Командир восседал на стройном крепконогом жеребце. На нем были одеты традиционные тласколанские доспехи, которые обычно носила знать: панцирь из вываренных в рыбьем клее дощечек медного дерева, хитро связанных между собой веревками из волокон лианы; шлем из кожи и меди с пучком длинных разноцветных перьев; несколько медных браслетов на каждой руке для защиты запястий и предплечий от ударов; поножи из прочной кожи аллигатора. В руке командир сжимал крепкое копье с древком, покрытым причудливой ажурной резьбой. К его седлу были приторочены небольшой кавалерийский щит треугольной формы, лук с колчаном, полным стрел, и длинный прямой меч из западных королевств. Да и сам человек, несомненно, являлся выходцем с Запада, несмотря на пестрый восточный костюм, делавший его похожим на помесь броненосца с попугаем. Все его приказы выполнялись мгновенно и беспрекословно — ведь под его командой сражались лучшие воины Тласколана.
А самыми лучшими по праву считались наемники с Центрального континента: пехотинцы из западных королевств и кавалеристы из восточных эмиратов. Здесь, на Восточном континенте, ценились их выучка и умение сражаться правильным строем, отличное вооружение и расчетливое хладнокровие. Именно благодаря этим качествам Тласколан не раз одерживал победы над своими древними врагами — колдунами Тло-Алипока. Армия приверженцев кровавого культа была многочисленна, но плохо организована. Колдуны слишком много внимания уделяли чарам и заклинаниям, не принимая в расчет собственную армию.
Тласколан также имел собственных волшебников, владеющих боевой магией. Каждый военный отряд включал в свой состав одного сильного чародея или несколько колдунов послабее. Наемников, например, сопровождал некто Шализал — закутанная в серый плащ личность с вечно накинутым на голову капюшоном. Кроме командира, никто никогда не видел его лица, так как маги Тласколана опасались того, что вражеские колдуны, узнав их облик, смогут навести смертоносные заклинания. Наемники не раз заключали ставки, споря, мужчиной или женщиной является их сопровождающий, но никто из них, будь он даже самым отчаянным головорезом, не решился бы проверить это на деле. Шализал считался вторым человеком в отряде, он (или она?) не командовал солдатами напрямую, но те слова, которые произносились хрипловатым, будто простуженным голосом, никто не решился бы оспорить.
Вот и сейчас, когда Шализал сообщил командиру отряда, что намерен отправиться верхом вслед за разведчиками, тот не стал возражать, хотя мог бы напомнить, что по приказу Совета Старейшин Тласколана волшебники всегда обязаны находиться вместе с большей частью вверенных им воинов. Прищурившись, командир проследил, как всадник в серых, развивающихся от быстрой скачки одеждах, перевалил через холм, и только после этого переключил свое внимание на другие дела.
Солдаты тем временем осмотрели крепость и принялись за подсчет захваченных трофеев. Увы, ничего ценного найдено не было: немного провианта, несколько в спешке брошенных щитов и мечей да дюжина серебряных кубков из офицерской столовой. Противник покинул укрепление быстро, но не в панике, забрав с собой все необходимое. Однако кое-что осталось.
В прочном дощатом сарае обнаружились два десятка пленников. Отощавшие люди с жадностью набросились на те запасы еды и воды, которые оставались в крепости. Они со слезами на глазах благодарили своих спасителей. Когда к пленникам подъехал командир, из их толпы вперед вышли грузный мужчина с длинной черной бородой и сохранившая до зрелых лет стройную фигуру женщина с высокими скулами и растрепанными светлыми волосами.
Мужчина представил себя и своих товарищей по несчастью:
— Меня зовут Хиджог Госвани. На некоторых островах архипелага Шори-Галдо меня знают под именем Бородатый Хиджог. Это — моя жена Джованна. А это — остатки моей команды. Два корабля привел я по зову владыки Тласколана. Два больших быстроходных корабля. Мы храбро сражались на море против отродий зла и тьмы, но в одном сражении были разбиты и взяты в плен. Нас потащили в грязный Хочитлан, чтобы принести в жертву мерзейшему Тло-Алипоку. Если бы не вы, нас ждали бы ужасные муки и жестокая смерть. Нет меры моей благодарности. Скажите мне, кому я обязан своим спасением? Кого мне благодарить все оставшиеся годы?
Командир нахмурился, как будто стараясь что-то вспомнить, и сказал:
— Здесь меня зовут Пернатым Вараном. А твое имя мне кажется знакомым. Где-то я его уже слышал, причем совсем недавно.
— Не мудрено, — выпрямился чернобородый. — На всех островах Шори-Галдо хорошо знают мое имя. Если ваша милость плыли с Запада на Восток, то не могли не слышать рассказов о великом мореходе Бородатом Хиджоге и его прекрасной жене.
— Точно! — Пернатый Варан едва не рассмеялся. — Как же я мог забыть?! Похоже, вытаскивать из плена членов твоей семьи становится моим ремеслом. Я же встречался с Фаэй Милли, твоей дочерью! Вот почему я заранее наслышан о тебе.
— Вы сказали про плен? — с тревогой спросила Джованна. — Моя девочка попала в беду?
— А, ерунда! — махнул рукой командир. — Теперь она на свободе. Когда мы расстались, Фаэй Милли собиралась зайти на остров Тухлой Черепахи, пополнить экипаж, а потом взять курс на восток. Кстати, она не говорила, что ты, Бородатый Хиджог — военный моряк. Ведь ты — пират, который одинаково грабит и слуг колдунов Тло-Алипока, и мирных тласколанцев.
Чернобородый вскинул руки вверх, как бы призывая в свидетели небо, и нараспев заголосил:
— Эти лживые слухи распространяют мои гнусные враги! Вот они-то как раз и являются злобными, отвратительными разбойниками. Я же с малолетства служу делу защиты обиженных и несчастных, нанимаясь для этого в армии благородных и милосердных владык.
Наемники, услышав последнюю фразу, весело загоготали. Каждый из них мог бы отнести к себе эти лицемерные слова. Хиджог обвел взглядом пеструю толпу наемников:
— Чего вы смеетесь, храбрые воины? Все мои речи истинны и откровенны. Я — честный наемник, капер. Никогда не опускался я до гнусного беззаконного грабежа.
— Ну да! — насмешливо крикнул один из наемников. — Беззаконному грабежу ты, наверняка, предпочитаешь законный.
— О, злобный язык! — возопил Бородатый Хиджог. — О, нечестивые домыслы! Если бы ты не был моим спасителем, я бы доказал тебе чистоту своих мыслей… с оружием в руках.
Наемники вновь рассмеялись. Но теперь объектом насмешек был не пират, а незадачливый шутник, который понял, что зашел слишком далеко, и теперь пытался укрыться за спинами товарищей. Впрочем, солдаты вовсе не хотели спрятать своего приятеля от гневного взора Хиджога. Наоборот, его старались вытолкнуть обратно, поближе к чернобородому пирату.
