— В общем, да. — Люба улыбнулась в ответ, слегка раздвигая ноги.
Глаза Светланы приблизились, и, как всегда в этот момент, нечто непреодолимое ударило в голову, закружило и унесло, заставляя раствориться, радоваться и беспрекословно подчиняться этой безумной и мучительной ласке.
Снова зазвучала музыка, свет померк, но предметы стали различаться невероятно четко. Люба вдохнула полной грудью, помогая Светлане снять с себя шелковый халатик.
— Я слегка озябла… — Слова слетали с губ лениво, словно увядшие лепестки, тело стало очень легким, а разум прояснился до чистоты январского льда.
— Сейчас согреешься, — прошептала Света, и в этом шепоте прозвучало обещание всех ласк мира. Тесно прижавшись к телу девушки и не останавливая руку, она наклонилась к самому ее уху. — Когда?
— Ск… скоро, — голова Любы запрокинулась, — бук… ох, мамочки… буквально завтра…
— Ты просто умница.
— О! — Взгляд Любы внезапно остановился на чернеющем у окна ложе. — Как он?
— Плохо, — Светлана даже на мгновение остановилась, — но скоро все будет хорошо…
Люба кивнула в ответ, закрыла глаза и обвила шею подруги руками.
Любовь… Глазу человеческому она незрима, но посмотрите сами — нет ничего более заметного людям, как слияние двух сердец. Так ведь? Это сразу заметно, без домыслов и догадок, только в глаза человеку посмотри.
Так же четко и другое видно — грань, тонкая и незримая, что некогда любящие сердца, словно ножом, отполосовывает друг от дружки. Я вам так скажу: у любви нет объяснения. Она от бога людям дана и, как многое божественное, не шибко-то смертными разумеется. А вот причины конца ее — то совсем земное, приземленное. Это среди нас, человечков, я бы сказал, греховное. Данный свыше дар меж пальцев проскальзывает, и уж этому-то причину отыскать завсегда можно. Только нужно со стороны смотреть, а то, не ровен час, в дрязгах, обвинениях и скандалах погрязнуть можно…
Я не судья людям, я только наблюдаю за ними. Вот и наших молодых судить не возьмусь, чего уж там. Только я вам так скажу — говорят, будто любовь разбивается о суровые реалии быта… Тьфу! Чушь все это. Бред сивой кобылы. Просто те, кто поглубже в суть вникнуть не желают, все к очень простому знаменателю сводят. А я думаю, что ежели так размышлять, то и обезьяну человеком окрестить можно. А что? Проще простого.
Зря на быт наговаривают, не заслужил он того. В людях причины кроются. Или в не людях. Всегда так было…
Девчонки собирались у Светланы, в соседнем доме. Двухкомнатная квартира на последнем, девятом этаже, оставленная родителями Светы своим детям перед отлетом за рубеж, на много весенних дней стала их приютом. Тайны, откровения, бесконечные чаепития и гадания на кофейной гуще — так бы увидели картину те, кто поленился или не захотел бы подойти поближе…
Прошло несколько секунд, защелкал замок, и дверь приоткрылась. На пороге показалась Светлана, как всегда — прозрачный халат, под ним ничего. Мутными, затуманенными глазами она всматривалась в полумрак подъезда.
— Привет, Светик.
— Ой, Иришка! — Светлана отступила на шаг, пропуская девушку в квартиру. — Вовремя.
— Люба тут уже?
— А где ж еще? — Светлана заразительно засмеялась и прикрыла за гостьей дверь.
Взгляд Иры невольно скользнул по прекрасному телу, отлично различимому под прозрачной тканью. Что-то чужое, незнакомое ранее начало подниматься изнутри, и Ирина невольно оперлась о косяк, старательно отводя глаза. Никогда до этого не смотрела она так на своих обнаженных подруг. Это немного пугало, и, справившись с необъяснимым порывом, она принялась подбирать слова.
Точеный Светин пальчик лег на губы, запечатывая их лучше любого замка. Ира подняла взгляд и обмерла еще сильнее — Светлана стояла совсем близко, вплотную, почти прижимаясь к холодному плащу. А ее глаза… Словно два солнца сверкали они сейчас, затмевая своим светом все вокруг. Она сама светилась — прекрасная настолько, что больно было смотреть…
Второй рукой Светлана расстегнула ворот плаща. Пробираясь ладонью за пазуху, коснулась груди Иры, заставив ее тело вздрогнуть, словно от удара током, и притронулась к висевшему на шее украшению. Словно молния пробила Ирину, когда неведомая сила подняла ее над бренной землей, бросая в руки подруги. Ее глаза заблестели, а рот приоткрылся. Падая в объятия Светы, она обвила ее руками, пытаясь найти губами ее губы.
