Через некоторое время они вышли к берегам Арго. Река здесь достигала почти мили в ширину – стремнина темной воды, пришпоренная недавними дождями на горах Красный Дуб и Снежный пояс.
После бесплодных поисков лодки драконы спустились к краю воды. Здесь кожистоспинник плюхнулся в прохладный поток, издавая крики наслаждения и счастья. Пурпурно-Зеленый попробовал воду и заохал.
– Здесь холодно.
– Да, но это и хорошо. Дракон ужасно разгорячен после ходьбы по болотам.
– Да, полагаю, что так, – согласился Пурпурно-Зеленый и не торопясь погрузил свое огромное тело в воду. Действительно, как только первый шок от холодной воды прошел, осталось только полное блаженство. Пурпурно-Зеленый удивлялся, почему он боялся воды раньше, когда мог летать. Конечно, будучи летающим драконом, он не был прирожденным пловцом – это Базил чувствовал себя в воде совершенно естественно и плавал, как крокодил, – но и у Пурпурно-Зеленого, как у любого большого животного, были природные способности и силы, позволяющие плавать. Собственно, он уже переплыл эту речку дважды прошлой весной, когда лишился крыльев и пытался продолжить жизнь обычного дикого дракона, передвигаясь по земле.
Они плыли вверх по течению, пока сильная струя не подхватила их и не потащила вниз, как они с ней ни боролись. В конце концов они коснулись дна близ противоположного берега и оказались в пределах видимости маяка Далхаузи.
Они поспешно бросились вверх по склону и скрылись под покровом леса. Первая задача была выполнена. Они совершили побег из легиона.
Когда они, продираясь сквозь чащу, отошли от берега больше чем на милю, оба беглых дракона остановились отдышаться и опустили мешок на землю.
Тот не подавал никаких признаков жизни.
– Может, нам стоит выпустить парня? – предложил Пурпурно-Зеленый.
– Я сам как раз об этом подумывал.
– Надеюсь, что с ним все в порядке.
– Он немного тиховат.
– Спит, наверно. Дракониры любят поспать.
– Жутко ленивые парни по большей части. Базил нагнулся, открыл мешок и вытряхнул Релкина. Тот упал ничком. Ни звука, ни движения.
Базил нагнулся, осторожно поддел кляп кончиком когтя, потянул его вверх, вытащил тряпку и отбросил в сторону. Но Релкин по-прежнему не двигался.
Драконы посмотрели друг на друга с беспокойством.
– Клянусь дыханием предков, он не двигается, – сказал Пурпурно-Зеленый.
– Клянусь дыханием, ты прав. – Баз пошевелил Релкина когтями, хорошо ухоженными когтями, подстриженными и отполированными, аккуратно подпиленными. Без драконира жизнь в диком лесу будет куда менее удобной, чем та, к которой они привыкли.
Релкин оставался все в том же положении, явно не подавая признаков жизни. Базил использовал кончик своего сломанного хвоста, чтобы еще раз подтолкнуть юношу. Ничего не изменилось.
– Ой, клянусь Первым Яйцом, я боюсь, – произнес Пурпурно-Зеленый.
Базил тоже был испуган. Он осторожно пошевелил плечо юноши двумя пальцами. Юноша лежал обмякшей неподвижной массой, совсем непохожий на прежнего Релкина. Баз вообразил самое худшее:
– Парень недостаточно здоров для такого путешествия. Глупые драконы забыли, что дракониры изнежены и легко ломаются.
Базил почувствовал, как внезапная волна печали накатила на него.
– Да простят меня наши древние боги, я убил его. Я не подумал как следует. Парень мертв.
Пурпурно-Зеленый издал громкий тоскливый вопль и уселся на бревно, которое истошно заскрипело под его огромной тушей. Он нежно ткнул в бок Релкина своими когтями, но драконир не ожил.
– Я очень опечален. Думаю, что я сделал глупую ошибку. Я хотел помочь парню. Было бы не правильным просто глядеть, как его вешают. Парень научил этого дракона многому. Без него я не смог бы выжить в легионах.
Базил кивал, слушая исповедь раскаявшегося дикого дракона.
– Весьма справедливо, – подтвердил он.
– Помнишь, как он научил меня пользоваться хвостом и мечом одновременно?
– О да, – пробормотал Базил. – Это было стоящее дело. Такое забыть нельзя.
– Он учил меня, а у самого хвоста не было! У людей нет хвостов.
– Это одна из великих тайн. Как может какая-либо раса стать могущественной, не имея хвоста!
Они оба кивнули, потому что это, конечно, была одна из неразрешимых загадок жизни. Взять этих людей, их города, их корабли и сделанные ими вещи – люди были мастерами на все руки, они умели делать много умного, и все же у них не было хвоста. Для драконов хвост был приспособлением для хватания, подвижным, полезным во многих случаях; иметь хвост – значило иметь как бы третью руку. Было трудно осознать, что кто-то может жить вообще без хвоста.
Они еще долго сидели, уставившись на безжизненное тело, распростертое на земле. Базил вывернул второй мешок, в котором было все, что осталось от парня: его арбалет, ножны для кинжала, а также ящик и сумка, содержащая инструменты для ухода за драконом.
– Парню теперь уже не будут нужны все эти вещи.
Они оба покивали и вновь впали в мрачное молчание.
– А что мы будем делать с его телом? – спросил немного погодя Пурпурно-Зеленый.
– Люди обычно хоронят своих мертвых в земле. Нам надо будет вырыть яму и положить его туда.
– Клянусь горячим дыханием старого Глабадзы, что за странный обычай!
– Я знаю. Они сжигают драконов, но хоронят людей, хоронят даже собак и кошек.
Драконы почувствовали, что обстановка стала торжественной, когда они осознали факт смерти драконира. Печаль витала над ними, и они склонились перед ней.
– Мы отнесем его на высокое место и там похороним. Его дух будет наслаждаться хорошим видом целую вечность.
– Что ж, это великолепная идея. А где?
– На горе Ульмо. Мы отнесем его на гору Ульмо. Я знаю там хорошее местечко.
Это был высокогорный луг над зарослями сосняка, где Баз два года тому назад встретил Пурпурно-Зеленого. То самое место, где он влюбился в зеленую дракониху Высокие Крылья.
Пурпурно-Зеленый тотчас же все понял:
– Ладно, давай отнесем его туда.
Базил взялся за мешок и обнаружил, что почти разорвал его на две половины. Теперь вещь стала для них бесполезна, и это породило мрачные предчувствия многочисленных трудностей, которые встанут перед ними без драконира.
– Ой, клянусь дыханием, – застонал он, – у нас такие неловкие руки для жизни в мире людей. Все эти вещи так малы, чисты и хрупки.
– Истинно так, – согласился Пурпурно-Зеленый.
Они постояли, мрачно кивая, потерянные и погруженные в печаль.
Они все еще стояли там, когда минуту спустя позади них раздался голос:
