Остановиться я смогла только перед одним из самых величественных зданий, которые я когда-либо видела. Мэрия Иезеркеля. Здание поражало воображение. Я тут же забыла про все свои невзгоды. Посмотрев на это холодное архитектурное воплощение абсолютной власти на всем сущим, я поняла, что наконец-то достигла своей цели. Я на мужской территории, совершенно одна, почти без денег, без связей и мне открыты совершенно все пути. Пришибленная этой мыслью и навалившейся на меня вдруг гордостью, я пошла искать место, где можно было бы неплохо заночевать.
Глава 13. В Иезеркельском порту
Нарвель не был морским городом, это я знала, но совершенно не предполагала, что Иезеркель северный портовый город. Я вспомнила, что в Неркеле тоже видела естественную реку, Риммель ловила в ней рыбу. Почему тогда величавый вид реки не поразил меня? Видно права поговорка, что в соседском саду и трава зеленее и вон реки величавее, шире и полноводнее.
Я шла по набережной налево от мэрии очень долго, проходила разные величественные здания, которые обеспечены были первосортной иллюминацией, дабы напугать меня своим строгим видом.
Наконец, я вышла к каким-то складам. "Странно располагать склады у воды!" — подумала я, — "Хотя у них тут все не как у людей".
Краны причудливых форм высились над рекой. Где-то громко загудел корабль. Я была в порту. Я остановилась и стала размышлять, а стоит ли в порту что-то делать приличной девушке? Там же пьяные матросы и все такое.
У нас в портах находятся бордели. Женщины, любящие древнейшую из профессий, кучкуются именно там, так как портовое сообщение налажено не только с женскими, но и с мужскими частями света. Здесь борделей не было точно, но я даже предположить боялась, что может быть там еще.
Сглотнув, я поняла, что любопытство разъедает меня на части, и направилась к порту. Поплутав, по узким улочкам, между складами и доками, я вышла на площадь. На ней имелся фонтан, не работавший. Он изображал разломившийся пополам парусник, нещадно пожираемый спрутом. Посреди это великолепия должна была бить вода, но валялись только пустые бутылки.
Площадь по периметру была усеяна различного вида и пошиба тавернами и забегаловками. Все заведения были питейными, и входить мне в них было страшно. Из одного валил густой едкий вонючий дым. Курильни запретили у нас, а здесь видимо еще не до конца вытравили этих оборотистых людей, которые любят поиграть с законом. Из других доносились разные песни, исполняемые пьяными голосами. Я не зашла ни в один из них из страха, что это может плохо кончиться. Как видно, то что я прикинулась мальчиком меня не спасало. Решат еще опять, что я какой-то "транс" и полезут, а то и бить начнут. Эммэ рассказывал, что на таких, как они устраивались целые облавы там, откуда они с Робертом. Они сбежали в ночь, когда всех таких в городе хотели вырезать, как поросят. К слову, люди вовремя одумались и не стали этого делать. Эммэ с Робертом больше туда не вернулись, а переехали в Иезеркель, потому, что тут нравы проще. Да уж, проще не бывает. Я снова вспомнила о коменданте Патрике, и меня затошнило, а потом вдруг сильно захотелось есть.
Собственно ничего страшного не случится, если я присяду на краешек фонтана и поем. Местные вон в него бутылки кидают, значит, и я могу немного покушать.
Я доедала свой скудный ужин, когда из курильни вывалилась честнáя компания. От них аж пар валил, до того они были разгоряченными. До меня донесся слабый запах опиума. Я как-то один раз чуяла его от Лиды, когда та пришла из последней оставшейся у нас курильни. Наутро ей было так плохо, что больше она в курильню не ходила, да и ту закрыли. Но тот запах я запомнила навсегда.
Компания прошла мимо меня, когда вдруг один из курильщиков обернулся на меня.
— Эй, ты что делаешь! — закричал он на меня.
— Не видите что ли — я кушаю, — фыркнула я, чувствуя собственное превосходство над ним, как над пьяным.
— Жрет она тут, — взъелся второй, — Это памятник, дура!
— Я вижу, какой это памятник, там же бутылки валяются, — резонно ответила я.
Компания дружно стала на меня моргать часто-часто осоловевшими глазами. Я сложила еду в рюкзак, а мусор в пакетик. Не найдя урны, я сунула в рюкзак и пакетик тоже.
— Сучка, — беззлобно, констатировал факт кто-то из компании.
Я только фыркнула в ответ, мне совершенно нечего было на это ответить, а брань его меня не тронула.
— Да, чтобы ты еще понимала в наших традициях, — сказал первый с усмешкой. Я посмотрела на него и поняла, что окружена этими совершенно не милыми людьми в десятки раз сильнее меня.
— Может, пропустите? — пыталась состроить дурочку я.
— С чего бы? — в тон мне ответил первый.
— Ну, хотя бы с того, что вы несомненно джентльмен и отпустите даму.
— Ага, щас, отпустим и проводим, — усмехнулся он, — А ты знаешь, что в ваших портах делают женщины?
— От части, боюсь только в теории, и помочь я вам тут ничем не смогу, прошу прощения, — у меня ужасно дрожали коленки. И что сегодня всех просто прорывает покуситься на Аишины честь и достоинство? Как будто там медом намазано, ей-богу. Я пошла напролом. Но вывернуться не успела и оказалась в мгновенно залапавших меня руках какого-то матроса. Все тут же загоготали, как будто случилось что-то крайне забавное. Я ничего забавного не видела. Я чуяла разливавшуюся по телу истерику.
— Сама в руки пошла, — сказал тот, кто меня тискал.
Я укусила его за руку и что было силы, лягнула. Попала в пах. Матрос выпустил меня и согнулся пополам и неразборчиво сипел что-то нецензурное обо мне.
— Так ты еще и драться, — рассвирепел кто-то из толпы. Я сжалась комочком и ждала, что сейчас они все навалятся на меня и тут, скорее всего, моя история кончится, едва ли начавшись.
— Что такое, ребятки? — новый бархатный высокий голос с издевкой прозвучал совсем рядом.
— Да вот, поймали дурочку какую-то. Она вон Билли саданула, — сказал кто-то. Я искоса посмотрела на внезапного спасителя. На спасителя он похож совершенно не был. Высокий светловолосый мужчина, выражавший своим видом скорее отсутствие в данном месте, чем явное участие. В глазах его не было ни капли сочувствия ко мне, он был над всем этим сбродом главным и упивался своей властью. Серо-зеленые глаза холодно скользнули по съежившейся мне.
"Он-то их и возглавит", — стараясь не заплакать, подумала я.
— Дурочку? — насмешливо сказал он.
— Ну, да, — ошарашено ответил ему кто-то.
— Билли, позор тебе, скотина ты пьяная, — спокойно сказал он, — тебя смог побить пятнадцатилетний пацан, — он усмехнулся, и все как-то тихо неуверенно заржали.
