Убо же смотрел с каким-то искренним интересом и радостью. Как ребенок. Одинаковые лица, но такие разные глаза, что у меня никак не получалось поверить, что этот простак и есть загадочное существо в рваном плаще из моего сна.
— Бог, — представился Убо, подойдя ближе.
Он не протянул руку, а просто погладил себя по груди. Как делают некоторые дети, называя свое имя и тыкая в себя же пальцем. Мол, это я, не перепутай.
— Кхм, Лаэр, — кивнул я от неожиданности.
— Радость, — Убо или Бог, вытащил из кармана штанов какой-то предмет и протянул мне.
— Это он так знакомится, — шепнул Одноглазый.
Я взял в руки маленький предмет. Это оказалась деревянная свистелка, в виде какой-то птички. Между прочим очень искусная работа.
— Бог сотворил, — погладил себя по груди незнакомец, не переставая улыбаться. — Радость.
И он пальцем показал сначала на свистелку, а затем сделал жест, будто дует. Я послушно поднес птичку ко рту и дунул. Раздалась приятная свистящая мелодия, а Убо радостно захлопал в ладоши и засмеялся.
Словно маленький великан, вышедший из музея эталонных людей. В жизни не видел ничего более странного.
Я достал из мешочка шарик Камнецвета и протянул Убо. Надо же чем-то отплатить за радость.
— Сладость, — прокомментировал я, отчего у Одноглазого дернулся глаз.
Убо взял шарик и принялся нюхать. Затем лизнул, как ребенок и расплылся в широкой улыбке.
— Сла-а-адость, — протянул он и принялся облизывать шарик, будто мороженное.
— Убо, — раздался голос мужчины с инструментами. — Неси второе бревно, ну не стой ты столбом.
— Убо помогать, — важно кивнул он и пошел.
— Это кто? — спросил я Одноглазого.
— А, — отмахнулся он. — Местный дурачок. Его дети как-то нашли, наверно из Митяйских, ум потерял после пожара. Вот и прибился к нам.
— А почему он себя богом считает?
— Да не, — усмехнулся вожак. — Дети его убогим дразнили поначалу. Не со зла. А он и не понял, решил, что его зовут так. И теперь то Убо, то Бог.
— И давно он у вас тут живет?
— Да года два уж. Он так-то добрый, мухи не обидит. Глупый, но зато сильный. По деревне помогает всем, камни таскает, да бревна. Один раз медведя завалили наши, так он его на плечах донес. И откуда силы-то? Ну а бабы наши его кормят, да избу топят. Сам он не умеет, пытались научить, так он чуть всю деревню не спалил.
— А он ничего странного не делает? Ну помимо того, что он… Такой вот.
— Например?
— Ну там умные речи не задвигает? Или на собак с мечом не бросается?
— Убо-то? — рассмеялся мой собеседник. — Скажешь тоже. Да он больше чем по три слова за раз выговорить не может. Какие речи. Собак тоже любит. Один раз только пацаненка чуть не пришиб. В снежки они зимой игрались, ну Убо и кинул снежок. Дыру в амбаре пробил. С тех пор с ним только в прятки играют.
— Ясно, — протянул я.
Ничего не ясно. Может я его вчера где-то заметил, да во время спаррингов не обратил внимания? Потому и приснился он мне сегодня. Нет, не сходится. Был же сон, когда я только проснулся в этом мире.
Я хорошо запомнил тот разговор с чудаком в рваном плаще, потому что это был мой первый сон за много лет. И я абсолютно уверен, что если не считать татуировок, незнакомец и есть Убо. Да что же это творится?
Брат близнец? Клон? Магическая финтифлюшка? Галлюцинации? Банальное сумасшествие? Так много вариантов, даже не знаю из чего выбрать. Остановлюсь в районе психического расстройства на фоне резкой смены декораций.
Собрав вещи, я попрощался с самой злобной и брутальной бандой браконьеров, какую только встречал. Даже не вспомню, когда в последний раз я получал столько обнимашек. Убо нигде не было видно, а искать его я не стал.
Зачем? Вряд ли он откроет мне тайны вселенной. Да и меня не покидало чувство, что нам с ним еще суждено встретиться. Если я вообще доживу до этого момента.
