Дарья Гущина - Слово павшего

Во второй раз проходить меж холмами я поостереглась и нерешительно замялась, поджидая свою случайную спутницу. Если с ней ничего неприятного не произойдет, то и я – спокойно пройду следом. И на деревню посмотрю, и узнаю заодно, что за сверток девушка так бережно несет в руках. На ковер с виду похоже или на оружие, завернутое в полотно, или на рулон той самой ткани – мало ли…

Впрочем, печально знакомой ловушки на месте не оказалось, а угрюмые запертые дома теперь приветливо улыбались расписными ставнями и натертыми до зеркального блеска стеклами, создавая обманчивое впечатление беззаботного гостеприимства. На самом же деле девушке в деревне явно были не рады, а на меня и вовсе никто не обращал внимания. И мы молча шли, сопровождаемые неодобрительными, враждебными и хмурыми взглядами, пока не остановились на крыльце опять же странно знакомого терема. Правда, ночью мне его толком рассмотреть не удалось, но кажется, это был тот самый…

Девушка, бесшумно поднявшись по ступенькам, робко постучала в дверь, а я почувствовала, как соприкоснулись мои пальцы с теплой, чуть шероховатой доской и быстрее забилось от неуверенности сердце. Чего же она (или я?) опасается? Что же такое произошло (или произойдет?), раз мне (или ей?) пришлось забрести в эту богом забытую деревеньку?

Заскрипели под тяжелыми шагами хозяина терема половицы, осторожно приоткрылась дверь, и на пороге показался неуловимо знакомый бородач высокого роста. Его лица я по неизвестной причине опять же разглядеть не смогла, зато узнала голос, когда он заговорил. Савелий. Точно. Зрительная память у меня всегда хромала на обе ноги, зато голоса я запоминала и распознавала потом моментально.

– Чего тебе, Райлит? – вздохнув, спросил бородач.

Ага! Вот мы и узнали имя таинственной незнакомки! Райлит. Красиво. Только что бы оно значило?.. И ведь где-то прежде я его слышала, честное слово! Райлит, Райлит… Очень, очень знакомое имя. Где же, где же. Нет, не могу вспомнить. И черт с ним. Само придет, а пока – подслушаем чужой разговор, пусть это и неприлично.

– Здравствуй, Савелий, – тихо прошелестел голос моего невольного двойника. – Я ухожу, ты знаешь?..

– Как же не знать-то, если лишь об этом и галдит вся округа, – проворчал Савелий, не решаясь ни выйти на крыльцо, ни впустить девушку в дом. – О том, что вас навеки изгоняют, ленивый только не знает. Ты что-то хотела?

– У меня к тебе небольшая просьба. – Голос Райлит дрогнул и сорвался, словно она не привыкла просить и ей было крайне тяжело умолять, а не приказывать. – Да не бойся ты, у меня почти не осталось силы.

Бородач переступил с ноги на ногу, но все же рискнул покинуть пределы своего дома и, демонстративно закрыв дверь, для профилактики подпер ее собственной широкой спиной. Девушка, заметив это, понимающе кивнула, горько усмехнулась, но ни слова поэтому поводу не сказала, а молча развернула вышеупомянутый сверток, продемонстрировав своему собеседнику домотканое полотно. Елы-палы, вот оно!.. Именно его-то я и увидела не так давно в тереме братьев! На нежно-голубом фоне – искусно вышитый небесный город, укутанный в ажурную вуаль облаков и озаренный золотисто-красными лучами закатного солнца. Только – сейчас полотно было новое, не потертое и не поблекшее под долгим взглядом времени. И ведь именно эту картину я уже дважды видела во сне…

– Это мне?.. – заметно растерялся от неожиданности Савелий.

– Тебе. – Райлит чуть ли не силой всучила ему подарок.

– Я… я не могу его взять!.. – неубедительно запротестовал бородач.

– Можешь. – В тихом голосе девушки проскользнули железные нотки. – И возьмешь. Пожалуйста…

– Почему? Зачем ты мне его даришь?.. – ошарашенно пробормотал ее собеседник, восторженно разглядывая творение.

– Потому что мне оно больше ни к чему. – Будь у Райлит четким лицо, на нем бы мелькнула кривая улыбка. – Пусть останется у тебя, ведь когда-то… ты был моим другом.

– Райлит… – виновато начал бородач. – Я… ты…

– Перестань, – ровным голосом прервала его она, а я почувствовала, как всколыхнулась в ее душе волна горькой обиды и гнева. – Думаешь, я ничего не понимаю? Я знаю – после разговора со мной тебя потащат к Магистру проверять на наличие проклятия. Я знаю – ты собираешься жениться и боишься, что потенциальные родственники застанут тебя за мирной беседой с проклятым дейте… вернее, как нас сейчас называют, павшим воином. Я все прекрасно понимаю, Савелий. Но… возьми полотно, прошу тебя, и не прячь его в сундук, а повесь на самом видном месте. Ему еще предстоит сделать свое дело, как и мне – попробовать закончить свое. Прощай.

И, быстро договорив, Райлит резко развернулась, сбежала по ступенькам вниз и плавно растворилась в тени, которую отбрасывал ближайший холм. А мы с Савелием так и остались стоять на крыльце, тупо глядя ей вслед. Первым опомнился бородач. Печально посмотрев на подарок, он бережно свернул его и удалился в дом, а я, придя в себя от шума громко захлопнувшейся двери, попыталась пробраться в терем следом за его хозяином. Однако у меня отворить дверь так и не получилось. То ли я оказалась настолько бесплотном что так и не смогла уцепиться за ручку, то ли последнюю надлежащим образом заколдовали, но – в терем мне попасть не удалось.

Вздохнув, я прислонилась к двери и задумчиво подняла глаза к небу. Кажется, дождь собирается… И верно – погода стремительно менялась. Резкий порыв ветра в считаные мгновения собрал под своим крылом стаю тяжелых черных туч, где-то вдали прогремел первый гром и сверкнула молния… Дежавю – и такое тоже я недавно видела. Зажмурившись, я подставила лицо соленым небесным каплям, с удивлением почувствовав их ласковую прохладу. Надо же… Если я во сне чувствую сырость наступающего мне на пятки дождя, значит… Осторожно скользнув по моему лицуя, капли скатились за ворот рубахи. Значит, я уже не сплю?

Где же я?..

Вода мне за шиворот действительно натекла, только дождь здесь совершенно ни при чем. Виновником моего пробуждения оказалось мокрое полотенце, которое кто-то догадливый положил мне на лоб. С полотенца в три ручья текла вода, насквозь промочив не только подушку, но и одеяло с простыней, а заодно и мою рубаху. Но и это еще не все. Страшно болела ушибленная при падении голова, да и после неожиданного видения стало как-то не по себе. Несколько минут я не могла разобраться, где, собственно, вообще я нахожусь – то ли на лугу, то ли на крыльце под дождем, то ли где-то в тереме. Нити трех реальностей – сна, видения и яви – переплелись в один тугой клубок вкупе с жестокой болью, и я, совершенно потерявшись во времени и пространстве, тихо простонала: