Эрика Йохансен - Королева Тирлинга (ЛП)

Келси нахмурилась, гадая, почему Карлин не рассказала ей об этом. Но, конечно, её наставница рассматривала контрацепцию лишь как один из многих факторов, которые необходимо учитывать при анализе роста населения. Ловкач сел рядом с девушкой, и её щёки запылали. Было явно неуместно думать о противозачаточных средства, пока он сидел в темноте так близко от неё.

После ужина люди Ловкача сдвинули вместе два стола и учили Келси играть в покер, которая никогда раньше не видела, как играют в карты. Игра доставила ей истинное удовольствие. Она переживала такое ощущение впервые с тех пор, как за ней приехали стражники Королевы.

Ловкач сидел рядом с ней и подглядывал её карты. Девушка краснела время от времени и молилась, чтобы он этого не замечал. Молодой человек был, несомненно, привлекательным, но истинным источником его обаяния было нечто другое: ему явно не было ни малейшего дела до мнения Келси о нём. Она гадала, есть ли ему вообще дело до мнения других людей о себе.

После нескольких партий она начала ухватывать суть игры, хотя было трудно запомнить все выигрышные комбинации. Ловкач перестал комментировать её выбор стратегии, и Келси приняла это за похвалу. Однако девушка продолжала проигрывать все партии подряд и не могла понять, почему. Принцип игры был достаточно прост, и в большинстве случаев она старалась расчётливо сбрасывать карты, но всякий раз партию выигрывал игрок, имевший на руках младшие карты, отчего Ловкач фыркал в кружку.

Наконец, собирая карты для новой раздачи, лохматый блондин (Келси точно помнила, что его зовут Ален) поймал взгляд девушки и заметил:

― Тебе срочно нужно научиться делать каменное лицо.

― Согласен, девочка. – сказал Ловкач. – А то у тебя по глазам все мысли видать.

Она ещё глотнула медовухи.

― Карлин говорит, что я как открытая книга.

― Что ж, тебе лучше это исправить, и быстро. Если мы вдруг решим не убивать тебя, то ты попадёшь в логово змей. Честность сослужит тебе плохую службу.

Желудок Келси сжался от того небрежного тона, с каким он говорил об её убийстве, но она попыталась приучить своё лицо к непроницаемому выражению.

― Уже лучше, ― отметил Ловкач.

― Почему же вы не решите убить меня и уже покончить с этим? ― спросила девушка. Медовуха, казалось, прояснила её разум, несмотря на застилавший его пьяный туман, и она с нетерпением ожидала прямого ответа.

― Мы хотели посмотреть, что за королева из тебя может получиться.

― Почему бы вам тогда не испытать меня?

― Испытать тебя! ― Ловкач ухмыльнулся ещё шире, сверкнув глазами. ― Какая интересная мысль.

― А мы так хорошо играли, ― проворчал Хауэлл. У него на правой руке был широкий уродливый шрам, по-видимому, след от ожога. Вполне понятно, почему он хотел вернуться к игре: он выигрывал чаще всех при наихудшем раскладе.

― Сейчас мы поиграем в кое-что другое,― объявил Ловкач, не слишком вежливо спихивая Келси со скамьи. ― Организуем проверку, девочка. Иди-ка сюда.

― Я слишком накачалась медовухой, чтобы проходить вашу проверку.

― Это уже хуже.

Келси сердито посмотрела на него, но затем отошла от скамейки, с лёгким удивлением заметив, что с некоторым трудом держится на ногах. Пятеро мужчин, отвернувшись от стола, смотрели на неё. Ален ещё потасовал карты напоследок и быстрым незаметным движением положил их в карман.

Ловкач наклонился вперёд и, подперев руками подбородок, изучающе посмотрел на неё.

― Что ты сделаешь, если вдруг действительно станешь королевой?

― Что я сделаю?

― Ты задумывалась о возможном политическом курсе?

Ловкач говорил с весёлой беспечностью, но его глаза были серьёзными. Вопрос, заданный ей, был полон бесконечного неистощимого терпения, контрастирующего с отчаянным желанием узнать её ответ. Это и правда в своём роде тест, и Келси инстинктивно чувствовала, что ответь она неправильно ― разговор будет окончен.

Она открыла рот, не зная, что сказать, и вдруг в её памяти всплыли слова Карлин, повторяемые тогда, в библиотеке, так часто, что Келси произнесла проповедь слово в слово, будто перед ней была Библия:

― Я буду править во благо подданных. Я обеспечу доступную для всех граждан систему надлежащего образования и здравоохранения. Я прекращу расточительство доходов и облегчу участь нищих за счёт перераспределения земель и товаров и дополнительных налогов. Я восстановлю верховенство закона в этом королевстве и сведу к минимуму влияние Мортмейна...

― Так вам об этом известно! ― рявкнул Лир.

― О Мортмине? ― взглянула Келси на него с недоумением. ― Я знаю, что власть Мортмина над этим королевством непрерывно растёт.

― Что ещё вы о нём знаете? ― прогудел Морган, чья медвежеподобная фигура выделялась в свете костра.

Девушка пожала плечами.

― Я читала о ранних годах правления Красной Королевы. И мне рассказали, что велика вероятность союза между ней и моим дядей.

― Это всё?

― Не совсем. Ещё кое-что про сделки Морта.

― Мортский договор?

― Что это?

― Боже Всемогущий, ― пробормотал Хоуэлл.

― Даже её стражники поклялись молчать, ― качая головой, сказал другим Ловкач. ― Мы должны были догадаться.

Келси вспомнила лицо Карлин, её голос, извечно полный сожаления: я обещала.

― Что за Мортский договор?

― Тебе хотя бы о вторжении Морта известно?

― Да, ― с нетерпением ответила Келси, радуясь, что хоть на что-то может ответить. ― Они прошли по стране до самых стен Крепости.

― А дальше что было?

― Не знаю.

Ловкач отвернулся от них и уставился в темноту. Келси направила взгляд на бесконечное ночное небо, на тысячи и тысячи звёзд, находившихся на расстоянии многих миль отсюда. Когда она снова посмотрела на своих собеседников, у неё закружилась голова, и она едва не упала.

― Девчонке больше не наливать, ― заявил Хауэлл, тряся головой.

― Она не пьяна, ― возразил Морган. ― Конечно, на ногах она уже не стоит, но при этом по-прежнему в здравом уме.

Ловкач повернулся к ним с видом человека, принявшим трудное решение.

― Лир, расскажи нам историю.

― Какую?

― Краткую историю Мортского вторжения, от Переселения до Катастрофы.

Келси сощурилась: молодой человек снова обращался с ней как с ребёнком. Он повернулся к ней и ухмыльнулся, словно прочтя её мысли.

― Я никогда не рассказывал ее как историю, ― заметил Лир.

― Что ж, сделай из нее хороший рассказ, если можешь.

Лир прочистил горло, глотнул медовухи и остановил свой взгляд на Келси. В нём не было ни капли милосердия, и девушка с трудом удержалась от того, чтобы опустить глаза.