Двинув в указанном направлении, по пути остановился, чтобы изгваздать плащ в земле, сделав его не таким примечательным. Какая-никакая а маскировка. К тому же сейчас я сам себя не узнаю, чего уж говорить о других людях.
— Врум, — произнес я, скормив очередной шарик Камнецвета пожирателю полулошадей, — пока я спал в эльфячьем, тьфу ты, прицепилось. В эльфийском лесу, я видел много крутых снов.
— Врум-врум, — проявился скат у меня над плечом.
— Не знаю как ты, но я лично очень счастлив. Кажись мы с тобой тусуемся в полноценном сказочном мире. Я точно видел сон с участием пегасов. Это такие летающие лошади. И одну ящерицу видел, которая кислотой плевалась. Я ее победил, между прочим. Во сне.
— Диги-диги, — восхитился Врум.
— Короче, тут где-то есть крутое королевство, где живет куча крутых магов. Должно быть. Я как будто жил в нем, пока спал. И у них там люди летать умеют, бегают как гепарды и прыгают высоко. И сильные, как Убо. Только он громадный, а там совсем обычные. Еще у них постоянно праздники устраивают. Что ни месяц, то два-три каких-нибудь праздника с выпивкой, танцами и фейерверками. Сам видел.
— Врум-диги-диги, врум-врум, — поддержал мою радость скат.
— Короче, план такой. Идем в город, ищем карту и дуем в крутое королевство. У них там король, какой-то прям бог что ли. Весь такой мудрый и правильный. Надо разузнать, уверен, в этом мире такое место реально существует.
Мы шли уже несколько часов, так что скоро должны были показаться новые поселения, а от них уже рукой подать до большого города. Не терпится посмотреть какие в этом волшебном мире города и кто там живет.
— И кормят там вкусно. Все натуральное, сочное. Пудинги точно есть, сам видел. Прикинь, волшебная еда каждый день?
Мы как раз забрались на очередной холм и нам открылась картина близлежащих земель. Мое воодушевление от предстоящего знакомства с миром как рукой сняло.
Я видел пожухлые поля пшеницы, обветшалые домики деревень вдалеке. Множество сгорбившихся людей, что работали в поле. Повсюду виднелись пеньки деревьев, сколько хватало взгляда.
Я не фанат лесов, как ушастые, но даже у меня защемило от вида убитого, срезанного под корень леса. Впереди не было ни одного деревца, только гнилые пни, поросшие мхом да какой-то желтоватой болезненной травой.
Но больше всего обескураживало не это. Вместо старого, вырезанного леса был новый, рукотворный. Сколько хватало взгляда, везде стояли виселицы с раскачивающимися в петлях людьми.
Это было похоже на какую-то массовую казнь, если бы не одно но. Даже отсюда я видел, что все повешенные были убиты в разное время. Тут и свежие тела, и сгнившие и совсем иссохшие скелеты.
И мухи. Везде роились целые полчища мух, привлеченных запахом бесконечной смерти. Я молча спустился с холма и пошел по узкой грязной дороге мимо рядов висельников. Не было ни имен, ни табличек, ни каких-то обозначений.
Но даже по внешнему виду, по одежде было понятно, что это люди бедные и слабые. Не похожи ни на бандитов, ни на тех же браконьеров или убийц. Это были крестьяне. Даже свежие тела, что еще не успели покрыться трупными пятнами, выглядели исхудалыми и немощными.
Я шел мимо поля и смотрел на работающих там людей. Такие же слабые и испуганные, они старались не смотреть в мою сторону. А когда я проходил мимо, то люди горбились еще сильнее и начинали махать тяпками куда усерднее.
Ничего сказочного и прекрасного в этой картине не было. Ничего общего с моими снами. И я чувствовал дикую неправильность происходящего. Да, это обычный мир со своими законами и правилами. Никакая не сказка.
Но все равно я чувствовал, что не должно быть так. Все должно было выглядеть иначе. Совершенно иначе.
— Врум, — произнес я шепотом, оглядывая местность. — Я не знаю, что тут происходит, но какая-то мразь испоганила мои чудесные сны. И я очень хочу выяснить кто за этим всем стоит.
— Диги-диги, — зашипел Врум. — Бом-бом.
— Согласен, — кивнул я. — Надо бы нанести местному правителю визит вежливости и устроить бом-бом.
