От жара и возни с мехами Эрагон весь покрылся потом; его голые руки блестели в отсветах пламени.
Через определенные промежутки времени они с Руноной переставали качать воздух и подбрасывали в огонь новую порцию угля.
Работа была монотонная и утомительная; вскоре Эрагон совершенно потерял счет времени. Непрерывный рев пламени, твердые ручки мехов, свист вырывающегося из печи раскаленного воздуха да неотрывный взгляд Сапфиры — казалось, ничего иного вокруг него и не существует.
Так что он даже вздрогнул от неожиданности, когда Рунона вдруг сказала:
— Ну, все, хватит качать.
Вытирая мокрый лоб, Эрагон помог ей выгрести из печи пылающие угли и сбросить их в бочку с водой. Попадая в воду, угли шипели, испуская клубы едкого дыма.
Когда они наконец очистили печь, то увидели на дне лот — ка озерцо раскаленного добела металла — шлаки и всякие примеси выгорели или были выведены из металла в процессе плавки. Рунона хорошенько присыпала металл тонко из — мельченной золой, затем прислонила свою лопату к стенке печи и отошла к горну, присев возле него на скамью.
— Ну, что теперь? — спросил Эрагон.
— Теперь нужно ждать.
— Чего?
Рунона жестом указала на небо, где последние лучи захо — дящего солнца освещали груду кучевых облаков, окрашивая их в красные, пурпурные и золотистые тона.
— Когда обрабатываешь металл ковкой, нужно, чтобы было темно — только тогда можно правильно почувствовать его цвет. К тому же Сверкающей Стали требуется немного остыть, чтобы стать достаточно мягкой для последующей обработки.
Она распустила собранные на затылке волосы, снова собрала их в пучок и связала шнурком.
— А пока что давай поговорим о твоем будущем мече. Как ты обычно сражаешься — одной рукой или двумя?
Эрагон подумал с минуту, потом сказал:
— По-разному бывает. Если у меня есть выбор, я предпочитаю фехтовать одной рукой, а в другой держать щит. Однако обстоятельства не всегда складываются благоприятно, так что нередко приходится драться без щита. Тогда мне удобнее, конечно, держать рукоять обеими руками, чтобы иметь возможность наносить более мощные удары. У Заррока головка рукояти была достаточно большая, чтобы в случае необходимости можно было ухватиться за нее и левой рукой, но при этом грани рубина, который ее украшал, больно впивались мне в ладонь и держать ее было не слишком-то удобно. Было бы неплохо, если б у меча рукоять была подлиннее.
— В общем, насколько я поняла, настоящий двуручный меч тебе не нужен? — уточнила Рунона.
Эрагон покачал головой:
— Нет. Двуручный меч слишком длинный и для боя в помещении совсем не удобен.
— Ну, это зависит от соотношения длины клинка и рукояти, хотя в целом ты прав. Может, удовлетворишься тогда мечом с полуторной рукоятью?
У Эрагона перед мысленным взором тут же возник Муртаг со своим прежним мечом. Он улыбнулся: «А почему бы и нет?»
— Да, — сказал он. — Меч с полуторной рукояткой — это то, что надо.
— А какой длины должен быть клинок?
— Не длиннее, чем у Заррока.
— М-м-м… Лезвие прямое или изогнутое?
— Прямое.
— А какую сделать гарду? Может, что-нибудь особенное?
— Нет, ничего особенного не нужно.
Скрестив руки на груди, Рунона села, опустив голову так, что почти уперлась подбородком в грудь. Глаза она прикрыла; но губы ее все время двигались.
— Какой ширины сделать лезвие? Учти, каким бы узким оно ни было, этот меч не сломается.
— Может быть, у эфеса чуть шире, чем был Заррок?
— Зачем?
— Думаю, так мой меч будет лучше смотреться. Из горла Руноны вырвался хриплый смех.
— А какое это имеет отношение к боевым качествам клинка?
Эрагон сконфуженно промолчал.
— Не нужно просить меня сделать меч покрасивее! — назидательным тоном заявила Рунона. — Меч — это прежде всего инструмент, и если он прекрасен, то в первую очередь потому, что удобен в бою. Меч, который не годится для поединка с врагом, в моих глазах будет выглядеть сущим уродом, каким бы красивым с виду он ни казался; даже если он весь будет изукрашен лучшими самоцветами и самой искусной гравировкой. — Старая эльфийка презрительно оттопырила губы, потом снова задумалась и подвела итог: — Стало быть, так: это должен быть меч, одинаково пригодный как для самой разнузданной кровавой сечи, так и для самообороны, скажем, в туннелях под Фартхен Дуром, то есть меч на все случаи жизни. И будет он средней длины, если не считать рукояти, которую мы как раз сделаем длиннее обычной, в полторы ладони.
— И это будет меч, способный убить Гальбаторикса, — вставил Эрагон.
Рунона кивнула:
— Вот именно, а потому он должен быть хорошо защищен от магии… — Она опять опустила подбородок на грудь. — Доспехи и латы за последнее столетие стали на — много лучше, значит, острие нужно сделать несколько уже и тоньше, чем те, что я делала прежде — оно должно легко проходить и сквозь кольчугу, и сквозь пластины доспехов, а также проникать в щели между пластинами. Хм… — Из висевшего на поясе кошеля Рунона достала шнур с завязанными на нем узелками и сняла с Эрагона бесчисленное количество мерок, тщательно замерив его локти и предплечья. Потом извлекла из горна кованую кочергу и бросила ее Эрагону. Он поймал кочергу в воздухе одной рукой и вопросительно поднял бровь. Рунона указала пальцем вверх и сказала: — Давай! Встань и покажи, как ты обычно действуешь мечом.
Выйдя на открытое место, Эрагон по ее требованию продемонстрировал несколько фехтовальных приемов, выпадов и отражений, которым научил его Бром. Но уже через несколько минут он услышал звон металла о камень, и Рунона сказала:
— Нет, это безнадежно.
Она встала перед Эрагоном, тоже держа в руке кочергу, нахмурилась, взмахнула своей кочергой, словно салютуя ему, и со свирепой гримасой крикнула:
— Защищайся, Губитель Шейдов!
И нанесла ему мощный рубящий удар. Ее длинная кочерга со свистом рассекла воздух. Танцующим шагом уйдя в сторону, Эрагон парировал выпад. Кочерга в его руке дрогнула и зазвенела, встретившись в воздухе с «оружием» противника. Некоторое время они с Руноной продолжали этот тренировочный поединок. Эрагону было понятно, что она давно уже не занималась фехтованием, но тем не менее оказалась весьма сильным и умелым противником. В конце концов им пришлось прекратить схватку, потому что кочерги после мощных ударов превратились в жалкие, искореженные железяки, похожие на корявые ветки тиса.
Рунона забрала у Эрагона его кочергу и обе их бросила в кучу сломанных инструментов. А вернувшись, гордо вскинула голову и заявила:
