Уже был готов дом к приему нового городского волшебника. Он стоял на холме посреди зеленых ячменных полей, укрытый от западного ветра рощей, усыпанной красными цветами. Если выглянуть из двери, то открывался вид на крытые соломой крыши, рощи и сады и на соседние острова с такими же крышами, полями и холмами, разделенными причудливыми морскими каналами. Это был бедный дом, без окон, с земляным полом, но он все же был лучше того, где родился Гед. Островитяне Нижнего Торнинга, с благоговением ожидавшие волшебника с Рока, извинялись за неприглядность этого жилища.
«У нас нет строительного камня», — сказал один. «Мы все небогаты, хотя и не голодаем», — сказал другой, а третий добавил: «Тут, по крайней мере, будет сухо, я сам крыл дом соломой».
Геду дом показался дворцом. Он искренне поблагодарил управителей города — все восемнадцать сели в лодки и отправились на свои островки рассказать женам, что новый волшебник — странный малый, угрюмый, неразговорчивый, но когда говорит, то говорит по справедливости и ничуть не важничает.
Важничать, прямо скажем, причин у Геда не было. Волшебники, получившие образование на Роке, как правило, уходили в большие города или замки служить знати, осыпавшей их почестями. Рыбакам Нижнего Торнинга в обычных обстоятельствах хватило бы и ведьмы или простого колдуна для того, чтобы заколдовать сети, освящать пением новые лодки, лечить животных и людей от всех болезней. Но за последние годы расплодились Пендорские драконы, и прошел слух, что в разрушенных башнях дворца прежних властителей Пендора появились на свет девять драконят и теперь они ползают под разбитыми аркадами, подметая брюхом мраморные ступени парадных покоев.
На мертвом острове не было еды, и поэтому можно было легко предположить, что через год-другой, как только молодые драконы подрастут и почувствуют голод, они будут повсюду летать в поисках пищи. Четверых уже видели над юго-западными берегами Хоска. Не спускаясь на землю, они летели и высматривали добычу в овчарнях, амбарах и мелких деревушках. Голод у дракона пробуждается не сразу, но, если уж он проснулся, его почти невозможно унять. Поэтому островитяне Нижнего Торнинга отправили посланцев на Рок, умоляя прислать им волшебника, который бы защитил народ от беды, нависшей над Западным Пределом. И Верховный Маг счел их страх вполне обоснованным.
— Благ это тебе никаких не сулит, — сказал он Геду в тот день, когда сделал его волшебником. — Работа не принесет тебе ни славы, ни богатства, а может даже оказаться, что и рисковать не придется. Подумай, согласен ты туда поехать?
— Согласен, — ответил Гед не только из послушания.
С той ночи на Рокском Холме его сердце отвратилось от славы и пустой суеты настолько, насколько оно жаждало этого прежде. Теперь он вечно подвергал сомнению свои способности и боялся испытывать свою силу. Однако упоминание о драконах вызвало у него большое любопытство. На Гонте драконов не было много сотен лет, а к Року ни один из них не решился бы приблизиться из страха, что его могут выследить по запаху или заколдуют, и потому драконы там оставались героями мифов и легенд, существами, о которых поется в песнях, но которых никто не видел. Гед изучил все, что можно, про драконов еще в школе, но одно дело читать о них, а другое — увидеть собственными глазами. Теперь ему открывалась такая возможность, и он поспешил сказать, что согласен.
Верховный Маг Геншер кивнул головой, но взгляд его по-прежнему оставался серьезным.
— Скажи мне откровенно, — обратился он к Ге-ду, — ты не боишься покинуть Рок? Или тебе не терпится поскорее уехать отсюда?
— И то и другое, Владыка!
Геншер снова кивнул.
— Не знаю, правильно ли я поступаю, отпуская тебя из безопасного места, — сказал он очень тихо. — Не вижу твоего пути. Все во тьме. Какая-то сила на севере, нечто, что может тебя уничтожить. Но что это и где точно — в твоем прошлом или грядущем, сказать не могу: все в тени. Когда сюда пришли люди из Нижнего Торнинга, я сразу же подумал о тебе. Мне это место показалось безопасным и достаточно удаленным — там у тебя будет время восстановить свои силы. Но не знаю, есть ли вообще место, безопасное для тебя? Что ждет тебя? Очень мне не хочется посылать тебя в неизвестность…
Поначалу новое место показалось Геду довольно привлекательным, особенно дом под сенью цветущих деревьев. Поселившись там, он постоянно поглядывал на запад и прислушивался чутким ухом волшебника, не слышно ли в небе шелеста чешуйчатых крыл. Но драконы не появлялись. Гед ловил рыбу прямо со своего пирса и ухаживал за крохотным садом. Дни он проводил в чтении, часами размышляя над какой-нибудь страницей, строчкой или словом в священных книгах, которые он привез с Рока. В летнюю пору он сидел в саду, а отак в это время спал подле него или охотился за мышами в зарослях травы и маргариток. Когда к нему обращались жители Нижнего Торнинга, он лечил их травами и менял погоду по их желанию. Ему не приходило в голову, что волшебник должен стыдиться того, что растрачивает себя на такие повседневные мелочи, не приходило потому, что ребенком он занимался мелким колдовством среди еще более бедного люда. Но надо отдать должное жителям Торнинга, они редко тревожили его и относились к нему с большим почтением, отчасти потому, что он был волшебником с Острова Мудрых, а отчасти из-за его молчаливости и изувеченного шрамами лица. Несмотря на молодость, в Геде было нечто такое, что заставляло людей испытывать неловкость в его присутствии.
Но вскоре у него отыскался и друг — это был плотник, мастеривший лодки. Он жил на соседнем восточном островке. Звали его Печварри. Они впервые встретились на пирсе у дома Геда — Гед стоял и смотрел, как Печварри ставит мачту на маленьком суденышке. Печварри с улыбкой поглядел на волшебника.
— Почти совсем готова. Целый месяц трудился. А тебе, наверное, достаточно было бы одно слово сказать, и все само сделалось бы за минуту.
— Я бы, конечно, мог, — ответил Гед. — Но в следующую минуту лодка бы затонула, если бы я не поддерживал ее волшебством. Правда, если ты хочешь…
Он вдруг умолк.
— Ты о чем, господин волшебник? — спросил Печварри.
— Существует такой маленький фокус в нашем деле. Мне его сделать ничего не стоит. Если ты хочешь, я могу навести колдовство, чтобы судно не разбилось. Или же произнести заклинание, чтобы помочь ему благополучно возвратиться домой с моря.
Он сказал это смущенно и торопливо, боясь обидеть умельца, но Печварри просиял от радости.
Эта лодка для моего сына. Вы сделаете доброе дело, если скажете волшебное заклинание.
