я отнял у них земли. Просто блестяще задумано».
«Ты действительно им восхищаешься?» – изумился Гринер, уловив в мысленном голосе Дориана нечто похожее на уважение.
«Это не мешает мне желать ему смерти – но да, он достоин восхищения. Он сильный противник, опасно его недооценивать».
Гринер посмотрел на шар. Сейчас он должен связаться с Кендриком, как и было уговорено. «Сразу после Совета», – сказал он. Но Гринер не мог себя заставить… не потому что боялся, что Кендрик прочтет его мысли. Каким-то образом Дориан защищал его от этого. Обычно, когда маги связывались через шар, они могли уловить отголоски мыслей, даже чувств, понять, если кто-то подслушивает… Но Кендрику приходилось слышать ровно то, что Гринер желал ему сказать – это Дориан обещал твердо. «Я – словно стена, и отгораживаю его попытки пробиться к тебе», – пояснил он Гринеру после первого разговора с Кендриком через шар. Маг пытался проникнуть сквозь «стену», но ему не удалось. Так что Гринер не боялся, что Кендрик узнает о его – и Дориана, – жгучем желании уничтожить того, кто заставляет их исполнять приказы, кто управляет ими, словно марионетками… Нет, дело было в другом. Гринер не хотел снова слышать этот голос, зная, что совсем недавно он подчинялся ему сам. Сам, не под давлением обстоятельств, не из опасения за жизнь любимых людей… С обожанием, ловя каждое слово. И зная, что Кендрик держит Тео в плену, а, возможно и убил.
Но выхода не было.
Гринер положил ладонь на шар. Кендрик откликнулся почти сразу.
– Мальчик мой! Превосходно, все прошло так, как я планировал.
– Ты уже знаешь? – удивился Гринер.
– Конечно, знаю. Ты заставил их дрожать, король, молодец. Убедись, чтобы они не сбежали. Продержи их в замке с неделю под замком, – хм, да тут каламбур, – и обещаю, они поползут к тебе, как побитые псы, моля вернуть хоть часть той власти, что у них была. Теперь слушай внимательно…
Кендрик сыпал указаниями, Гринер запоминал. Эти налоги поднять, те уменьшить. Поддержать Орден Древа в этих их «баловствах с пророчеством», но и Ордену Близнецов выказать свою поддержку. По возможности – стравить их друг с другом.
– Скажем, пообещай Садовникам построить новый храм в столице. О! Пусть это будет Храм Розы! Как тебе? – не дожидаясь ответа, Кендрик продолжил: – А Ордену Близнецов дай понять, что делаешь это, потому что Садовники надавили на тебя, мол, Розу получил – давай отрабатывай. Самим Стрелкам обещай… чтобы такое пообещать… как сам думаешь?
Гринер был уверен, что Кендрик уже все решил, просто ему нравится издеваться. Но покорно предложил:
– Земли?
– Нет, мальчик мой, бери выше!
– Я не знаю…
– Обещай, что перейдешь в их веру. Славно придумано, а? И королевство тоже постепенно под них подведешь. От такого крупного куска у них слюнки потекут рекой!
Кендрик перечислил еще несколько мелких законов и проектов. По мысленному голосу его было понятно, что он чрезвычайно доволен. Наконец, он закончил:
– Пожалуй, пока все. Свяжись со мной через неделю, расскажешь, как идут дела. А дней через десять, возможно, мы увидимся лично. Сейчас я… несколько занят.
Гринер проглотил вопрос о Тео – знал, что Кендрик все равно не расскажет, только посмеется.
– Я все исполню, – пообещал он.
– Вот и хорошо. Удачи, король… И, кстати. На трюк с королевой не рассчитывай. Я достану ее где угодно. Так что пусть едет в столицу, как и собиралась, ты понял?
У Гринера холодок пробежал по спине. Как он узнал? Кто-то подслушивал? Некс либо Ферфакс втайне работают на Кендрика? Паника чуть не накрыла его с головой – но помог Дориан, мысленно его встряхнувший.
– Понял, – сглотнув, ответил Гринер.
– Пай-мальчик. Продолжай в том же духе.
Шар потускнел. Разговор с Кендриком занял не более минуты. Гринер, двигаясь словно во сне, замотал шар в тряпку, опустил в мешок, затянул завязки. Положил на стол и замер, не решаясь двинуться – на коже выступил холодный пот, колени чуть подгибались.
«Возьми себя в руки»
«Но он… как он узнал? Неужели я теперь вообще никому не смогу доверять?»
«Значит, никому. Мы можем доверять только друг другу. Пока не поймем его план… и тогда все это закончится, обещаю».
Гринер с минуту стоял, тяжело дыша, пока не успокоился. Все-таки, есть кое-что, способное его испугать. Вернее, кое-кто. Кендрик.
Гринер снова напрягся, но уже потому, что из спальни донеслись посторонние звуки.
Король взялся за рукоять меча и, подойдя к двери, толкнул ее носком сапога. Та без скрипа отворилась, и юноша увидел склоненную над кроватью спину старого слуги.
– Подзаткнут спустя рукава, но не расправят, – послышалось ворчание.
– Пьетро… – окликнул слугу король, отпуская оружие. – Оставь.
– Ваше Величество… – тот согнулся в поклоне, а, распрямившись, внимательно оглядел короля. – Выглядите очень уставшим. Как Ваш бок? Я позвал лекаря на завтра, а с собой он мне дал успокаивающий отвар, он снимет боль. Снимайте-ка верхнюю одежду, целый день ходили небось, и не сказали никому…
Пьетро продолжал болтать, охая и ахая при виде большого синяка на ребрах короля. Рассказал, что устроил любимого коня Его Величества как полагается, и хотел прислуживать королю на пиру, но Шольц отправил его к лекарю, как только узнал о ране Дориана. Беда была в том, что замковый врачеватель уехал к войску, помогать раненым в лазарете, разбитом на другом берегу, хороший лекарь, только суетливый, пришлось отправиться туда за ним, а он, наглец, отказался оставлять воинов…
– Правильно сделал, – Гринер поморщился: Пьетро бинтовал ему бок, наложив примочку. – Там раны куда серьезнее. А я не помру от синяка.
– Что Вы такое говорите, – со сдержанным ужасом ответил Пьетро. – Вы же король.
– Потому и говорю.
Слуга закончил перевязку, подхватил оставшиеся бинты и тазик.
– Ваше Величество, Вас что-то гнетет, уж простите мой длинный язык. Я могу помочь? Вы сам не свой.
Гринер вздрогнул.
– Все нормально. Позови-ка ко мне Шольца. И приготовь писчий прибор в кабинете, я напишу письмо. Сначала прибор… И найди Некса с Ферфаксом, пусть зайдут.
– За полночь уже, Ваше Величество, отдыхать-то когда будете… – покачал головой Пьетро, но покинул комнату.
Гринер надел длинную рубаху поверх штанов, и теплую накидку – несмотря на натопленный камин, в покоях было холодновато. Отправился в кабинет. Сел в кресло и уставился на белоснежный лист бумаги.
– Демоны дери, – выругался он, вскочил с кресла и пошел в приемную. Вернулся с мешком в руках, запихал его в ящик стола
