Девочка нарисовала на гладком пыльном боку шкафа несколько человечков и только тут разглядела, что между ним и стеной есть проход, почти незаметный из-за тени, отбрасываемой углом ниши. В предчувствии жуткой тайны Тина прошмыгнула за шкаф и оказалась в крошечном тупичке, где кто-то оставил перевернутую корзину.
С тех пор этот закуток и стал ее тайным местом. Она украдкой принесла туда старый матрас, треснутый светильник и свою единственную куклу, сделанную из половой тряпки.
Сегодня ей было особенно тоскливо. Со стола в кухне пропало несколько засахаренных орешков, и ее единственная подруга свалила вину за эту кражу на Тину. Распорядитель кухни лично бил ее толстым вертелом. А когда девочка, плача от обиды, упрекнула Ёру, та только рассмеялась и ударила ее разделочной доской.
Удар пришелся по еще незажившим синякам, и привычная ко всему Тина чуть не потеряла сознание от боли.
Забравшись в свое убежище, девочка даже не стала зажигать светильник. Она села на матрас, нашарила куклу, и прижав к лицу грубую тряпку с кое-как нарисованным лицом, разревелась. Слезы лились, не принося привычного облегчения. Вдруг Тина услышала, как за стеной кто-то тихо скребется.
«Крысы!?» — подумала девушка, вытирая нос. Но эти грызуны были редкими гостями в подвалах замка.
Вся жизнь Тины прошла на кухне. Девочка не умела ни читать, ни писать и плохо представляла себе жизнь все замка. Но природа или неизвестный отец одарили девочку живым, острым умом и сильной волей. Поэтому вместо того чтобы с криками ужаса броситься прочь из своего закутка, она подобрала под себя грязные ноги в рваных башмаках и стала ждать, что будет дальше.
Звук становился все сильнее, потом на пол с тихим шорохом стали падать мелкие камешки, и послышалось сдавленное сопение.
— Ты кто? — негромко спросила Тина. — Дух?
Царапанье прекратилось.
— Не надо меня пугать, — продолжала девочка, уже тише. — Я не боюсь тебя… Если хочешь убить, сделай это побыстрее, пожалуйста. Я же не хотела тебя обидеть.
Услышав такие слова, Александра, что называется, прибалдела. Она очень долго трудилась в поте лица, аккуратно разламывая толстую дверь. Тут ей сильно пригодились разложенные на стеллаже колюще-режущие предметы. Толстое дерево поддалось молодому напору. Вот только за ним оказалась кирпичная кладка. Обматерив плоские широкие кирпичи, Алекс едва не впала в отчаянье, но разглядела, что они сколотые. Очень возможно, стенку, перегородившую дверь, сложили из половинок. Утешив себя этим, она стала осторожно выцарапывать окаменевший раствор. Когда Александре после долгих и кропотливых трудов удалось таки проделать узкую щель, пахнувшую свежим воздухом, раздался этот женский голос.
Она вытащила из стены изрядно затупленный нож и прижалась глазом к щели. Увы, там была та же темнота.
— Призрак, ты ушел? — вновь раздался голос.
— Я не призрак, — буркнула Алекс.
— А кто ты?
— Человек.
— А как ты попал в стену?
— Я тебе потом объясню. Лучше скажи, что это за место.
— Подвал.
— Какой подвал? — попыталась уточнить Александра.
— Тут шкаф стоит со старой посудой, а там продукты для кухни…
— Как называется это место, — Алекс чувствовала, что теряет терпение.
— Замок.
— Да чей замок? — рявкнула она.
— Сегуна Канаго, — растерянно пробормотала неизвестная собеседница.
Александра со стоном сползла по стене на пол.
Её угораздило угодить прямо в логово тех, от кого она спасалась. Анекдот, да и только.
— Эй, человек, — послышалось из-за стены. — Что ты там делаешь?
Она встала.
— В прятки играю.
— Не знаю такой игры, — со вздохом проговорила собеседница. — Я вообще мало играю. Раньше было не с кем, а сейчас надо работать.
— Ты кто? — решила поинтересоваться Алекс. — Как тебя зовут?
— Я Тина, посудомойка. Младшая.
— Я на кухне? — удивилась Александра, не чувствуя привычного запаха.
— Нет, — возразила Тина. — Это подвал. Тут мое тайное место.
«Тайное — это хорошо», — подумала Алекс и спросила:
— Что ты здесь делаешь?
— Плачу, — получила она обескураживающий ответ. — Если кто-то видит, что я плачу, то или смеется, или бьет меня. А здесь никто не видит. Можно плакать, сколько захочешь.
— Тина, ты не могла бы принести мне немного воды, — попросила Александра, облизав пересохшие губы.
— Могу, — ответила девушка. — Только ночью, когда все уснут.
— Сейчас день?
— Да. Уже начали готовить ужин, — проговорила Тина. — Я пойду, а то меня хватятся. А как ты будешь пить через стену.
— Я ее сломаю, — ответила Алекс.
Послышалось шуршание одежды и шорох шагов по каменным плитам.
Когда он затих, Александра сообразила, что забыла спросить о том, какой сегодня день. Сделав глоток противной, пахнущей кожей воды из бурдюка, она вернулась к прерванному занятию, время от времени останавливаясь и приникая ухом к щели.
Тина заторопилась на кухню. За долгие годы девочка отыскала свою дорогу в подвал. Она был значительно длиннее, но на этом пути имелся всего один пост.
Скучавший соратник проводил равнодушным взглядом кухонную замарашку и вернулся к прерванному занятию. Воин вдумчиво и с наслаждением ковырял в носу.
Первым, кто ей попался, оказался овощной повар.
— Где ты шлялась, бездельница? — рявкнул он, занося руку для удара.
— Выполняла приказ старшей посудомойки, — пролепетала Тина.
В затылке загудело. Овощной повар любил и умел отвешивать звонкие подзатыльники.
— Бегом мыть морковь!
— Да, почтенный, — поклонилась девушка.
Руки Тины сами выполняли привычную работу, отмывая большие ярко-красные морковины. А мысли вертелись вокруг таинственного «человека из стены». Кто он, и как туда попал? Может быть, это узник, совершающий побег? Но тюремные камеры расположены в другом крыле замка, и Тина не слышала, чтобы кто-то из заключенных сбежал. Не смотря на солидные размеры Канаго-сегу, он, как и любой замок, был замкнутым мирком, где любые новости разносились почти мгновенно.
Сейчас, например, все вокруг только и говорили о побеге воспитанницы Первого всадника. Кое-кто даже утверждал, будто девчонка чуть ли не дочь Самозванца. Раньше Тину мало интересовали такие разговоры. Какое ей дело до того, кто и откуда сбежал? Часто ей самой хотелось вырваться из этих опостылевших стен в большой мир. А иногда, наоборот, девушка радовалась, что у нее есть крыша над головой и кусок хлеба.
После моркови, пришлось мыть свеклу и кабачки, потом выносить помои. Только ближе к ужину, когда у слуг появился коротенький перерыв, она попыталась узнать у знакомой кухарки, не случилось ли в замке какого-нибудь происшествия?
