Домой Федор возвращался затемно. Принимал душ, выпивал чаю с булкой, чистил зубы и ложился спать. Как-то его чаепитие прервала Фрося, постучав в неурочный час.
– Не сердитесь, Федор Иванович, что поздно, – заявила с порога, – но мне нужно рассказать. Тут вами интересовались.
– Кто? – спросил Федор.
– Некий господин. Невысокий и невзрачный, но одет хорошо. Костюм с галстуком, ботинки, котелок… Все выспрашивал про вас. Откуда, мол, приехал, почему выбрал этот дом, нет ли в вашем поведении чего странного.
– Например?
– Отличаетесь ли от других мастеровых? Если да, то чем?
– Что сказала?
– Что вы вежливый и культурный, по-французски говорите. Добрый и нежадный. Чините все в доме – от электричества до водопровода. На заводе крепко уважают.
– Про завод откуда знаешь? – удивился Федор.
– Тула – город небольшой, – улыбнулась Фрося. – Ну, а вы человек приметный. Он мне рубль дал. Наказал молчать, но я решила не таить. Кто он мне? А вот вы свой.
– Умница! – похвалил Федор. Достал из кошелька рубль и вручил горничной. Та поблагодарила и ушла.
– Засветились мы с тобой, Федя, – сказал Друг, когда дверь за Фросей затворилась. – Искали и нашли.
– Кто? – спросил Федор.
– Вариант единственный: родственники князя, которого ухайдакал. Не поверили выводам полиции и наняли частного сыщика. Думаю, это он и был. Других соображений не имеется. Вернее, есть, но они смешные.
– Чем это грозит?
– Улик у них нет, иначе привлекли бы полицию. Отыскать что-то не смогут. А вот взять в оборот попытаются. Например, придут и поспрашивают душевно.
– Ничего им не скажу!
– Это смотря кто спрашивать будет, – вздохнул Друг. – Есть такие мастера… Паяльник в задницу или утюг на живот… Значит так, Федя! Держимся настороже. При попытке наехать – отбиваемся и бежим в полицию. Дескать, караул, грабят. Принимайте меры!
– Думаешь, помогут? – усомнился Федор.
– Вряд ли, но зато напугаем. Для чего сыщик просил Фросю молчать? Опасается огласки. Значит, действует неофициально. Вот на этом и прижмем. По-иному не получится. Можно скрыться, только бесполезно – все равно найдут, не сейчас, так через год. Сколько можно бегать? Да идут они лесом! Прорвемся. Кто предупрежден, тот вооружен.
Придя утром на завод, Федор раздобыл кусок кожи и смастерил две кобуры – одну, открытую, на пояс под пиджак, а вторую – на щиколотку под брючину. Револьверы у него были – из тех самых образцов, прошедших испытания. Валялись в верстаке никому не нужные. Модели не серийные, номеров не несут, да еще пользованные. Но исправны, жалко в переплавку отправлять. Федор навестил тир, где проверил бой «кошек». Все двенадцать пуль легли в «яблочко» – стрелять он наловчился. Заодно попросил у испытателей патроны, зарядил ими оба барабана. Предлагали больше – отказался.
– Воевать не собираюсь, – объяснил. – Это для подгонки образцов.
В тире его знали, потому не удивились. Господин изобретатель, как никак. А патроны спишут – каждый день их жгут, пристреливая револьверы. Уходя домой, Федор сунул «кошки» в кобуры. Одну – на пояс, другую примостил на щиколотке. Прикрыл полой пиджака и брючиной. Вот теперь можно и домой.
До него Федор не дошел. На пустынной в этот поздний час улице его догнала пролетка.
– Господин Кошкин? – окликнули оттуда.
Федор встал и повернул голову. На него смотрел мужчина лет тридцати, одетый в костюм и котелок. В наступающих сумерках подробней не рассмотреть.
– Я, – ответил Федор. – Вам чего?
– Залезайте! – незнакомец сделал приглашающий жест.
– Сам дойду, – ответил Федор. Не успел, однако, повернуться, как в руке незнакомца появился пистолет.
– Не двигаться или пуля в живот! Игнат!
Кучер спрыгнул с облучка, подошел к Федору и обнял сзади. Так казалось со стороны. На деле Федор ощутил, как его сильно сдавили, не давая возможности шевельнуться. Спрыгнувший на дорогу незнакомец, достал что-то из кармана и схватил пленника за ладонь. Федор не успел глазом моргнуть, как обзавелся наручниками на запястьях. После чего его сноровисто обыскали.
– Ишь ты! – хмыкнул незнакомец, извлекая из кобуры на поясе пленника револьвер. – В пролетку его!
