Талах-ар наверняка отметил бы чёткость линий и точность гармонических измерений — это место, как и все другие помещения Храма Времён, создавали все четыре касты вместе, и к рассчётам явно приложил руку великолепный инженер.
Санъяра заметила это всё, но в первую очередь отложила к голове несколько тёмных мест среди деревьев, хорошо подходивших чтобы разместить там соглядатаев. Внутреннее чутьё, впрочем, подсказывало ей, что сейчас все они пусты. Невольно представила насколько вероятно совершить прыжок к площадки для прогулок от ближайшей стены — с крыльями или без крыльев. И только потом увидела стройную фигуру Нарана, стоявшего возле пруда.
Наран был в голубом шёлковом одеянии, которое очень шло к его глазам и цвету лица. Санъяра, успевшая позабыть его красоту, невольно залюбовалась на добрую минуту, а следом ощутила как щемит сердце от болезненного осознания, что красота эта — не для неё.
Больше она не питала иллюзий: Наран, безусловно, просто воспользовался её наивностью. И зачем она пришла сюда, Санъяра не знала.
— Отойдём в тень? — спросил Наран мягко, приближаясь к девушке.
Санъяра кивнула. Ей было всё равно. Она чувствовала, что это лишь повод завязать диалог, но не собиралась помогать: Наран предложил эту встречу и она хотела, чтобы он выпутывался сам.
— Санъяра… — тихо произнёс талах-ар. — Мне кажется, ты обижена на меня.
Санъяра не выдержала. Если до сих пор они двигались плечом к плечу, то теперь она резко повернулась, так что длинная чёрная коса взлетела на ветру.
— Обижена? Ты говоришь это так легко! Ты меня обманул!
Наран вздохнул. Почему-то прикрыл глаза и Санъяре абсолютно не понравилась эта попытка спрятать взгляд.
— Я хотел с тобой связаться, Санъяра. Но открытие, которое мы сделали, заняло всё моё внимание.
— Которое сделал ты! — уточнила Санъяра. — Мне ты не позволил ни на что даже взглянуть! Может остальные и пошли с тобой просто из дружбы, но меня ты звал зная, что я так же как и ты хочу взглянуть на Первый Храм! А те переводы, что ты прислал… Неужели ты хочешь сказать, что это всё, что ты нашёл?
По лицу Нарана пробежала тень.
— Это всё, что я был вправе тебе дать…
— Вправе, — Санъяра прищурилась. — Разве не мы вместе добыли эти рукописи? Кто ещё может быть в праве распоряжаться ими, как не мы с тобой?
Наран молчал. «Всё не так просто», — так и читалось на его лице.
— Твой учитель, — протянула Санъяра очевидный ответ. — Ты отдал их ему. Отдал всё, что мы нашли. И что было потом? Почему теперь он считает нас кастой убийц?
— Я этого не хотел, — почти шёпотом произнёс Наран.
— Я не такая умная, как талах-ар, Наран. В моей стаи крылатые делают то, что хотят, и отвечают за то, что сделали.
— Я сделал бы всё, чтобы исправить свою ошибку.
— Сомневаюсь что…
Она не успела договорить, потому что сад огласил звук гонга, и оба синхронно повернулись туда, где над комплексом возвышалась пирамида зиккурата.
— Нас зовут, — тихо сказала она.
— Я всё же хочу с тобой поговорить.
— Очевидно, не сейчас.
— Санъяра! Я не хочу тебя терять!
Слова Нарана пробудили в груди девушки почти утихшую боль. Она резко обернулась и подарила ему один единственный взгляд.
— Я не знаю, почему, — коротко откликнулась она и нарушая все правила этикета бегом бросилась к выходу из сада.
Перед входом в Зал Совета Санъяра резко перешла на шаг. Она совсем не запыхалась — постоянные тренировки давали о себе знать. Но сердце торопливо стучало, растревоженное недавним разговором, и теперь девушка опасалась, что не сможет сосоредоточиться на происходящем. Обычно если Райере брал её с собой, то потом спрашивал её мнение о случившемся — Санъяра понимала, что это лишь отчасти практический урок, на самом деле он действительно нуждался в возможности с кем-то обсудить услышанное, а большинство братьев по крылу доверить тайны намэ не мог.
Войдя в помещение она шестым чувством нащупала учителя — раньше, чем глаза привыкли к царившему внутри полумраку. И, осторожно скользя между собравшимися, приблизилась к нему. Остановилась за спиной.
