— Заклятья пе-элись в по-олный голос, бокалов би-итых пе-эрезвон, — с готовностью подхватил слегка запыхавшийся Нич, встретивший меня на одной из ступенек и тут же ловко запрыгнувший на плечо. — Скелеты в та-анце за-акружились, как им каза-алось, вальс-бостон!
Я тут же приободрился и продолжил:
— Горел костер, треща-али ветки, был вурдала-аков не-эжный вой. Он над поля-аной разносился, как музыка-а из тьмы ночно-ой. А поутру-у, когда-а вставали, кругом разбро-осаны тела. Эх, некрома-анты по-огуляли — лишь упыри-ица уползла-а!
Закончив куплет, я ностальгически вздохнул и рассеянно вытер с лысины налипшую паутину.
— Да, хорошие были времена. Подумать только — давно ли я поступал на некрофак? И давно ли ты преподавал там свою любимую…
— Нет, Гираш, — вдруг несильно вздрогнул таракан, — не надо. Ты ведь знаешь — мне запрещено помнить. Может, я лучше расскажу о том, что разнюхал?
— Давай, но в двух словах. Удалось узнать что-то новое?
— Тогда уж одним словом: нет.
— Значит, детали обсудим позже. Кстати, ты еще не нашел способ обойти свое проклятие?
— Нет. Знаю только, что если вспомню старую жизнь — сдохну. Такова моя плата за воскрешение.
— Ты сам это выбрал, — на всякий случай напомнил я, почувствовав на шее мимолетное прикосновение жестких усиков.
— Да, — неохотно согласился Нич, быстро отворачиваясь. — Но лучше забыть о том, кем я был, чем безвозвратно утратить накопленные знания. И пусть они довольно отрывочны, но это лучше, чем ничего.
Я тихо вздохнул.
— Может, ты и прав: уговор есть уговор. Ты выбрал свой путь, я — свой. И мы оба понадеялись, что вместе у нас получится что-то стоящее.
— Вместе? — отчего-то насторожился таракан.
Я собрался было съехидничать, но он вдруг встрепенулся, принял стойку, как пес на охоте, и вдруг заорал мне в самое ухо:
— Сто-о-ой!
Хорошо, что он мелкий и писклявый, иначе этот вопль услышали бы не только граф и его люди, но и запертые в склепе фамильные призраки Невзунов. А так я всего лишь частично оглох на одно ухо, подпрыгнул на месте от неожиданности и инстинктивно замер, лихорадочно раздумывая, к чему именно должен морально подготовиться. То ли к внезапной смерти, то ли к радостной вести о мучительной гибели своих врагов.
От смертельной ошибки некроманта порой отделяет один-единственный шаг, поэтому я застыл как примороженный, опасно балансируя на одной ноге и стараясь даже не дышать.
— Стой, Гираш, — напряженным голосом повторил Нич, медленно поводя мордой по сторонам. — Кажется, я что-то почуял.
— Что? — беззвучно спросил я, стараясь не шевелиться.
— Тут что-то есть, — задумчиво сказал фамильяр, словно не видя моих бесплодных попыток удержать равновесие. — Чувствую магию. Да, вот здесь, где-то совсем рядом, да перестань ты прыгать на одной ноге! К стене подойди, говорю!
Я нахмурился, но препираться с Ничем по поводу его тона сейчас было бы просто смешно. Тем более он не шутил и не играл в свои обычные игры. А был как никогда серьезен и напряжен. Я не стал спорить и, поставив наконец вторую ногу на ступеньку, осторожно шагнул к тому месту, куда указывал таракан.
— Да, — повторил Нич, почти ткнувшись мордой в холодный камень и торопливо ощупав его длинными усиками, — там действительно что-то есть, очень глубоко внутри. Ты не знаешь, у этой башни имеется другой выход?
— Без понятия. По крайней мере, мы с графом его не нашли.
— А он должен быть, — все так же задумчиво протянул таракан и, приподнявшись на задней паре лапок, внимательно осмотрелся. — Так. Вон там торчит крепление для факела. Дерни за него. Сейчас же!
Гм. Интересно, и как мне на это реагировать? Мгновение назад он требовал, теперь уже приказывает, а что будет дальше? Считать ли мне, что он перешел границы дозволенного, или еще рано? И не пора ли напомнить старому хрычу о том, кто здесь хозяин?
Пристально посмотрев на серьезного до предела Нича, я недобро прищурился, ожидая подвоха. Но таракан выразительно молчал, всем видом показывая, что не замышляет никакой пакости.
Убедившись, что подвоха нет, я аккуратно шагнул влево и, протянув руку, ухватился за простейшую металлическую конструкцию. Точно такую же, за которую недавно дернул граф Экхимос и которая каким-то чудом удержалась на стене после того, как в замке порезвились пикси.
Хм.
И почему я сам до этого не додумался?
Один только минус был у этой затеи — мой карликовый рост, который при сравнительно небольшом весе не позволял так же легко привести в действие скрытый механизм, как это получилось у нашего графа.
Чтобы заставить его заработать, мне пришлось не просто ухватиться за ручку, а еще и подпрыгнуть, повиснув на ней всем телом. Даже дрыгнуться пару раз для надежности, изображая насаженного на крючок червяка. Только после этого ручка неохотно поддалась и, негромко скрипнув, медленно опустилась.
В тот же миг в стене что-то приглушенно заворчало, затем загрохотало, зазвенело невидимыми цепями. Наконец, звучно щелкнуло, словно отпущенная на свободу пружина, и в стене прямо передо мной образовался немаленьких размеров проем, через который виднелись круто уходящие вниз каменные ступени.
При виде их я перевел дух и самодовольно ухмыльнулся (говорил же, что не в подвале дело!), однако мой триумф был немедленно испорчен, потому что проклятая ручка именно в этот момент решила, что ей хватит висеть без дела, и самым гнусным образом отвалилась.
Причем если бы она это сделала после того, как я спрыгнул или отошел в сторону, я был бы ей очень благодарен (нет ручки — нет и угрозы внезапного закрытия двери), однако эта зараза как специально метилась! Мало того, что я не успел разжать пальцы, так она еще и треснула меня но темечку! В результате, шлепнувшись с довольно приличной высоты, я крепко приложился копчиком, после чего схлопотал увесистой железякой по голове и, пересчитав все звезды на небе, бесчувственной куклой рухнул прямо в разверзшуюся в стене дыру.
Впрочем, получив по копчику во второй раз, я мигом очнулся. Осознал себя буквально летящим в беспросветную темноту, откуда пахнуло знакомой могильной сыростью. Чуть не испытал еще один приступ ностальгии. Но последующие двенадцать ступенек вышибли из меня всякую романтику. Более того, я даже успел разозлиться, чуть не прокляв эту башню, ее строителей и всех хозяев вплоть до десятого колена. И совершенно точно успел бы это сделать, если бы внезапно выскочивший снизу пол не довершил начатое и не выдавил из моей груди вместо страшных слов, которые могли когда-нибудь воплотиться в жизнь, жалкий, сдавленный, едва слышный стон.
