— Правда — перебил его Нагроф — мне не охота вас расстраивать, но заранее хочу довести до вашего сведения, что я ничего не знаю и ничем не смогу вам помочь. А теперь можете меня истерзать.
Он надменно вздернул голову, пытаясь уязвить самолюбие Нэкроста, однако тот никак не отреагировал и просто продолжил говорить.
— Ты оступившийся эльф — он направил на него указательный палец, будто дразня — единственный Перворожденный, который отбывает наказание на золотом прииски. К тому же, совсем недавно, ты был замешан в драке с другим заключенным и тот отдал концы. Поэтому я вполне могу предполагать, что и в сегодняшнем убийстве, ты участвовал. Ну, что будешь отвечать?
— Мне не о чем с тобой разговаривать, длинноухий — Нагроф буквально выплевывал каждое слово, показывая ненависть к Нэкросту.
У Перворожденного от такого обращения, выпрямились уши. Он зло сверкнул глазами и не стал говорить гвардейцем, начинать пытки. Нэкрост открыл один из шкафчиков письменного стола, и достал оттуда какое-то зеленое растение.
— Ты всегда держишь там эту дрянь? — поинтересовался у него Нагроф.
— Нет — спокойно ответил ему Нэкрост — специально приготовил для особо строптивого заключенного. И, похоже, я его нашел.
Начальник деревни встал из-за стола и, помахивая в руках стеблем, направился к Нагрофу. Тот пригляделся по внимательней и увидел, что Нэкрост держит стебель крапивы, и, скорее всего, собирается им отхлестать заключенного.
Нагроф на миг представил, как ему будет «хорошо» после такой пытке и в какой-то момент ему захотелось все рассказать. Однако он сдержал себя, и решил твердо стоять на своем, иначе о свободе можно будет забыть и с песнями отправиться в Северную тюрьму.
— Ответишь на мои вопросы? — перед тем как начать, спросил Нэкрост.
— Нет — твердо ответил заключенный.
— Ничего — приближаясь, произнес Перворожденный — твои яйца на все ответят.
— Яйца — испуганно воскликнул Нагроф — но они у меня не говорящие.
— Стяните с этого подлеца штаны — скомандовал начальник деревни.
Гвардейцы немного помешкали, не решаясь выполнять, столь деликатное дело. Однако Нэкрост, так сурово на них посмотрел, что они тут же принялись стягивать с заключенного штаны.
Нагроф извивался на кресле, пытаясь хоть как-то противиться. Он уже понял, что собирается делать Нэкрост, и ему это не очень-то нравилось.
— Прекратите немедленно — вопил он — что вы делаете, как вам не стыдно.
Наконец гвардейцы сняли с заключенного штаны, но он тут же крепко сжал ноги. Тогда, эльфам пришлось взять еще два ремня и, обвязав вокруг каждого бедра, они раздвинули Нагрофу ноги, после чего закрепили ремни к подлокотнику кресла.
— И так — замахнулся Нэкрост — пожалуй, мы начнем. Пришло время боли.
С этими словами, он принялся наотмашь лупить Перворожденного по мужскому достоинству, жгучей крапивой. Сказать, что Нагроф кричал как сумасшедший, значит не сказать ничего. Его крик, слышали заключенные, стоящие в очереди. Многие из них дрожали от страха, представляя, что там может происходить.
Гвардейцы в комнате начальника, не в силах смотреть на эту экзекуцию, отвернулись в сторону и инстинктивно прикрылись руками
А Нэкрост продолжал безжалостно хлестать заключенного. Он надменно улыбался, и в какой-то степени ему доставляло удовольствие подобное издевательство. На лбу начальника выступили капельки пота, а он все бил и бил несчастного Нагрофа, который находился на грани безумства.
Изрядно устав, Нэкрост прекратил истязать эльфа и, отбросив крапиву в сторону, обессилено уселся прямо на пол. Он выглядел так, словно бегом преодолел расстояние от троллей до золотого прииска.
— Дайте воды — тяжело дыша, обратился он к помощникам.
Те мигом подали начальнику кружку с прохладной водицей. Он одним залпом опрокинул ее, и медленно поднявшись на ноги, посмотрел на Нагрофа.
Заключенный трясся от боли и продолжал тихонько постанывать. После такой пытки ему не один день придется приходить в себя. Нэкрост схватил его за волосы, и задрал голову к верху.
— Ну, а теперь ты будешь говорить — сквозь зубы процедил он — или мне продолжать в том же духе? Выбор за тобой.
Нагроф набрал полный рот слюней, и слегка поболтав их во рту, чтобы они стали пенными, плюнул начальнику прямо в лицо. Тот отшатнулся в сторону и, взяв со стола, какой-то документ, принялся им вытирать плевок заключенного. Нагроф подумал, что он слегка поторопился, и не стоило плеваться в Нэкроста.
Перворожденный зарычал от злости и, схватив крапиву, как хищник набросился на беззащитного Нагрофа. На этот раз хлестал по всему телу, особенно старался попадать по лицу эльфа.
Тяжело дыша, Нэкрост работал из-за всех сил, а заключенный кричал как резаный, впрочем, с ним делали почти тоже самое. На месте, куда был нанесен удар, кожа мгновенно краснела, и ее жгло так, будто туда прикладывали раскаленное железо.
— Все хватит — взмолился Нагроф — Я больше не могу, прекрати немедленно.
Начальник деревни остановился. Он злорадно глядел на заключенного, по его глазам легко читалось, что эльф весьма доволен собой.
— Давай не томи — произнес он — рассказывай что, как и когда?
Нагроф молчал, он попросту тянул время. Ему совершенно не хотелось рассказывать этому негодяю о побеге и о том, как они с Владом убили гнома, ради жилы, которая сейчас хранилась в животе заключенного, и он прилагал не малые усилия, чтобы его не вырвало на пол.
— Можешь, мучить меня сколько угодно — медленно, но уверенно сказал эльф — мне, все равно нечего тебе поведать и ты только зря тратишь мое и свое время.
Нэкрост бросил на стол стебель крапивы и, чеканя шаг, прошелся по комнате. Если еще можно было поверить, что Влад стерпел все пытки и ни в чем не сознался, то Нагроф тогда действительно ничего не знает, особенно, после того как его отхлестали крапивой, а ведь могут хлестать и дальше.
Перворожденный почти убедился в правоте слов заключенного. Он уже хотел приказать унести Нагрофа во двор. Однако что-то подсказало ему на последок попробовать «ведро».
— Наденьте ему ведро — коротко проговорил он.
Гвардейцы тут же принялись выполнять приказ, а Нагроф лишь грустно покачал головой. Он был уверен, что после порки крапивой сможет выдержать все что угодно. И он не ошибся.
Перворожденные очень долго, поочередно меняясь, стучали по «шлему». Иногда они прерывались и на некоторое время снимали его, после чего брызгали Нагрофу водой в лицо.
— Кто убил гнома? — Нэкрост без устали задавал, один и тот же вопрос. Но всегда получал на него отрицательный ответ. Гвардейцы вновь накидывали «ведро» и продолжали пытку.