В зале были все двенадцать намэ, что несколько удивляло — обычно лидеры разных уровней собирались порознь и на суд Верховного Совета выносились только те решения, которые уже были утверждены советом старших храмов.
— Держись рядом и будь готова вступить в разговор, — шепнул Райере и едва получив кивок тут же отвернулся. Ничего особо удивительного в его словах не было, но мысли Санъяры всё ещё метались между оборванным разговором и путешествием в первый мир, так что она благополучно пропустила начало церемонии мимо ушей. Осознала значимость разговора девушка только тогда, когда намэ Калая вышла вперёд и грациозно поклонившись верховным намэ произнесла:
— Сегодня мы, храмы Серебряных Ласточек и Белого Журавля, вынуждены вынести на суд Верховного Совета вопрос, который не может решить между собой. Речь идёт о смене Верховного намэ касты Катар-талах. Мы, намэ храмов Серебряных Ласточек и Белого Журавля, считаем, что намэ Райере больше не в состоянии занимать свой пост.
Санъяра вздрогнула, резко выпадая из задумчивости. Обнаружила, что вместо того чтобы наблюдать за вышедшими вперёд уже какое-то время таращится на Нарана, стоящего за спиной своего намэ также, как она — за спиной своего.
— Райере, — мягко и неоторопливо произнёс намэ Лавар. Их с Райере трудно было назвать друзьями, но они чаще многих из присутствующих встречались на советах и потому сейчас в голосе тала-ар проскользнул оттенок неформальной заботы. — Почему совет катар-талах не может самостоятельно разрешить этот вопрос?
Санъяра отметила, как хитро построена его фраза — намэ не выразил сочувствие к Райере, но и не обвинил его ни в чём, его слова одинаково можно было понять как упрёк в том, что Райере не способен проследить за своими советниками как и в том, что Райере не отвечает их ожиданиям. Но так или иначе — эти слова оставались упрёком Райере, а не кому либо ещё.
Райере вышел вперёд и развёл руками. Санъяра видела только его скулу но по спокойствию и равнодушию на красивом, но усталом лице внезапно поняла: «Всё уже решено».
И ей стало страшно. Никогда ещё она не видела своего намэ настолько покорившемся нежеланной судьбе.
— Полагаю от того, что мои действия не устраивают ни совет катар-талах… Ни некоторых других влиятельных крылатых, — ровно ответил он и бросил один единственный короткий взгляд туда, где стоял намэ Латран — а затем снова посомтрел на верховного талах-ар. — Я могу лишь надеяться, что мудрейшие намэ не совершают ошибку.
— Ты не будешь спорить с обвинением? — удивлённо спросил намэ Синай, верховный намэ касты талах-ир, чуть выступая вперёд.
Райере покачал головой. Санъяра стиснула зубы не в силах поверить в происходящее. Она не могла понять, что общего может быть у зиккурата Журавля с зиккуратом Ласточек. Сколько помнила она лекции Райере и разговоры старших, намэ храма Белого Журавля всегда был первым среди сторонников сохранения древней чести, древних воинских кодексов и древних боевых искусств. Всего, что Калая считала дефектом их рассы и мечтала истребить.
— Я отдаю свою судьбу на волю верховных намэ, — откликнулся Райере и едва заметно поклонился.
19
Санъяра стояла и зачарованно наблюдала, как другие намэ обсуждают судьбу её учителя. Всё происходящее по-прежнему казалось каким-то странным сном. Сколько она помнила себя, Райере всегда казался ей вечным. Он почти не старел и хотя в последие месяцы в его речи и движениях чувствовалась усталость, Санъяра не могла до конца воспринимать это всерьёз.
Внешне он выглядел сейчас на пятьдесят земных лет, хотя ещё несколько зим назад его можно было принять за сверстника ученицы. Иногда Санъяра ловила себя на том, что изучала его постаревшее лицо и пыталась сравнить с тем, молодым, к которому она привыкла.
Но как бы там ни было даже все эти признаки вместе никак не подводили её к мысли, что Райере собирается уйти на покой. Обычно если кто-то из намэ принимал такое решение, об этом становилось известно заранее и заранее обсуждалась подготовка наследника. Но при жизни Санъяры такого ни разу ещё не было, и потому истории о смене поколений были для неё всего лишь пылью седых страниц.
