- Тогда отчего ты с ними, а не со мной?
Женщина ласково взъерошила его волосы, погладила непокорную прядь за ухом.
- Хочешь знать? Что ж... раз у нас пошёл такой разговор... после того, как со мной развлекались сразу трое важных мужчин, от которых зависело - получит ли монастырь пожертвование на весьма круглую сумму... в общем, потом я пыталась наложить на себя руки.
Мирдль осторожно положила голову на грудь парня, пытаясь понять, чего же она чувствует больше - отвращения к грубым похотливым самцам или непонятной нежности к этому странному парню, который возможно, просто всего лишь более красивый и менее отталкивающий образчик.
- Однако за мной следили... в общем, потом две грубые монахини с волосатыми лапищами выжгли мне плод купоросом. И я теперь бесплодна, как прокалённая солнцем песчаная пустыня.
Она подняла голову и вновь посмотрела в закаменевшее лицо.
- У меня не осталось даже души - только красивая оболочка. Что я могу дать тебе, кроме своего тела? Хотя, от лесных красавиц тебе того и вполне хватает... но я не такова. И даже фея горного озера не смогла помочь мне... поздно, поздно мне менять лодку в которой плыву, - Мирдль вздохнула и снова осторожно, робко прильнула к Айлексу, пряча лицо - только бы он не заметил её слёзы. Оказывается, она ещё умеет это - плакать...
Но ладонь парня скользнула по её щеке, поймала капельку воспетой бардами влаги. Блеснула ею в пробившемся сквозь листву луче, уплыла. К его губам... нет, глубже - прямо к сердцу.
- Знаешь, мать-настоятельница лично засунула мне... туда... специальный, освящённый особыми молитвами пузырёк с захлопывающеюся крышечкой, чтобы я могла добыть и принести твоё семя. О-о, тогда бы ты оказался у них на такой крепкой цепи - есть, есть способы... Айси убрала из меня и разбила камнем эту мерзость... по крайней мере, я не стала вредить тебе напоследок.
Напоследок? Айлекс задумчиво гладил её мягко сводящие с ума волосы, принюхался зачем-то к ним. Это что же, ты смерти ищешь? Да... ты её заслуживаешь - как избавление от мук... только не дело это...
- Я хочу, чтобы это сделал ты, именно ты, - от горячечного шёпота женщины в голове всё сладко плыло. - Потом отомстишь за меня святым братьям? Это единственная моя просьба - ты ведь можешь куда больше, чем показал. А жизнь научила меня понимать намёки.
- Твои волосы пахнут ржаным хлебом, ветром - и ромашками, - невпопад ответил Айлекс своим смешанным мыслям. - Только ведь, я не мститель. Я воин, а не палач.
Мирдль резко приподнялась. Миг-другой всматривалась в него искажённым мукой взором, усмехнулась криво.
- Воин? Что ж, я предоставлю тебе такую возможность - повоевать, - она улеглась обратно на его грудь и крепко-крепко прижалась, словно впитывая в себя силу и тепло. - Хм-м... это в моих силах, пожалуй.
И любопытно растущий рядом длинный стебелёк с пушистой метёлкой наверху согласно кивнул. Травинка и сама не знала, отчего и зачем её качнула ладонь пролетевшего мимо посланца тёплого ветра - но в золотистом луче солнца задорная мохнатая головка склонилась над отчаявшейся женщиной и задумавшимся воином.
"Не знаю, что ты задумала, девонька. Только, зря ты не веришь в Силу Жизни. Хочешь ты того или нет - но ты её часть. Смотри!"
"Ну, смотрю..."
Под взглядом Айлекса травинка вспыхнула неярким зелёным сиянием. Миг-другой, и наверху вырос бутон нераспустившегося ещё цветка. Он неуверенно покачивался, подставив солнцу ещё туго свернувшуюся маковку, словно спрашивал: ну, и что дальше? А дальше парень осторожно, кончиком пальца снял с прокушенной губы Мирдль замершую алую капельку - и словно сумасшедшая пчела, подарил её спящему цветку. Осторожно высвободил вторую руку, чтобы не оттолкнуть прильнувшую к нему женщину, он заключил бутон в ладони - и шепнул тайные слова, способные растопить даже такую глыбу льда, в какую нынче превратилось сердце недоверчиво присматривающейся молодой жрицы.
Меж ладоней вспыхнул свет. Не сразу, не вдруг, он просочился наружу и стал ярким, сочным и радостным. А когда он медленно померк, Айлекс осторожно убрал руки. И словно дожидаясь этого разрешения, неслышно раскрылся большой цветок с длинными медовыми лепестками - а в середине подобно маленькому чуду, способному потрясти большой мир, спала крохотная девчушка с крылышками как у мотылька.
- Проснись, Мири, пожалуйста, - мягко позвал Айлекс, и отблески света из солнечного цветка играли сполохами на его лице. Он чуть повернулся, улыбнулся одними глазами зачарованно взирающей на это диво женщине, и пообещал. - Я больше никогда не буду дразнить тебя фенечкой, Мири.
И что вы себе думаете? Ради такого стоит, право, вырваться из объятий вечного сладкого сна - и вот уже феечка села на мягкой и мохнатой серцевине цветка. Спросонья потянулась, заодно зачерпнув в рот пригоршню золотистой пыльцы. Зевнула, едва не подавившись лакомством - и сонно захлопала глазами.
- Одна жестокая злюка, а другой коварный искуситель. И кто тебя просил забирать меня оттуда? Там так хорошо... - и всё же она выпорхнула из цветка.
В сомнении поглядев на округлившую глаза Мирдль, у которой от изумления даже слёзы высохли, малышка вздохнула.
- Ладно, я не сержусь, сестра. Но то, что ты сделала, было ужасно, кошмарно.
А расстроганно взирающий на неё Айлекс просто улыбнулся детской, чистой улыбкой. И глядя на неё, так и хотелось верить, что мир так же чист и прекрасен. Да так оно и есть, в принципе - всю грязь и мерзость мы вносим в него сами. И сами же ругаемся да жалуемся потом...
"Знаешь, Мирдль, твой взгляд раньше был тёмно-карим. А сейчас немного позеленел. И стал..." - его ладони мягко заключили в себя её лицо, а губы мягко поцеловали недоверчиво всматривающиеся глаза.
"Какого же цвета стал?"
- Цвета несбывшейся мечты, - тихо шепнул пролетающий мимо, напоенный ароматами леса ветер. А может быть, глупые травинки зашуршали, секретничая о чём-то своём. Но скорее всего - просто чьё-то сердце стукнуло не в такт, сбившись вдруг с ритма. - Знаешь, Мирдль, за тебя стоит побороться. И я, пожалуй, рискну.
"Что ж, попробую тебе поверить, Защитник... по крайней мере, у меня появилась в жизни цель"
И только неугомонная феечка, пригоршней зачёрпывая ключевую воду из ручья, чтобы запить липкую сладость ароматной до невозможности пыльцы, ехидно заворчала про себя:
"Ну во-от, опять пошли сюси-пуси и розовые сопли в сахаре! Хм-м, а всё-таки приятно было сыграть в этом свою роль... хотя и весьма больно"
И снова бескрайнее море лесов сомкнулось за этой более чем странной парой, которую неотлучно сопровождала немного угрюмая, но всё так же язвительная цветочная фея. Уже не люди, но ещё и не лесные тени, они шли себе вперёд, лишь иногда выныривая на макушки скал или плескаясь в бездонных лесных старицах. И не было в мире силы, способной выгнать их отсюда, из раскрывающихся перед ними их владений, не было власти... кроме них самих.
