Егорр Кзад рявкнул:
— И как понимать ваше неподчинение?! Есть закон: нельзя проносить на нашу базу предметы без особой проверки! Кто знает, что вы там такое несёте? Может, какую-нибудь инфекционную заразу! Немедленно сдать!..
И из стены выдвинулась металлическая клешня, которой и надлежало передать радужный молот.
Эван сохранял спокойствие. Он чувствовал свою власть над этими людьми, понимал, что даже и Егорр Кзад воспринимал его как супергероя, и только из-за своей привычки командовать не мог сразу согласиться.
Эван проговорил:
— Если вы сейчас конфискуете радужный молот, начнёте его долго изучать, то у вас будут ох какие серьёзные проблемы.
— Не сметь мне угрожать! — прошипел Егорр Кзад.
— Я не угрожаю, я просто констатирую факт. Этот молот довольно долго пролежал в кладовке вашего супергероя, и теперь пришло время воспользоваться им…
Егорр Кзад нахмурился и спросил:
— Какого ещё супергероя?
— А то вы не знаете?.. — Эван выдержал паузу.
Любой другой, не будь он членом правительства, или же человеком, стоящим выше на иерхической лестнице законников, не решился бы задать такой вопрос Егорру Кзаду…
Но Эван, ещё утром чувствовавший себя разбитым, потеряным человеком, чувствовал себя достаточно уверенным, чтобы спросить именно это. Ему хотелось бороться, действовать, и, возможно, погибнуть.
Егорр Кзад примерно полминуты глядел на Эвана, затем произнёс:
— Пропустите их.
И Эвана с Аннэей пропустили. Молот держал Эван.
В сопровождении охранников Эван и Аннэя прошли в то помещение, где их ждали Егорр Кзад, и ещё примерно три десятка законников, разных, весьма высоких должностей, а также и двух полов.
Эван шепнул Аннэе:
— Не переживай. Они всего-лишь законники.
Аннэя ничего не ответила, но про себя подумала: "Тебе легко так говорить, потому что ты чувствуешь за собой силу. Ну а кто я такая? Актриска, которой легко найти замену, и которую легко растоптать. Но всё же я должна стерпеть всё это. Ведь я хочу встретиться с Дэклом. Иначе вся моя жизнь теряет смысл…"
И вот они уселись за столом. Несколько десятков глаз внимательно начали их изучать. Глядели в основном на Эвана, но некоторое внимание перепадала и Аннэй. Всё же интересно было, кого это притащил с собой их супергерой.
Эван понимал, что слова неизбежны, но молчал, — ждал, что скажут они. И вот Егорр Кзад спросил:
— Что это за вещь, которую вы пронесли с собой?
— Молот, — ответил Эван, и ухмыльнулся.
Эван даже глаза прикрыл, представляя психологию этих людей. Вот они жили, занимались своими делами, пытались поддерживать закон, но произошло нечто совершенно необъяснимое. Они обратились к учёным, а те тоже ничего не смогли ответить. Небо больше не светило, и всё.
Но как же это так — не светило небо? Когда Егорр Кзад родился, небо светило; когда жили его родители, деды, прадеды, и прапрадеды — небо всегда сияло лазурью, а тут — тьма. Более высокие, властные люди из правительства требовали от Егорра Кзада отчёт, в чём дело. Егорр Кзад спрашивал у своих подчинённых, но никто ничего не знал, все пожимали плечами, и при этом — надеялись, что найдётся некто, кто всё знает, всё исправит. Таким образом, в этой, питающейся от автономного источника базе каждый сохранял внешнюю презентабельность, спокойствие, выдержку, каждый исполнял возложенные на него обязанности, но делал всё это автоматически, только из-за веры в то, что придёт супергерой, который всё это исправит.
И, естественно, первым вспомнили Эвана. Он понимал, что среди этих людей вряд ли найдётся кто-либо не смотревший хотя бы один фильм с его участием. Вот поэтому Эван и чувствовал уверенность, вот поэтому и отходила на второй план вызванная его беспутной жизнью усталость.
Эван положил на стол радужный молот, и откинулся на спинку кресла. Спросил:
— А кофе можно?
Одна из пожилых женщин-законниц хлопнула в ладоши, и молодая, совсем худенькая прислужница поднесла Эвану крепкого кофе — именно такого, какого он хотел.
И снова подзабыл Эван, что происходящее — это не пинок, от которого он оживал, просыпался, а трагедия для многих. Он даже прикрыл глаза, с удовольствием вспоминая, как ещё недавно Егорр Кзад упрямился, не пропуская его на базу с молотом, а ведь все эти законники только и ждали, что он не просто прийдёт, а ещё и принесёт с собой нечто, что поможет всем им. И вот получалось так, что предмет, пролежавший в кладовке Эвана из-за его лени, а также и невнимательности самих законников, теперь пришёлся очень даже кстати, поддерживал его статус супергероя, находящего выход из любых ситуаций.
И Эван, выпив кофе, и чувствуя, как с болезненной скоростью бьётся его, уже измученное алкоголизмом сердце, в порыве вдохновенья проговорил:
— Ведь никто из вас не станет сомневаться в том, что наше мирозданье существовало ещё задолго до того, как на Нокте обосновалась нанешняя цивилизация, с её письменностью, законами и историей. Была и другая история, которая не записана у нас, но о которой мы можем с большой уверенностью говорить. Правильно, ведь есть доказательства?..
Эван пристально посмотрел на Егорра Кзада. Тот неопределённо пожал плечами. Эван не растерялся, он продолжал:
— Ведь не даром же нынче было произнесено это слово «артефакт». Значит, у вас уже есть некий опыт обращения с артефактами, оставшимися от предков.
— Возможно, — проворчал Егорр Кзад, который все ещё не хотел признавать того, что Эван стал самым главным и желанным на базе N3-а.
Эван победно усмехнулся, и продолжал тем же вдохновенным, энергичным голосом:
— Так вот. Это один из таких артефактов… Вы ведь подробно знаете об экспедиции «Спасителя» к «скорлупе» мирозданья?
— Достаточно подробно, — молвил генерал законников.
— Известно ли вам о том моменте, когда наш крейсер «Спаситель» подлетел к «скорлупе» и было принято решение спускаться на поверхность одного из замерзающих миров?
Егорр Кзад ответил:
— Да, мне известно об этом. Решение ошибочное. Именно из-за этого часть вашей экспедиции была похищена врагами с железного мира.
— Но известно ли вам, почему такое решение было принято?
— Вы заметили некий артефакт, произведший на вас большое впечатление.
— Известно ли вам, что именно это был за артефакт?
— Судя по вашим же рассказам, некий радужный камень.
— Но видели ли вы его?
— К сожалению, именно с того времени передаваемые со «Спасителя» изображения стали через чур размытыми. Мы предполагаем, что это — из-за воздействия железного мира.
