— Что со мной, — простонала она вслух в полутьму прихожей. — Во что я вляпалась?!..
— Сестрица Дайки? — удивленно спросил Тарик.
Ее самый младший брат заглянул в прихожую. Несмотря на ранний час, он был дома, и, судя по фартуку и длинным палочкам в руке, что-то готовил.
Ну конечно! Ведь шестой день недели. У Тарика были обычные выходные, как у всех — шестой и седьмой день (вначале он порывался работать без выходных, раз все равно “тратит время” в обычной школе, но Даари это пресекла, указав на трудовой кодекс — Тарик в своем возрасте вообще не имел права работать больше восьми часов в неделю, и те только с разрешения опекуна!). Правда, она не стала запрещать ему ездить на работу в шестой день, при условии, что он не будет задерживаться дольше полудня. Бесы, Даари стоило об этом подумать, прежде чем она расклеилась прямо на пороге.
Нужно было собраться. Встать, улыбнуться, взмахнуть забинтованной рукой и сказать: “Да пустяки, просто царапина болезненная, я и разнюнилась!” Спросить, чем таким вкусненьким пахнет (Даари действительно учуяла аппетитный запах, но ей было так хреново, что она даже не могла сообразить, что это такое). Она уже представила, как встает, как говорит все это…
Даари открыла рот — и разревелась.
Это было не то нытье, когда плачет ребенок, поскольку мир не соответствует его желаниям. Это был не вой отчаяния, как у человека, потерявшего самое дорогое. Это были слезы страха, боли и усталости, мелкие и неостановимые.
Даари не помнила, сколько она плакала. Осознала только спустя какое-то время, что в руках у нее пиала с теплым чаем, который от дрожания рук расплескивается на руки, и начала пить маленькими глотками. Потом заметила у своей ноги тарелочку с очищенной мандаринкой и парой леденцов. Леденцы сосал в транспорте Инге, потому что иначе его укачивало — ну, когда случалось обострение его магонепереносимости. А других сладостей в доме, пожалуй, и не было: никто из них ими не увлекался, даже Тарик — вопреки стереотипу, что все дети, особенно много времени проводящие в Сети, любят сладкое.
— До нового года далеко, но я подумал, что немного удачи тебе не повредит, и прикупил сегодня, — сказал Тарик, подвигая к Даари мандаринку. — Как видишь, угадал.
Она могла только кивнуть: ее сотрясали рыдания, горло сводили спазмы, и даже боль в руке казалась какой-то далекой.
— Ну-ну, — неловко пробормотал брат.
Он просто стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу, и явно не знал, чем помочь, да еще и тяготился положением того, кто должен помогать. Но все-таки не бросил Даари, не ушел в свою комнату, не надел наушники, чтобы не слышать ее рыданий (а она вдруг поняла, что опасалась такого поступка с его стороны).
“Такой замечательный брат у меня! — подумала она. — И кроме меня ему рассчитывать не на кого… ну, еще на Инге немножко”.
Обычно эта мысль помогала ей взять себя в руки. Вот и сейчас помогла. “Я и так уже очень сильно всех подвела, не хватало еще подвести сильнее!”
Даари вытерла слезы, хотя они еще продолжили течь, несколько раз хлюпнула носом.
— Я… сглупила. Сильно сглупила.
— Рассказывай, — сказал Тарик, садясь на пол в прихожей напротив нее. Даже ноги скрестил, показывая, что готов к долгому разговору.
Даари не собиралась его в это дело посвящать — еще чего не хватало! Несмотря на боль, она первым делом вспомнила, что надо отключить отправку сообщений “мертвой руки” для Тарика, Инге и Тоннар — не дай боги-духи, они всерьез испугаются. (Ну, Тоннар-то не испугается, скорее, огорчится, что ее планы не сложились, но все равно).
Однако тут слова сами полились из нее, словно слезы, и удержать их не было никакой возможности. Кстати, слезы, тоже было прекратившиеся, покатились снова. На сей раз без вытья: просто какой-то бесконечный фонтан.
