себя в руки и сделались невозмутимы точно статуи.
— Да, — сказал Бальтазар Тосса, наслаждаясь произведенным эффектом, — тот самый Фиренц. Такой неудобный для штурма, находящийся под защитами двух рек. Кажется в вашем наречии он звучит, как…
Он сделал паузу, чтобы тролли сами могли произнести свое название, но они молчали.
— Фир-рар.
— А в замен вы требуете?
— Не мало… Дортанский перешеек и саму долину.
— И вы просто оставите Фирар? Или отдадите его с жителями? — в словах тролля слышалась издевка.
Визг, пронзительный и долгий, прямо над моим ухом. Я моргнула.
— Точно больная! — кричала подавальщица, — Она нас всех заразит.
В кухню вошла хозяйка.
— Она… она…
— Что-то разбила? — деловито осведомилась хозяйка.
— Нет. Ничего. Она! Она! Больная! Заразная! Я видела, что у нее глаза были совершенно белые.
— Не ори! Сама больная! Клиентов мне распугать хочешь! Если они подумают, что у нас зараза…
Она схватила мокрую тряпку и принялась хлестать бедную подавальщицу по щекам.
— Нормальные у нее глаза, тупая ты корова!
Я трусливо отвернулась и зазвенела посудой.
Мадс провел в бреду два дня и две ночи. Хуже всего был вечер второго дня. Парень едва понимал, где находится.
Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, в которых плескался страх и шептал:
— Больно, Бьянка, мне так больно.
Все что я могла, это менять холодный компресс, да поить горьким травяным отваром, который мне дала Хозяйка. Имя женщины в красной шали я так и не узнала, все вокруг называли ее «хозяйка» или «наша госпожа», а спрашивать мне отчего-то было совестно.
Травы помогали слабо. И я уже засомневалась, стоит ли отдать ему проклятый кристалл, чтобы облегчить страдания.
— Просто будь со мной, Бьянка.
— Это я… Мальта.
Мадс моргнул:
— Ты же никуда не исчезнешь?
— Нет, я буду с тобой.
— А то мне казалось, что я тебя потерял.
Нет. Он видит перед собой образ возлюбленной. Не меня.
— Попробуй поспать, Мадс.
Он улыбнулся и взял мою руку.
— Бьянка.
— Спи, Мадс. Так будет легче.
Он судорожно вздохнул и закрыл глаза.
Не знаю, что на меня нашло, но я наклонилась к нему и поцеловала. Сердце едва не остановилось.
Я украла поцелуй, который был предназначен не мне. Но когда-нибудь все изменится… Я в этом уверена. У Бьянки уже есть новая любовь, а у меня будет любовь Мадса.
От дерзких мыслей кружилась голова.
Мадс открыл глаза и очень внятно сказал:
— Поцелуй меня еще раз.
Я исполнила его просьбу прежде, чем он произнес имя.
К счастью, на утро, парень ничего не вспомнил. Кризис миновал, плата за пользование силой кристалла была им выплачена полностью. А вот я напротив здорово задолжала своей совести.
* * *
Ведьма-ворона здорово нас опережала. Благодаря видениям я знала, что она оставила своих попутчиков и вместо того, чтобы ехать на телеге теперь шла пешком. Один день она провела в городке, окруженном крепостной стеной и красным замком с острым шпилем.
Когда я рассказала об этом Мадсу, он очень воодушевился. «Мы точно ее догоним».
Мы покинули Кардо и вышли из городских ворот как пара крестьян.
Дорога располагает к размышлению. Я думала о Бальтазаре Тоссе. Мне так и не удалось увидеть никаких подтверждений того, что Криста арестована. Верховный маг ни в одном разговоре не упоминал о моей сестре.
А услышала я многое.
Этот паук постоянно плел интриги. Одним давал надежду, другим угрожал, третьих откровенно обманывал. После того, как я увидела его встречу с троллями, поняла, что для этого человека не существует никаких пределов.
— Спасибо, — неожиданно сказал Мадс.
Я погруженная в свои размышления, удивленно вскинула голову.
— За что?
— За то, что забрала кристаллы.
— А, да… можешь их забрать.
— Пусть побудут у тебя еще немного.
Вскоре мы поравнялись с группой крестьян на двух телегах. Женщина держала мохнатую лошаденку под узцы, а мужчина осматривал копыто. Двое молодых парней резали хлеб и сыр на телеге. Мы с Мадсом выглядели точно родственники этих людей, поскольку были одеты очень похоже. Вышитые рубахи и душегреи из овчины. На крестьянке была синяя юбка, моя же была — темно-вишневой. Мадс в целом смотрелся весьма органично. Он даже перенял манеру чуть сутулить плечи и смотреть исподлобья. В парне было трудно заподозрить мага. Мои проколотые уши надежно закрывала фетровая шапочка, украшенная индюшачьим пером. А на плече лежала тяжелая коса, перевязанная алой лентой.
— Расковалась, вот…
Судя по всему хозяин кобылы хотел присовокупить сочное ругательство, но замолчал, когда мы с Мадсом подошли ближе.
Мы чинно поздоровались, ответом были настороженные взгляды. Я заметила, что тот, кто резал хлеб, поудобнее перехватил нож.
Мадс выступил вперед.
— Нужна ли помощь?
— Иди своей дорогой, парень, — не слишком любезно буркнул тот, который ел хлеб.
У этого крестьянина оказались косые глаза, он смотрел, как будто мимо нас и делалось ужасно неуютно.
Но Мадс совершенно не смутился.
— Мы с женой идем наниматься на ярмарку в Брегунд. Видим, вы люди добрые, а места здесь опасные. Позвольте присоединиться?
Мне показалось, что они откажут. Больно угрюмые лица были у всех четверых.
— Может, вы еще раньше нас дойдете, — ответила крестьянка и усмехнулась, — А если Гнедашка опять раскуется, то придем мы аккурат на следующую ярмарку.
— Молчи женщина, что я по-твоему не знаю, как лошадей ковать!
— Ой, поглядите на него. Важный какой. Все-то он сам знает лучше других.
Крестьянка уперла руки в толстые бока:
— А вы двое, что бросаетесь на людей точно собаки? Ребята молоденькие, идут на поиски лучшей доли, почему бы и не помочь. Вдвоем небось страшновато-то на трактах. Да еще путь не близкий.
— Ну, мам… — сказал косой, — А вдруг они из банды? Все говорят, что…
— Что около Брегунда тролли завелись? Они по твоему на троллей похожи?
Обстановка сделалась теплее. В итоге, Мадс со знанием дела взглянул на копыто мохнатой лошаденки и довольно ловко подковал. Я и не подозревала, что у него есть такие таланты.
Хозяин поджал губы.
— Ты видно, парень, в учениках у коваля ходил?
— Нет. Хозяйство у нас было большое, — сказал Мадс, а потом вздохнул и добавил, — Но, тролли проклятые… а потом маги.
— От последних бед даже поболе будет, — сказала крестьянка, — Как вас звать? Я буду госпожа Кармела, это — супруг мой, господин Живон, сыновья мои — Кадар и Коста.
Я уже хотела назвать свое имя, но Мадс меня опередил.
— Моя жена, Бьянка. А я буду — Рид.
Потом, когда мы отправились в путь Мадс тихо сказал:
— Надо было заранее условится. Не разумно говорить наши имена.
Разумно.
— Да.
