вечными мучениями…
Однако в тот раз он ещё не достиг своей цели.
— Неужели так горьки были ваши перерождения? — ответили ему. — И чем, получается, так прекрасен рай, это место вечного безделья? И чем так страшен и мучителен ад, если тело человеческое, источник его страданий, давным-давно слилось с природой?
— Сатана, Сатана говорит устами вашими! — вскричал пришелец, теряя терпение.
— Кто ты такой, чтобы обвинять нас? — удивились горожане. — Впрочем, мы настолько невежественны, что даже не в силах понять, в чём именно ты нас обвиняешь…
— Как это кто я? Как это кто? Я — великий подвижник истинной веры. Мои полномочия и мою силу ещё в III-м веке официально и всецело признал Лаодикский собор! Моя цель — внушать благолепный ужас еретикам и иноверцам! Ибо, что за ересь вы тут несёте? Подлинная Вера не может опираться на какую-то там "надежду", поскольку надежда — те же страсть и обман, ведущие к безумию и греху! Да откроются глаза ваши! Увидьте же, насколько она обманчива, она — демон, она — Люцифер! Отрекитесь от неё, от того, что всячески иссушает, искушает и губит душу! Отрекитесь пока не поздно, иначе Господь покарает вас! Покайтесь!
— Но в чём же нам каяться-то? — спросили его. — Ведь это не мы распинали Христа!
Отвечал он им на это:
— Но ведь его распяли люди, и вы люди. Покайтесь же! Иначе души ваши приберёт Люцифер, Сатана!
— Странны для нас речи твои, дорогой гость, — ответили ему. — Право же, ты говоришь об этом са-та-не с такой убеждённостью и Верой, что мы, так и быть, обсудим этот вопрос… Ибо всякая Вера достойна, несомненно, всяческого понимания и сочувствия…
— Кто вами правит? — начиная чувствовать их слабину, спросил пришелец.
— А! Это, глянь-ка, во-он там… Видишь, рядом с храмом, небольшое здание с башенкой? На её шпиле развевается флаг с изображением ключа… Правит нами великая королева Дахут, дочь Гладрона. Ты хотел бы поговорить с нею?
— Да-да, именно с нею, и немедленно!
— Хорошо, мы с готовностью проводим тебя к ней.
Однако и беседа с королевой поначалу не имела никакого успеха. Проповедник потел и мучился в своём раззолоченном балахоне, а окружающие сочувственно смотрели на него и тихо-тихо переговаривались: какая тяжёлая работа у человека…
Тогда он понял, чем можно в действительности пронять этих твердолобых упрямцев.
— Ну, хорошо, — для вида согласился он. — Быть может, вы в чём-то и правы… Но вот беда, вы, занимаясь делами своими, часто ли вспоминаете о Боге?
— Так ведь всё — Бог, — с улыбкой отвечала ему королева. — Бог и то, чем мы занимаемся каждую из своих жизней. Мы все — мысли Господни, разве не так?
— И с этим я готов согласиться, — скрепя сердце, молвил пришелец. — Но вот Имя Божье, молитвы Ему, как часто вы творите их? Хватает ли у вас на это времени? А как быть ночью, когда вы спите?
— Всё время наших существований — одна непрерывная молитва Господу нашему… А к чему ты хочешь привести свои речи, о пришелец?
— А к тому, чтобы связь вашу с Господом нашим хорошо бы усилить.
— Это как? И… если ты прав, то как это можно было бы сделать?
— А очень просто. Так делают во всех цивилизованных странах. Прикажи отдать мне Храм в пользование. Я и мои черноризцы, мы будем в его стенах денно и нощно молиться, восполняя тем самым недостаток вашего общения со Всевышним.
Королева подумала и… согласилась. Предложение показалось ей целесообразным.
2
Для прокормления и содержания, а также в оплату работы служители Храма потребовали отдавать им десятую часть доходов. Никто не спросил: почему так много? ведь это были не просто верующие, но и очень доверчивые люди…
Далее, отец Индульгенций (так называл себя раззолоченный пришелец) приказал, чтобы горожане собирались в Храме не только по праздникам, но и каждый третий, а потом и второй день.
— Как же мы будем работать? — спрашивали те друг у друга. И решили испросить разъяснений у королевы Дахут.
Но тут случилось непонятное. Королева пропала, и дом её с башенкой стоял пустым, и флаг с изображением ключа не развевался на шпиле.
Она ждала ребёнка, наследника. Индульгенций объяснил, что королева, для поправки здоровья, отправилась на воды, а в своё отсутствие власть в городе поручила ему.
Они поверили и этому…
Теперь каждый не только третий или второй, но и вообще каждый Божий день проводил он службу в Храме, и вёл беседы, и читал проповеди, и его даже ставили в пример: вот ведь как человек старается во имя Веры!
Раз спросили его:
— Отче (его уже называли этим именем), скажи нам, а как же Любовь? Ты рассказывал нам о первородном грехе, и падении Адама и Евы, и мы начинаем бояться…
— Слабые люди. Её не надо бояться. Любовь — это то, что объединяет всех нас с вами и… хе-хе!.. — добродушно осклабился он, — конечно же, мужчину с женщиной. Не согрешишь так не покаешься, не покаешься так не спасёшься… Но бойтесь природы своей! Её и бойтесь! Знаю, как вы поклоняетесь природе своей, забывая, что всякая природа — тоже от Диавола! Ведь она даёт вам то, что не было сделано вашими руками, оно не было заслужено вами? Значит, она искушает, как искушает женщина. Ведь красота женщины — тоже именно от природы, она не заслужена этой женщиной. Она не заработала красоты, но смеет гордиться ею, и более того — подталкивает вас ко греху! Во грехе зачинаете детей, во грехе живёте, но близок Страшный Суд! Покайтесь же, пока не поздно, и вознесите молитву Господу нашему, чтобы поскорее над нами совершился бы Суд праведный и неотвратимый, ибо предстать перед Ним лучше как можно раньше, чем жить во грехе!
— Истинная Любовь, — продолжал он, — это Любовь к Богу и Святой Церкви! И нет Истинной Любви от природы, которой вы тоже, не чуя греха, поклоняетесь в сердце своём! Всякая природа — она от земли, от грешной материи, от диавола! Значит, она искушает. Бойтесь природы своей!
— Вы что-то говорили о надежде? Надежда — это тоже ложь. Лживые мечты, "авось" да "небось", да "ничего, обойдётся как-нибудь"… Разве не вы это говорите на каждом шагу? Разве не противоречит она Святой Вере? Разве не противоречат Святой Вере бессмысленные чаяния ваши, когда вы замещаете ложью и иллюзиями чистый взгляд на мир истинно верующего человека?..
— Было мне видение, — однажды сказал он, — возрадуйтесь же! Время надежд прошло, оставьте их! Ибо Конец Света грядёт со дня на день!
И
