– Что ж… признаться, ты удивил меня, юный единорог. Такая пылкость чувств и целеустремленность делают тебе честь. И зачем тебе сила, позволь узнать? - Андре не успел ответить, как Танат проговорил, - О, ясно! Чтобы смело жить среди людей, и никто из них не имел власти над тобой. Странный подход к… выживанию.
– Какой есть.
– В самом деле. Но за твоим выбором скрывается большая скорбь. Однажды я увел кого-то очень близкого тебе.
– Мать.
– Да, конечно. Досадная… трагедия. Ее свеча погасла раньше времени. Это… из-за нее?
– Отчасти.
В этот момент окружающий мир пошел маревом и словно растаял. Они оказались в зале с камином. Идеально законченным, но все-таки не таком ошеломляющем, как зал свечей.
– Что это? - опешил Андре.
– Иллюзия, морок. Называй как хочешь. Ты видел лишь мираж реального места, - как-то утешающее объяснил Танат. - Неужели ты подумал, что я вот так запросто вожу смертных в святая святых? Это было твоим испытанием.
– Я прошел его?
– Определенно, ты не похож на остальных единорогов, - уклончиво проговорил Танат. - Но мне не нужен твой дар, - Андре понурился. Вся душа протестовала, но тут невозможно было что-то сделать, - И все-таки ты позабавил и удивил меня. Это чего-то да стоит. К тому же твое отчаянное приглашение… Знаешь ли ты, что никто из магов еще не звал меня намеренно?
– Нет.
– Ты первый осмелился попросить часть силы Смерти. Что ж… - казалось, Танат задумался. - Пожалуй, я дам тебе силу. Ты сможешь ее вынести. И подожди с благодарностями. Я дам тебе силу, но на других условиях.
– Каких, мой господин?
– Пока еще нет. А условия таковы: во-первых, ты не будет распространяться о том, от кого получил силу. Я не хочу, чтобы ко мне повалили толпы страждущих. Второй раз шутка не так смешна, и я вынужден буду избавиться от этих претендентов. Но если кто-то догадается сам… что ж. Во-вторых, область применения силы. Я не собираюсь за тобой следить - сам понимаешь, и так работы немало, и никаких особых ограничений не накладываю. Пользуйся в пределах разумного, но если задумаешь что-либо вроде мирового господства… Поверь, тебе не захочется сталкиваться со мной тогда.
В-третьих, ты не сможешь использовать силу против меня. Да и вообще запомни, никто не способен совладать со мной.
Тебе ясны условия?
– Да.
– Хорошо. Ну и насчет пункта "оплаты". Мне не нужна твоя жизнь, но я оставляю за собой право призвать тебя послужить мне, Если в том возникнет нужда. Конечно, такового может и не случится, но ты должен всегда помнить о своем долге, Андре. Так как, ты согласен?
– Да, - решительно и четко, без излишних эмоций.
– Что ж, я так и думал, - кивнул Танат, и перед ними возник свиток, исписанный сияющими алыми буквами. И две строчки для подписи - как положено. - Вот договор. Коснись его.
Андре послушался, и на одной из строк появилось его имя. Танат коснулся следующей строки, и там появился целый набор витиеватых финтифлюшек - именно так, похоже, выглядело истинное имя Смерти.
Как только были поставлены подписи, договор свернулся и исчез, оставив раздумывать над происшедшем.
– И… что теперь? - немного растерянно спросил Андре.
– Уже жалеешь?
– Нет, конечно нет!
– Не стоит сразу так пугаться. Давай руку.
– Руку?
– Успокойся, я не собираюсь совершать каких-либо актов жертвоприношения. Хотя и приятных ощущений гарантировать не могу.
Андре вздохнул и протянул руку. Танат взял ее в свою ладонь, которая светилась ослепляюще-белым светом. Тотчас магу показалось, что в его тело ворвался ветер или огонь. Словно кожу отделили от мускулов, и под ней образовался еще один слой этой силы. Но от нее веяло не жизнью, но смертью. От этого все его естество воспротивилось, попыталось отторгнуть, но эта новая сила впилась в самое сердце клеток крови, подстраивая под себя. И это было больно, и странно, и страшно, и чудесно.
Андре закричал, и, как эхо, услышал в голове женский крик, очень знакомый, и голос, поразительно похожий на Иллу, обронил: "Что же ты наделал!" Фраза тотчас растворилась в омуте подсознания, оставив лишь горький осадок.
В тот же момент собственная сила Андре перестала бороться с той, что проникла, капитулировала и слилась в единое целое каждой клеточкой, каждой частицей. Лишь тогда Танат отпустил руку, и маг рухнул на колени, прямо на пол, желая лишь перевести дыханье.
Отдышавшись, Андре сделал попытку подняться, и у него получилось. И почти тотчас ноющие мышцы словно живой водой омыло. Все неприятные ощущения исчезли, и пришел невероятный подъем сил. Как физических, так и магических. Кажется, еще никогда Андре не чувствовал себя так хорошо. Он ощущал себя способным если не на все, то на многое. Просто сиял силой, теперь более чем ясно понимая, что есть архимаг.
– Я не думал, что у тебя получится так легко, - улыбнулся Танат. - Это почти удивительно, как быстро усвоилась новая сила.
Андре поднял глаза на Смерть. В этом взгляде теперь появилось что-то новое, какая-то темная тень, отдающая дыханием тысячелетий. Маг предположил:
– Может, дело в том, что я не человек?
– Вероятно. Ты оказался достаточно сверхъестественен. Что ж, теперь ты архимаг. Используй силу разумно. Ступай и помни о договоре.
Тотчас Андре словно в грудь пихнули, и он оказался на той поляне в лесу, где и совершал ритуал. Пентаграмма больше не светилась и вообще походила на выжженные линии. Новоявленный архимаг самым тщательным образом стер все следы своего пребывания здесь и отправился домой. Как раз уже светало.
Когда Андре вернулся на виллу, то застал своего учителя в кресле возле камина. Похоже, он так просидел всю ночь. Стоило подойти, как маг встрепенулся и, вскочив, воскликнул:
– Вернулся! Живой!
– Да, - кивнул Андре и, не сдержавшись, обнял учителя.
– Если бы ты знал, как я волновался! - вздохнул Фаррио. - Но, вижу, все закончилось хорошо. Ты теперь просто сияешь силой!
– Да, договор заключен. Я теперь архимаг.
– Вряд ли у кого-то хватит духу усомниться в этом. Я очень рад за тебя, мальчик мой. Хотя больше всего, наверное, тому, что ты вернулся целым и невредимым. Точно все хорошо?
– Абсолютно!
– Это хорошо. Но не буду мучить тебя вопросами. Хватит на сегодня. Тебе нужно отдохнуть. Сон еще никто не отменял.
– Да, пожалуй.
Но потом, когда все немного улеглось, у Фаррио появились и другие вопросы, главный из которых:
– И кто же, все-таки, стал твоим… партнером по договору?
– Боюсь, я не могу этого сказать.
– Почему?
– В договор входил пункт о неразглашении. Если только кто сам догадается. На самом деле сделка оказалась куда выгоднее, чем могла бы быть.
