня от своего песнопения. Мне хватило одного единственного раза, когда я неудачно зашёл, а ты распевалась в душе.
Вот теперь я точно покраснела вся. Просто пение тоже как бы не мой конёк, но иногда всё же хочется и осознание того, что у моего позора был свидетель, окатило меня волной жгучего стыда.
— Да ты... — возмущённо прошипела, а он только весело усмехнулся.
— Я за тобой присматриваю.
— Зачем? — Негодование грозило вылиться в сверхзвуковую волну.
— Ты, — меня совсем некультурно ткнули пальцем в лоб, — и дня без меня не проживёшь, а смерть твоя нежелательна.
— Не хочется расставаться с личным клоуном? — Едко поинтересовалась, как-то совсем не обрадовавшись, что тут оказывается, за мою безопасность радеют.
— Не хочу расхлёбывать проблемы, которые повлечёт твоя смерть. — И уже со вздохом явно только для себя, — надо было всё-таки официально тебя забрать, а не умыкать, в то время как...
— Что-о?! — Вот теперь моему возмущению точно не было предала. Истислав даже поморщился и показательно заткнул уши.
Вот же... бог!
Злость, ярость, обида захлестнули меня с головой, выбивая весь воздух из лёгких. Было больно осознавать, что кто-то хоть и не имел никакого права, незаконно украл тебя, как обычную ничем не примечательную вещь, перевернув весь твой мир с ног на голову. И ты теперь пытаешься в новом мире хоть как-то зацепиться и устроить свою жизнь. А этот нахальный кто-то, ничуть не устыдившись, ещё и посмеивается над твоими трепыханиями. Пусть Истислав и присматривает за мной, но делает это исключительно из собственных корыстных целей. Где-то что-то треснуло, кажется, это была моя самооценка, и я помертвевшими губами прошептала.
— Зачем?
Истислав досадливо поморщился, но в этот раз ответил и, похоже, правду.
