— То же, что и до твоего прихода.
— И ты думаешь, что до тебя никто не доберётся?
— Не знаю. Как доберутся, так и решу. А ты к чему клонишь?
Маг немного замялся.
— Ну, я хотел, чтобы ты пошла с нами…
Джибет удивлённо посмотрела на Курана, покачала головой.
— Лестное предложение. Очень лестное. Но, — она сделала паузу. — Нет.
— Но почему? Что тебе здесь делать? Ты одна, рядом никого.
— Нет, Куран. Ранее за такое предложение я бы полжизни отдала. Но мы же ещё встретимся?
Маг встал, подошёл к Джибет, положил руки на плечи, нежно придвинул, заглянул в глаза.
— Милая моя, девочка, пошли со мной, умаляю.
Они были совсем рядом, и, казалось, вот-вот воздух начнёт искрить, а камни плавиться, они становились ближе и ближе. Они были готовы слиться в одно целое, когда ближайшие кусты зашуршали, уничтожая бесследно, то прекрасное, что только может возникнуть между двумя.
Джибет напряглась, отстраняясь от Курана, он же в свою очередь, не отпуская её от себя, повернул голову на звук и рявкнул:
— Выходите уже, горе-соглядатаи!
Из-за кустов показался Хони, грубовато, но вполне уверенно подталкиевымый крепкой ручонкой эльфийки, которая пыталась быть менее заметной, скрываясь за тощей спиной Хони.
— Чего пришли?
— Магистр, мы это, уже собрались, — начал Хони — А вас нету.
Магесса всё-таки отстранилась от Курана, подошла к парочке, пристально рассматривая каждого из учеников, словно незнакомых зверушек чуждой фауны.
— Так вот какие они, твои ученики…
— Да, учу их уму-разуму, который год. Жду, когда толк выйдет. А выходить он, судя по всему, не хочет.
Эльфийка покинула ненадёжное укрытие, дающее иллюзию безопасности, и предстала пред взором двух умудрённых магов.
— Да, — Джибет остановилась на Хони, — странно.
— Что странно? — спросил маг.
— Странно, что ты его взял в ученики, — она очень близко подошла к Хони, — ты же не маг. В тебе мало той Сути, что определяет Путь Мага. В тебе иная Сила. И ты сам об этом знаешь. Но упорство. Такое упорство не то что города берёт, а ещё и горы испепеляет. То кто ты есть, ты сам выбрал. А правилен ли этот выбор, решать тоже тебе. Позже.
Она замолчала и подошла к Р’оук. Она встала перед эльфийкой, вгляделась ей в лицо. Провела рукой по густым непослушным волосам.
— Эльфийка. Дитя Леса. Вот какая ты. Источник безумных идей и необдуманных решений. В тебе большая Сила. И она ищет выход…Тебе знакомо Сердце Леса… Ты же из Чащоб. Но туда вернуться невозможно. Так? — Джибет, прищурилась, склонив голову на бок. — И как же ты, лесной Эльф, одна из Верховных, оказалась в столь чуждой для тебя стране?
— Я не отношусь к Верховным, — тихо ответила Р’оук, пряча глаза.
— Худа, — словно не слыша возражений эльфийки, продолжила Джибет рассматривая её — даже для эльфа. Нет той смазливой астеничности и поволоки в раскосых глазах, что так привлекает людской род, — в чёрных лужицах глаз, что рассматривали её, Р’оук могла рассмотреть свою ничтожность на фоне бесконечности истинной черноты. — Сердце чистое. И безрассудное. Многого не хочешь признавать. Но признание это не важно. Действия важны.
— Кто ты? — Р’оук вынырнула из полу гипнотической истомы. — Я не знаю кто ты.
— Это не важно. И важным никогда не было…
Магесса закрыла глаза. На какое-то время повисло молчание.
— Оставайся со мной, — безапелляционно произнесла Джибет. Фраза повисла в воздухе, повергнув в некое подобие шока мага и его ученика.
— Оставайся. Я помогу тебе обрести себя. Свой Путь.
— Зачем? — прозвучал запоздалый вопрос Р’оук.
— Останься. Будет лучше.
— Чем лучше?
— Подобие безопасности лучше, чем полное отсутствие уверенности.
Р’оук посмотрела на магессу. Глянула на мага и рядом стоящего Хони.
— Нет. Я не останусь.
— Я знала. Но попробовать стоило.
На прощание Джибет обняла каждого. Хони с неким одобрением, Р’оук с непонятной грустью, Курана с непередаваемой нежностью последней весны. Когда солнце тихо прокладывало дорогу к крайней западной точке небосвода, друзья были уже далеко от Плата Волка. Ощущения того, что когда-либо вернутся в эту долину, ни у кого не было. Но у каждого из спутников была уверенность в скорой встрече с Владычицей Долины.
