— Наставники Гондеи прибыли навестить своего принца. Я удерживал их на расстоянии более трех месяцев, и, если я не предъявлю им тебя, они устроят нам неприятности. Я не могу тратить силы на то, чтобы сражаться с ними, так что ты должен встать и показаться им.
— Наставники… Экзегет, Устель и прочие? Настойчивость Дассина вынудила меня начать хоть как-то действовать. Я сел, пытаясь разогнать кровь в конечностях.
— Да, болтливый мальчишка! Прямо сейчас эти напыщенные лжецы сидят у меня библиотеке. Я сказал им, что ты спишь, но они ответили, что будут ждать аудиенции вашего высочества. Так что, если хочешь получить еще час сна до того, как мы продолжим занятия, будь добр подняться, пройти в библиотеку и избавиться от этих ублюдков. У нас нет времени на них отвлекаться.
— И что я им скажу? У меня знания двенадцати летнего ребенка!
Мое доверие к утверждениям Дассина, что все мои воспоминания правдивы, внезапно пошатнулось. Что, если воспоминания, которые он внушил мне, были всего лишь дикими фантазиями, а не оголенными рубцами моих собственных переживаний? Но взгляд, упавший на мешки под его глазами, напомнил мне, что он спал не больше моего. Я не мог поклясться, что его таинственная игра была единственной надеждой мира, как он утверждал, но был убежден: все это он затеял не из жестокости или равнодушия. Я должен ему верить.
— Говори как можно меньше. Они здесь для того, чтобы убедиться, не взращиваю ли я самозванца, претендующего на место в роду Д'Арната.
Я не удержался от скепсиса:
— И как же я могу это доказать? Сомневаюсь, что их убедит рассказ о моей жизни — вернее, жизнях.
Дассин с силой ткнул мне пальцем в грудь.
— Ты — Д'Натель, истинный Наследник Д'Арната! Ты можешь открыть Ворота, пройти по Мосту, сдержать хаос Пропасти между мирами. В твоих жилах течет кровь тысячелетнего рода наших принцев, и никто — никто — не может это отрицать или опровергнуть. Да, верно, что ты обладаешь опытом, недоступным прочим, и мы пока не можем рассказывать об этом каждому ископаемому, но клянусь всеми твоими жизнями, ты — законный принц Авонара.
Не поверить Дассину было невозможно.
— Тогда они захотят узнать, чем же мы заняты здесь все эти месяцы, ведь, если ты помнишь, ты ни словом им этого не объяснил.
— У них нет права расспрашивать тебя. Ты их владыка. О да. Не имеет значения, что, когда я жил в человеческом мире, мой младший брат Кристоф унаследовал от нашего обожаемого отца, барона Мэндийского, дар Правления. В гондейской жизни — в магическом, чародейском Авонаре — я, Д'Натель, третий сын принца Д'Марта, был назван Наследником Д'Арната после того, как отец и двое старших братьев погибли один за другим. Когда совет Наставников — семеро чародеев, поддерживающих правителя и следящих за порядком наследования, — огласил мое имя, я едва мог нацарапать его, ведь никто не предполагал, что третий сын, столь необузданный и столь юный, может когда-либо потребоваться для управления моей опустошенной страной.
Воспоминания о жизни Д'Нателя неожиданно обрывались в день, когда мне исполнилось двенадцать. Тогда мне умастили руки, и я вступил в права наследования. В тот же день эти самые Наставники, ожидающие сейчас меня, решили, что я должен испытать зачарованный Мост Д'Арната и попытаться восстановить его после долгих лет войны, заброшенности и разрушительного хаоса Пропасти между мирами.
Гондея и другой мир — мир людей. — Существовали бок о бок с тех пор, как в начале времен Вазрин придал пустоте форму. Чародейство дар'нети и человеческие страсти породили хрупкое равновесие во вселенной, которое еще никому не удалось постичь. Во времена Уничтожения, когда возникла Пропасть, разделившая два мира, баланс нарушился, и нас, дар'нети, осталось так мало, что мы оказались не в силах вернуть себе нашу разоренную землю. И тогда наш король Д'Арнат построил Мост — заклинание, соединившее края Пропасти, — в надежде восстановить равновесие. Долгая война с лордами Зев'На и разрушительное влияние Пропасти угрожали крушением Моста, и только могуществом и стараниями Д'Арната и его Наследников он выдержал тысячу лет.
Но в свои двенадцать я и понятия не имел, как сохранить Мост. Дассин говорил, что моя попытка ужасно искалечила меня, и вернуть дальнейшую память о жизни Д'Нателя невозможно. Когда Наставники в последний раз беседовали со мной, я был тупым, безнравственным юнцом, одним из тех, кто сжигал свою жизнь в пылу битв. Они не знали меня таким, каким я стал теперь. Другая жизнь — жизнь Кейрона — изменила меня.
У меня голова начала трещать от противоречий и поворотов, и я прижал ко лбу кулак, пытаясь удержать ее целой.
— Прекрати! — резко скомандовал Дассин. — Сейчас не время думать. Наставники — не твои добренькие дедушки с бабушками. Голова у тебя должна быть ясной.
— Может, пустой?
— Если не будет другого выхода. Собирайся. Я скоро за тобой вернусь. И принесу саффрию.
Я, не оглядываясь, вытащил себя из пропасти.
— Завари покрепче, Дассин.
Он легонько потрепал меня по волосам.
— Ты справишься.
Приготовления были недолгими. Я пожалел, что нельзя засунуть голову в маленький тазик с водой, стоявший на столике, и мне пришлось смывать сонливость, плеснув водой в лицо. Одежды, кроме белого балахона, у меня не было. С первых дней пребывания здесь Дассин запретил мне использовать магию, чтобы раздобыть хоть что-либо сверх его скудных запасов. Ни один из нас, сказал он, не может себе позволить расходовать силу, и, если честно, я редко бывал в состоянии зажечь свечу. К тому времени, когда мне стало известно, что я — правитель Авонара и вправе потребовать, чтобы мне обеспечили подобающие удобства, меня это уже не волновало.
Дассин вернулся почти сразу, с саффрией в руках. Я опустошил чашу одним долгим глотком, надеясь, что острая сладость растормошит все еще сонную часть меня. Покончив с разговорами — за это утро мы произнесли больше слов, чем за всю неделю наших обычных занятий, — он повел меня по длинному коридору. В прохладный, тенистый проход через анфиладу распахнутых дверей проникали дразнящие приметы раннего утра: птичьи трели, пылинки, кружащиеся в золотом луче, запах мяты и сырой земли. Отправиться туда было бы в сто раз приятнее, чем следовать за Дассином.
Я стоял за его спиной, когда он распахнул дверь.
— Нынешним утром вы удостоились великой чести, — объявил он. — Принц дал согласие на краткую аудиенцию. Друзья мои и коллеги, его высочество Д'Натель, Наследник королевского дома Д'Арната, принц Авонара, владыка дар'нети и дульсе. Да одарят его мудростью Вазрин Творящий и Вазрина Ваятельница.