Кучер легко, как пушинку, зашвырнул Федора в коляску. Здоровый черт! Следом заскочил незнакомец. Сел напротив Федора и направил на него пистолет.
– Дернешься или закричишь – стреляю!
– Сиди тихо, – раздался в голове Федора голос Друга. – Не то вправду пальнет. Что-то нервный. Убивать они не станут – не затем наручники надели. Пристрелить могли сразу. Попытаемся узнать, что им нужно.
– А потом? – спросил Федор.
– У тебя есть револьвер на щиколотке. Там искать не догадаются. Не принято здесь носить.
Пока шел разговор, Игнат вернулся на облучок, и пролетка, влекомая лошадью, двинулась вперед. Прокатила по Миллионной, через Железный мост пересекла Упу и, оставив Заречье, выбралась из города, где взяла курс на север. Все это время похитители и их пленник молчали. Проехав пару верст по дороге, пролетка повернула к реке, где, поскакав на кочках, остановилась у прибрежных кустов. Игнат спрыгнул с облучка, выволок Федора наружу и усадил на траве, приказав не шевелиться. Сам убежал к кустам, откуда донесся треск веток. Пока он ходил, незнакомец не спускал с Федора глаз. Стоял напротив, поигрывая пистолетом. Револьвер пленника он еще в пролетке сунул в карман.
Вернувшийся Игнат бросил на землю охапку хвороста и сноровисто разжег костер. Вспыхнувшее пламя осветило посетителей. Игнат оказался обладателем невыразительного лица с мелкими чертами. «Это он расспрашивал Фросю», – догадался Федор. Незнакомец с пистолетом выглядел иначе. Дорогой костюм, белая рубашка с галстуком, лицо барское, холеное. Резкие черты и тень от пламени придавали ему хищный вид. «Волк! – оценил Друг. – Будь с ним настороже. Второй ловок, но тупее. Торпеда, то есть боевик. Силовая поддержка».
– Поговорим? – спросил «волк», сев на заботливо подстеленную Игнатом попонку.
– Что вам от меня нужно? – подпустив в голос дрожи, спросил Федор, вернее, Друг. Он взял на себя инициативу.
– Как убил Юсупова? – жестко спросил «волк». – Почему? Отвечай!
– Я не убивал! – возразил Федор. – Меня уже спрашивали в полиции.
– Игнат! – коротко приказал «волк».
Боевик встал, подошел к Федору и за ворот вздернул на ноги. После чего без замаха двинул под дых. Федор задохнулся и выпучил глаза. Игнат отпустил воротник, Федор рухнул на бок, едва не свалившись в костер.
– Это для затравки, – сказал «волк». – Будешь врать дальше, получишь еще. Бить Игнат умеет. Будет мало – раскалим в костре кочергу, мы ее специально прихватили, – он осклабился, показав белые зубы. – Попытаем ей. Все равно скажешь. Будешь говорить?
– Да, – прохрипел Федор.
– Подыми его, Игнат, – приказал «волк». – Хочу видеть лицо. И подбрось хворосту в костер, прогорает быстро.
Боевик усадил Федора на траву и занялся костром. На короткое время он заслонил его от хозяина. Улучив момент, Федор подтянул брючину и достал револьвер из кобуры на щиколотке. Но стрелять не стал, сунув скованные руки меж колен. К костру его усадили боком, тень от ноги скрывала оружие.
– Итак? – спросил «волк» после того, как Игнат, справившись с приказанием, примостился рядом с ним на корточках. При этом он не сводил с пленника глаз. – Слушаю.
– Был я на берегу, – начал Федор. – Видел мертвых князей, но сам не убивал. Подобрал несколько сотенных и убежал. Испугался очень.
– Снова врешь! – сморщился «волк». Игнат вскочил.
– Погодите, ваше благородие! – поспешил Федор. – Посудите сами! Как можно простецу Осененного убить? У тех щиты.
– Ты откуда знаешь?
– На военной службе видел. Приезжали на учения в полку.
– Читал в полицейском протоколе, – усмехнулся «волк». – Только врешь ты, Кошкин. Можно простецу Осененного убить, если неожиданно напасть. Что ты сделал, бросив камень. Или же ударил им. А чтоб не врал далее, расскажу, почему не верю. Не знаю, для чего на Юсупова напал: может, испугался, может, из-за денег, но убил точно. Подобрав перстень, нацепил его на палец. Заключенная в камне душа подселилась к тебе, подсказав, что делать дальше. Ты уехал из Москвы, перебрался в Тулу, поступил на оружейный завод, где себя и выдал.
