И Рею показалось, что сначала вошла какая-то злая тень, затуманила свет факела и повисла над ними.
На этот раз в сопровождении стражников появился жрец.
— Приветствую, брат Тени, — обратился к нему Уранос, в то время как стражники отделяли их цепи от стенных колец. — Чего ради слуга Баала вздумал беспокоить нас?
Жрец перевел взгляд с Рея на Ураноса и пристально вгляделся в него. Рей подумал, что никогда не видел столь холодного и оценивающего взгляда. Жрец, не отвечая Ураносу, сказал стражникам:
— Выводите их.
Им было трудно держаться на ногах. Короткие цепи так стягивали их, что сводило мышцы спины и бедер. Но стражники пинками погнали спотыкающихся пленников в узкий коридор.
— Они считают нас могучими героями, — заметил Уранос. — Видишь, брат, послали восемь воинов и жреца, чтобы вывести нас!
Но если он пытался задеть атлантов насмешкой, то солдаты остались к этому равнодушны и только плотнее окружили пленников, заставляя их идти быстрее вслед за ускоряющим шаг жрецом. Они шли вверх и вниз по темным проходам. И Рей подумал, что это похоже на гигантскую паутину с Хроносом в центре. Затем их ввели в более широкий и лучше освещенный коридор, где жрец остановился перед металлическим занавесом.
Стражники здесь двигались неохотно и не сводили глаз со странного занавеса. Рей решил, что они очень недовольны тем, что их послали сюда. Жрец положил правую руку на завесу, и она открылась. С явным облегчением воины толкнули Рея и Ураноса следом за Красной Мантией. И они сразу же попали в руки двух жрецов, которые схватили их цепи с ловкостью, свидетельствовавшей о долгой практике, и не успел Рей оглянуться, как их руки были крепко защелкнуты за спиной.
— Вперед! — скомандовал жрец, который привел их сюда.
И они вошли в следующую комнату со стенами цвета засохшей крови. В комнате было единственное широкое кресло, вырезанное из цельного куска черного камня, не слишком удобное с виду. Но сидящий на нем, по-видимому, чувствовал себя так же хорошо, как Хронос на своих подушках. Там восседал Мегос. Вид у него был пресыщенный, как у грифа на бойне. Он ждал их.
И если легкий изгиб его тонких губ можно было назвать улыбкой, то, значит, он улыбался. Жрец слегка наклонился вперед, чтобы лучше слышать то, что шептал ему на ухо тот, кто привел их сюда. Но когда его глаза остановились на пленниках, подобие улыбки превратилось в злобную ухмылку.
— Итак, милорд Солнцерожденный, ты все-таки пришел ко мне, — сказал он Ура носу. — Помнишь ли ты прошлую встречу, когда я говорил тебе о воле Темного Лорда, а ты отказался меня слушать? В тот день ты сам отрезал себя от будущего, Уранос. Ты жалеешь об этом?
Уранос высоко поднял голову.
— Мегос, ты считаешь себя сыном Баала на Земле. Интересно, согласна ли с этим Тень? Я убежден, что ты стремишься играть роль так же старательно, как любой рожденный от плоти и крови, потому что иначе такое зло не могло бы войти в здоровый мозг. Если ты хочешь снова умолять меня…
— Умолять тебя — ТЕБЯ? — Верховный жрец засмеялся холодным смехом. — Мегос не просит дважды. Да теперь это и не имеет значения. На этот раз ты послужишь для другой цели.
— Это уж как решит Солнце. Будущее лежит в храме…
— В гробнице Баала…
— Не думаю. В этом городе все еще стоит другой храм.
Улыбка Мегоса исчезла. Глаза его горели.
— Пламя давно погасло. Ты платишь долг…
— А я скажу тебе, Мегос, что в конце концов оплата придет от тебя. И это будет такая оплата, какой еще не видел мир.
Лицо Ура носа исказилось, и можно было поверить, что он смотрел в будущее и прочел там достаточно, чтобы высказать это не как угрозу, а как пророчество.
— А ты не считаешь, что ты насекомое, на которое слуга Баала может наступить сандалией и даже не заметить, что раздавил? Смеешь ли ты говорить так со мной — властелином мира под Тенью?
— А что, если Хронос услышит твои слова, Мегос? Ведь властелином мира считает себя он.
Улыбка вернулась на хищное лицо жреца.
— Хронос? Что такое Хронос? Человек пользуется оружием в своем деле. Когда дело сделано, оружие можно выбросить или сломать. Когда я найду нужным, я растопчу Хроноса в пыль, в ничто. Не думай обращаться к Хроносу.
Теперь засмеялся Уранос:
— И я опять скажу, Мегос: Хронос может не согласиться с такими словами. Я думаю, ему о них расскажут, и тогда ночью в твоей спальне может оказаться посетитель со сталью, умеющий пользоваться ею бесшумно.
Но Мегос продолжал улыбаться.
— Это все неважно и уж, конечно, не касается тебя.
— Тогда зачем ты послал за нами, сын ямы?
— Как всякий человек, я иногда развлекаюсь. И меня интересуют азартные игры. Мой друг Конт, — он кивнул на жреца, который что-то шептал ему, — бился со мной об заклад на любопытное кольцо из Уйгура, которое, послухам, дает его владельцу какие-то странные силы, и будто бы из-за них я не смогу в течение семи дней сохранить живым человека, который подвергается в лаборатории некоторым изменениям. Я горжусь умением своих работников и хочу выиграть это кольцо. Вот я и подумал обо всех пленниках в этих стенах и выбрал для опытов в лаборатории тебя…
Ураноса нельзя было сломить, но он был достаточно потрясен, чтобы сказать:
— Дьявол!
— Так меня называли и другие, прежде, чем их провели в ту дверь. — Верховный жрец указал на дальний конец комнаты. — Но позднее, когда я, наконец, даровал им смерть, они благословляли меня за это. Ты силен, Уранос, и этот парень выглядит таким же. Но я думаю, что выиграю заклад.
Он встал, и ледяные пальцы жреца вцепились в плечи Рея, толкнули его вперед. Мегос шагнул вслед за ними, потом повернулся и пошел назад.
— Теперь я — истинный сын Тени. Мне пришло в голову, что может быть Баал скажет сейчас нам свое слово. Вы оба сделаете выбор между черным и белым камнями. — Тот, кому мой господин пошлет черный, выиграет мой заклад, а тот, кому достанется белый, подождет немного. Да, так будет правильно.
Он засмеялся, и другие жрецы вторили его смеху. Конт взял чашу и демонстративно положил в нее два камня, черный и белый. Мегос поднял руку.
— Положи два белых. Если выйдут они, я буду знать, что Баал хочет этих людей для себя. Воля Тени — наше высшее желание. Конт будет тянуть за Ураноса. А Пат-Тен — за чужеземца. Тяни, Конт.
Мегос поднял чашу над головой жреца. Рука Конта нырнула в нее и раскрылась, показав на ладони белый камень.
Пат-Тен швырнул свой камень на пол, и тот подкатился к ногам Рея. Он тоже был белым.
Мегос прервал молчание:
— Наш господин сказал. Пусть все будет по его воле.
