Пес, настоящий коллаборационист, смотрел то на меня, то на леди Элинор, провожая взглядом каждый кусок мяса. К счастью, леди Элинор не решилась с ним заигрывать, а я, покончив с холодными закусками, взялся за гуся, располовинил и бросил одну часть зверюке, за вторую взялся сам. Леди Элинор посматривала на Бобика с бледной улыбкой. Я видел, как сжимается, когда он обращает на нее горящий багровым огнем взор, инстинктивно чуя кошатницу.
Когда она зачерпывала большой ложкой мясной салат, я поинтересовался невинным тоном:
– Кстати, как там наш красавец Адальберт?
Она запнулась, я видел, как напряглись ее плечи, вся застыла на миг, ложка с неприятным скрежетом прошлась по краю металлической тарелки.
– Адальберт? – переспросила она нерешительно.
– Ну да, – повторил я, – только не говорите, что он у вас не показывался.
Она повернула голову и смотрела в мое лицо с приклеенной улыбкой на безукоризненном лице молодой женщины, у которой нет возраста.
– Ах да, я совсем забыла… Да, он приезжал однажды. Я помогла ему с его проблемами… и он уехал.
– С той поры вы его не видели?
Она ответила, глядя мне в глаза чересчур честными глазами:
– Нет.
И голос звучал так искренне и правдиво, как всегда, когда врут очень умелые женщины.
– Гм, – сказал я, – что же это он…
– Я знаю, – ответила она уже живее, – вы его почему-то пощадили и даже посоветовали навестить меня. Но я понимаю, его присутствие вызовет недовольство герцога, потому я… отослала его.
Я кивнул.
– Понятно, леди Элинор. Спасибо за обстоятельный ответ.
Она перевела дыхание и снова улыбалась, милая и обходительная хозяйка, потчующая знатного гостя, даже в некотором роде родственника, однако напряженность чувствовалась в ее лице, движениях и даже в чарующем голосе.
– Я всегда к вашим услугам, сэр Ричард, – проговорила она щебечущим голосом. – Несмотря на вашу… некоторую враждебность, я всякий раз чувствую слабость, когда вижу вас. Женщины очень чувствительны, сэр Ричард, когда видят настоящих мужчин… Это у нас в крови. Мы не замечаем слабых, но готовы сделать все для сильных…
– Хорошее свойство, – одобрил я, – в смысле, в плане эволюции. А то чем мы хуже оленей каких-то, а то и вовсе насекомых?.. Кофейку на дорожку да пойдем смотреть ваши сокровища?
Она вздрогнула, когда в моих руках появилась чашка с горячим парующим кофе. Я любезно передал в ее застывшие ладони, сотворил себе и с наслаждением отхлебывал, глядя, как она испуганно смотрит в черную жидкость. Улыбаясь, я сотворил ломтик сыра, невиданный в этом мире: пахнущий, с добавками, пряный, тающий во рту.
– Не могу привыкнуть, – произнесла она надтреснутым голосом. – Все-таки у вас образ человека с мечом. Сильного и жестокого! А вот, магия…
– Вот такой я многосторонний, – ответил я спесиво. – Сам удивляюсь, какой замечательный. И умный и красивый, и вообще, сам не знаю, что еще сказать.
– Да уж, – пробормотала она.
– А вот в вашем замке приходилось пить тайком, – сказал я обвиняюще.
Ее красиво вырезанные ноздри подрагивали, в глазах появилось озабоченное выражение.
– То-то запах в прошлый раз показался знакомым…
Все еще с осторожностью коснулась губами темного напитка, замерла. Я догадывался, с какой скоростью прогоняет перед мысленным взором все ингредиенты колдовских снадобий, и сказал доброжелательно:
– Леди Элинор… не мучайтесь. В тот раз не отгадали и сейчас не получится.
– Что не получится?
– Никогда не узнаете, – сообщил я, – пока не скажу. Это колдовство вообще… иного рода. Высшее, так сказать. Только мы… Моего ранга, могут, понимаете?
– Вашего ранга?
Я кивнул.
– Когда увидите, как кто-то еще такое пьет, знайте, он достиг высших ступеней той лестницы, у подножья которой стоите вы. Просто пейте, я не желаю вам зла.
Она вздохнула, я смотрел, как допила кофе, уже не стараясь понять формулу колдовства. Я поднялся и спросил в несколько повелительном тоне:
– Пойдем?
Ее глаза сверкнули негодованием, первой должна была встать она, как хозяйка, но смолчала. Я вежливо пропустил ее вперед, хотя с такими платьями у женщин ничего сзади не рассмотришь, можно этот обычай временно отменить ввиду его бесполезности, и мы вышли из обеденного зала.
Во дворе жарко и солнечно, народу прибавилось, но чернь исчезла. Много рыцарей в дорогих и очень тщательно сделанных доспехах, каких не знает пока что Армландия. Кто-то даже в шлемах, но все сняли, когда я появился на пороге.
Воздух дрогнул, когда прогремел могучий крик:
– Ричард!
– Ричард Длинные Руки!
– Да здравствует Ричард!
– Ричарду, гроссграфу Армландии, слава!
Леди Элинор стоит рядом, зеленая от ревности, но с милостивой улыбкой на устах. Я вскинул руку, крики немедленно умолкли. Я лихорадочно думал, что сказать эдакое мудрое и красивое, я же, мать вашу, в какой-то мере уже государь, надо соответствовать хотя бы в такие моменты, когда я уже и не я, а некий символ.
– Дорогие друзья, – сказал я громко и торжественно, – и братья по нашему рыцарскому братству! Раз я появился здесь, то вы все понимаете, предстоят славные и благородные деяния, доблестные подвиги. А где подвиги, там честь, слава и богатая добыча!..
– Ура! – пронесся одинокий вопль по двору, и тут же подхватили другие глотки:
– Слава!
– Слава Ричарду!
– В бой!
– На подвиги!
Я снова помахал рукой и, дождавшись тишины, продолжал:
– Если думаете, что раскроем врата и я поведу вас на варварский лагерь, ошибаетесь! Я такими мелочами не занимаюсь. Я имею в виду такую ерунду, как уничтожение этого лагеря. Гроссграф должен мыслить… ага, вообще должен мыслить. Глобально. Потому варваров, как неожиданно выскочивший из коробки фактор, пока оставим в стороне… А вы сосредотачивайтесь, сосредотачивайтесь! Во всех смыслах.
На этот раз никаких криков восторга, на меня смотрели с бледными улыбками. Даже Мартин, который верит мне слепо и готов идти за мной всюду, озабоченно посматривал по сторонам. С одной стороны, я не обещаю дать отпор варварам. С другой – намекаю на нечто вообще грандиозное, а это уже пугает. Лучше бы что-то понятное. Как вот выйти, как-то преодолеть вал и ров побыстрее, а там сойтись в смертельном бою…
Я засмеялся громко и весело, не показывая, каких усилий стоит вот так стоять перед сотнями пар требовательно смотрящих на тебя глаз и ржать, как конь, когда совсем невесело:
– Задумались?.. Ха-ха!.. Нет, я не сошел с ума. И ни один человек не выйдет из ворот крепости вот так… чего от нас и ждут!
Кто-то крикнул:
– А как иначе?
– Варвары не уйдут! – крикнул другой голос.
– Они отрезали нас от всего мира!
