Адхара, собравшись мыслями, ответила не сразу.
Она поняла, что говорить неправду ей будет довольно трудно. Девушка поведала о несуществующей деревне, в которой она вместе со своей сестрой вела обычную жизнь. Адхара рассказала об эпидемии, о смерти ее близких, об их бегстве. По сути своей, все эти ужасы она видела своими глазами, не один раз сама была на краю гибели. В конце своего рассказа Адхара заплакала, но на этот раз слезы были настоящими. Такой неожиданный прием разрушил невидимую броню, служившую ей защитой от всех окружавших ее ужасов.
— Мы понимаем тебя, — шепнул старик Адхаре. — Мы слишком хорошо тебя понимаем.
Он поднялся со своего стула и по-отечески обнял девушку.
— Мы жили в рыбацкой деревушке, — начал он свой рассказ. — Я был там старостой и управлял деревней вместе с моим сыном. Сначала зараза за три дня смела с лица земли наше селение, а всеобщая подозрительность довела дело до конца. Но худшее было впереди. Нам удалось собрать вместе всех выживших, восстановить деревню и вдохнуть в нее жизнь. Вокруг нас собрались порядочные люди. Вот тогда-то и пришли они.
Мужчина замолчал, и тогда его сын взял слово:
— Мы видели, как они неожиданно нагрянули к нам с равнины. Мы были слишком слабы, измучены горем и безоружны. Мы — не воины, вот поэтому мы просто-напросто убежали от них. Мы подожгли селение и укрылись в лесу. Лучше остаться живыми, но без родины, чем убитыми на развалинах собственных домов.
Адхара почувствовала, как сердце сжалось у нее в груди.
— Вот здесь мы и нашли себе пристанище. День за днем к нам прибывают все новые беженцы. Среди них и те, кто выжил после болезни, и те, кто просто бежал от войны. С тех пор мы так и живем, скрываясь ото всех. И вплоть до сего дня это нас спасает. Мы знаем, что так будет не всегда. Мы — последний аванпост, а через шесть километров отсюда уже начинается линия фронта. — Старик замолчал. — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь, — снова продолжил он. — Ты можешь жить вместе с нами, если тебе некуда идти. Наша жизнь очень простая, и мы довольствуемся малым. Карин покажет тебе, где ты можешь расположиться.
Адхара ликовала. Ей удалось убедить их: девушки могут оставаться здесь до тех пор, пока не восстановят свои силы, а затем они снова отправятся в путь. Теперь пришло время понять, что же происходит с ней самой. Но она вовсе не была уверена в том, что может довериться этим людям. А если они подумают, что она заразна, какова тогда будет их реакция? И все же девушка была вынуждена обратиться за помощью. Набравшись храбрости, Адхара, покинув вместе с Карином его палатку, обратилась к юноше с вопросом:
— А у вас в лагере есть священник?
— Конечно. К нам иногда приходят и больные, и мы, насколько это возможно, пытаемся оказать им помощь. — С этими словами Карин посмотрел на девушку. — Ты больна?
Адхара показала юноше свою руку.
Карин долго разглядывал больное место, поворачивая руку девушки изящными пальцами. Прикосновения молодого человека были очень нежны, а его кожа источала приятное тепло. Он задержал свои пальцы на маленьком черном пятнышке у запястья и погладил его. Адхара почувствовала, как дрожь пробежала у нее по спине, и смущенно отдернула руку.
Карин быстро опустил глаза.
— Извини, я не хотел, — очень серьезно произнес юноша. — Дело в том, что я знаю одного человека, у кого есть точно такое же пятно.
Адхара растерялась, словно ее угнетало некое смутное чувство вины.
— Как бы то ни было, теперь ты можешь отдохнуть, а потом сходи к нашему священнику. Он живет в палатке в самом конце лагеря, за ручьем. Ты не ошибешься: она темно-красного цвета, и другой такой здесь нет.
Как только Карин и Адхара подошли к общей спальне, юноша указал на их кровать. Таких складных кроватей там насчитывалось несколько десятков, но, очевидно, на всех желающих их все равно не хватало.
— Можешь разместиться здесь, но тебе придется делить ее вместе с твоей сестрой.
— Нам не привыкать, — ответила Адхара. — За все время в пути мы осмеливались спать только по очереди.
Карин улыбнулся, а потом замер на месте, словно в растерянности.
— Спасибо за все, — сказала Адхара, чтобы как-то отвлечь юношу.
Молодой человек с грустью посмотрел на девушку.
— Мне очень жаль, что я привел тебя в смущение. Дело в том, что я всегда думаю о ней, это доставляет мне столько страданий. И не важно, сколько времени минуло с тех пор, она со мной и когда я просыпаюсь, и когда закрываю глаза, — произнес юноша с надрывом в голосе. — И мне остается только умереть.
Адхара, пытаясь утешить Карина, легонько коснулась его плеча.
— Элина… — пробормотал юноша.
Карин поведал девушке свою историю. Очевидно, что он был очень взволнован. Адхара слушала юношу, взяв его за руку. Быть может, их страдания были просто очень похожи, и девушка прекрасно понимала его чувства.
— Элина была моей невестой. Мы были очень молоды, но тем не менее вскоре должны были пожениться. Мы так сильно любили друг друга. Однако мир — это ужасное место, и судьба всегда находит верный способ, чтобы вонзить тебе нож в спину. — Карин всхлипнул, чем напомнил Адхаре обычного ребенка. — Она умерла почти за месяц до нашей свадьбы. Она пошла собирать ягоды в лес, неподалеку от нашей деревни. Я до сих пор спрашиваю себя, как такое могло случиться, что она перепутала ягоды: ведь столько раз мы собирали их вместе! Когда вечером она не вернулась, мы отправились на ее поиски. Мы нашли ее лежащей под деревом: казалось, что она просто уснула. Однако помочь ей было уже нельзя.
Юноша не смог сдержать слез и тихонько заплакал, как человек, который не хочет никого беспокоить или чувствует только свою боль.
— Я сожалею, — сказала Адхара.
Молодой человек вытер слезы тыльной стороной ладони.
— Я так и не смог смириться с ее смертью. Все, что произошло потом, стало просто следствием этой первой трагедии. Я блуждаю по миру, словно неприкаянный, и живу только потому, что моя жизнь еще кому-то нужна.
Странно, но Адхара испытывала к Амхалу те же самые чувства.
Карин поднял голову и добавил:
— Хочешь увидеть мою Элину?
Адхара оторопела, и юноша позволил себе слабо улыбнуться.
— Мне всегда нравилось рисовать. Я сделал много ее портретов. Я хранил их все, но они сгорели в огне пожара, когда мы покинули селение. Мне удалось спасти лишь один. — И юноша достал из кармана своих штанов пожелтевший запачканный лист бумаги.
Он обращался с ним так, словно это была ценнейшая реликвия. Карин медленно разворачивал хрустящую в его пальцах бумагу. Сердце замерло в груди у Адхары.