Даари рассказала обо всем: и о том, что увидела нарушение Вейкатши на пленке, и о том, что Вейкатша на нее за это взъелась и начала валить, и о плане Тоннар попасть на пересдачу к другому преподу, и о том, как Даари случайно обнаружила никуда не ведущую нить в библиотеке и решила, что это, возможно, от демона; и как она потом нашла другие нити, а вот демона не нашла, и тут бы ей сообразить, что демон если и существует, то очень сильный и умный, и пойти в службу безопасности, а она не пошла, вместо этого понадеявшись на свое умение обрывать магические каналы. А тут еще подвернулась инфа о демоническом артефакте, и Кетар Сиит со своим приглашением прорезался, ну она и решила, что все сходится.
— Ну что, никакой глупости особой я тут не вижу, — неожиданно сказал Тарик.
— Чего?! — Даари взвилась. — Ты бы видел… эту, эту… демоницу! Огромная, под потолок! Страшенная! Там такие связи… как канаты! А я против нее — с перчаточками! Да у меня эти перчатки просто сгорели прямо на руках, когда я ими прикрылась!
— Но ты ведь выжила, — резонно возразил Тарик. — А значит, ничего непоправимого. Можно сделать работу над ошибками и пилить дальше.
Даари потеряла дар речи от такого неожиданного взрослого замечания в устах ее авантюрного братца. И тут он добил ее еще одним разумным доводом:
— Ну да, ты рискнула. Сейчас тебе кажется, что рискнула глупо. Но у тебя был дефицит времени и сильное психологическое давление — это раз. А еще… знаешь, чем подвиг отличается от глупости или преступления?
— Чем?
— Ретроспективой, — коротко ответил Тарик. — Как победители решат, так и будет.
Даари хмыкнула, но получилось нечто среднее между смешком и всхлипом.
— Если бы тебе повезло, и демон оказался бы на уровне того, из-за которого твой напарник в больницу попал, то ты бы справилась, — продолжил Тарик. — С тем ведь справилась? А в этот раз ты лучше была подготовлена. Или на уровне того, видео с которым ты засмотрела… Да, я его тоже посмотрел, спасибо. На мой взгляд там ничего интересного особо, все самое интересное они обрезали… но если ты видишь магические каналы, конечно, совсем другое дело.
Даари смотрела на брата все с большим удивлением.
— Короче, тебе не повезло, — продолжил Тарик. — Откусила больше, чем смогла проглотить. Но ты жива и даже… слушай, эта демоница же согласилась тебя учить?
— Откуда я знаю?! — шмыгнула носом Даари. — Вроде согласилась… а потом напала… а после нападения не знаю, я сразу убежала…
— Но ты ее нападение отразила, — сказал Тарик. — Или что? Или контратаковала? Как вообще все было?
Даари добросовестно попыталась припомнить. Вспоминалась только боль, выцветший мир и… какие-то тени… и странное ощущение ясности, и череда то ли кошмаров, то ли собственных воспоминаний: родители на конвейере перед кремацией, недосягаемый Дракон на его троне, Кетар Сиит, направляющий на Тарика духовую трубку, ненавидящие глаза госпожи Вейкат…
— Не знаю, что произошло, — честно сказала она. — Я так и не поняла. Только у меня с рукой нечто непонятное, и… ну не знаю! Я сбежала оттуда сразу.
— Но демоницу ты службе безопасности не сдала? Они о ней не знают?
— Нет, хотя, наверное, стоило бы…
— Ничего не стоило бы! Я бы на твоем месте пришел бы к ней снова и потребовал тебя учить. Если, конечно, она уцелела.
— Ась? — не поняла Даари.
— Ну, она явно на тебя напала, а ты что-то сделала, что ей зубы пообломало, — тут же пояснил Тарик. — Иначе не знаю, почему она тебя оставила в живых, даже мебелью не завалила, как грозилась. Короче, иди к ней учиться. Только на сей раз будь умнее. Скажи об этом… ну не знаю, хотя бы своей подружке? Вот прямо скажи, что ты к демону пойдешь. Я бы предложил еще Сиита поставить в известность, но ты ему не доверяешь… Да и пожалуй не стоит ему столько компромата на тебя давать.
— Нет, только не Сииту! — как-то слишком быстро воскликнула Даари.
Тарик посмотрел на нее подозрительно и продолжил:
— Вообще-то ты наткнулась на удивительный феномен… Ты слышала об этом старинном суеверии, что демоны могут утаскивать магов в Нечистое измерение, и что там эти невезучие маги сами становятся демонами?