— Ты будешь лучшей… — прошептала Светлана, заглядывая в глаза подруге и намеренно оттягивая поцелуй. — Самой лучшей… я знала…
Дверь в большую комнату приоткрылась, и в коридор ворвался сладкий запах воска. Ладонью прикрывая глаза от электрического света лампы, на пороге стояла Люба.
— И долго я буду вас ждать?..
Вы можете мне не верить, можете обвинить в том, что я наговариваю лишнего, но правды у меня не отнимет никто. Собираясь у Светланы, подружки не просто пили чай и сплетничали. И кое-кому это стало понятно.
Простите, что вы сказали? А, Светлана… Красивое имя, правда? А что, я разве об этом не рассказал? Вот осел, тысяча извинений…
Светлана. Светлая. Свет. Какие жестокие шутки с нами подчас играет жизнь, разочаровывая и обманывая в вещах, считаемых за очевидные. Девушка с таким именем светла, легка и невинна. Она словно фея, она прекрасная подруга, любящая жена, она источает тепло. Так?
Хе-хе. Я тоже так думал. Но бывает, что провалишься в грязь именно там, где сотню раз ходил по твердой земле.
Светлана приехала на Шлюз в конце зимы, незадолго до приезда Вадима. Поселилась в оставленной родителями квартире и сразу же нашла всех старых подруг. А до того, как в школе произвели разделение классов, ее хорошей и верной подругой была Люба. Потом они немного отдалились, затем отец Светы, профессор и солидный человек, улетел в страны Восточной Европы делиться опытом с братьями-славянами, забрав всю семью с собой. Тогда девчонки попрощались, думая, что навсегда. Но Светка вернулась и искренне улыбалась, слыша в трубке звенящий и захлебывающийся от радости голос старой подруги.
Они встретились, поделились сведениями о прошедших годах, в продолжение которых одна практически не выбиралась за пределы Новосибирска, а другая облазила Болгарию, Румынию, Польшу и Венгрию, и Люба познакомила Светлану с Ириной. Именно тогда Люба настояла, чтобы Света непременно пришла на их с Вадиком свадьбу.
Теперь уже ни для кого не секрет, что во время распития пары бутылок вина на девичнике перед свадьбой Вадим был оценен Светой на «все десять баллов». И еще я вам так скажу: она все, что произошло потом, знала заранее. А кто помудрее да постарше, как, во всяком случае, утверждают сейчас, это еще на свадьбе рассмотрели…
Ох, я дурень! Что ж я вам про свадьбу-то недорассказал, запамятовал… Совсем голову напекло. Забыл про свадьбу-то.
Видели, видели, старики говорят, как Светка тогда на молодых смотрела, ну да я им не больно-то верю. Задним умом все крепки, а теперь попробуй проверь. А что сам знаю, вам поведаю.
Говорил уже, Любка Светлану-то на свадьбу пригласила. Ирина обрадовалась тоже, с кавалером, говорит, приходи, ну та и пришла. Одна, правда, без ухажера, но там прямо на свадьбе мигом отыскались — умела кружить головы, чертовка. Ну и без брата, значит: тот, говорит, прихворал, просил поздравления передать, а меня отправил. Пришла, подарки заграничные жениху с невестой принесла, тем понравилось обоим, а Ирка так вообще потом целыми днями в Светином подарке ходила.
Села тихонько в уголочке, ела, пила да от ухажеров отбивалась, что от мух. Не шибко рьяно, надо сказать, отбивалась… А в мухи те кого только не налезло — от гостей до отца Ирки. А как тут не налезть! Светлана уж и нарядилась победнее, ну, чтоб с невестой не соперничать, и то… Волос черный, длиннющий, глаза что два костра. Вилку попросит передать, а ты уже готов ей в любви клясться. Видел я таких, и немало. И так скажу: дело они свое, нечистое, мужиками вертеть, отлично знают. Вот и Светка знала. И кой-чего еще сверху…
