Неожиданно из‑за спины вождя выскочило существо необычайного вида и небесной красоты. С ангельским возгласом:
— Расьюмон!! — бросилось к носилкам, упав на колени, и обнимая раненого.
— Миэль! — ответил спасенный бурундук, в ответ обнимая девушку.
Именно девушку. Ярослав определил это точно, по легким движениям стана, по неуловимым чертам миловидного лица, свойственным только незамужним женщинам.
— Чудо! — не в силах сдержаться произнес он, во все глаза, пялясь на Эльфийку.
Действительно, она хороша собой. Даже для избалованного красотой окружающих с детства женщин, российского парня. Всем известно, что славянки самые привлекательные в мире, но эта была просто неземной красоты: округлый овал лица, огромные голубые глаза, прямой благородный нос. И даже ушки не такие крупные, как лопухи окружающих её мужчин. Одета Эльфийка подобно своим собратьям в расшитые куртку и штаны, на ногах светло коричневые, короткие сапожки, но лёгкая округлость бедер выдавала её пол, с головой. Прическа в виде охватывающей голову косы из темно–русых волос, закрепленных золотыми шпильками, приятно гармонировала с обликом лесной охотницы. Горит с луком она выронила из рук, когда в порыве счастья бросилась к Расьюмону.
«Невеста или сестра» — определил Ярослав.
* * *— До вы, —
— (Ты кто) — высокий уверенный голос седовласого вывел его из ступора.
Ярослав быстро опомнясь, смущено отвернулся от разыгравшейся сцены обретенного счастья и понял, что к нему обратились по модонски! Моментально сообразил, что делать, ответил глубоко кланяясь.
— Сакора Мирана Оуна Наватаро — мы переселенцы индлинги. Наш плот разбился на порогах. Спасли раненного, лечили, несли к вам.
— Ло манео валлокуон, — (Здесь и далее вольный перевод с эльфийского на русский.)
(Не надо причинять ему вреда.) — внезапно подал голос раненый, отстранившись от эльфийки.
— Мон ми Лияно назипу инуро ка войс, — удивлено ответил вождь.
(Почему мой брат защищает человека — нашего врага.)
— Лияно гуолу манео пуолу ми чано нуми войо ганока, — настойчиво убеждал Расьюмон.
(Брат, посмотри, он залечил мои раны, когда меня войо ранили.)
— Вос манео шон до
(Где он нашел тебя?)
— Касс но
(В ущелье.)
— Мио ло дони назипу инуро. Манеу ка войо?
(Мы не должны проявлять слабость к человеку. Он был с ними?)
— Манео сгуровато донни пара. Манео ми руолу. Ло сампо манео валлукуон.
(Он пришел туда позже. Он лечил меня. Неправильно было бы обижать его.)
— Менорис.
(Молчи пока.)
Видя, что разговор между хорхо прервался, Яросла подал голос, пытаясь разговорить вождя.
— Ты говоришь на языке модонов?
— Очень мало, — ответил седовласый, — Инурги платят деньги за имущество энолов и оружие, всегда убивая нас.
— Я знаю.
— Почему ты не ограбил моего брата и не убил?
— Потому что мне это отвратительно. Я не собираюсь убивать ни за оружие, ни за деньги.
— Почему?! Это война?!
— Я так не дерусь.
— Все так дерутся!
— А я нет!
— Может ты не мужчина, а женщина?! — с насмешкой заметил вождь.
— Я знаю, что вы тоже не всегда убиваете пленных, особенно женщин.
Тут Ярослав несколько лукавил. Ничего он не знал.
— Зачем ты на нашей земле?
— Я уже сказал, мы переселенцы, отстали от своих.
Часть стоящих вокруг Хорхо засмеялись, а вождь схватил Ярослава за грудь и со злобным оскалом произнес:
— Ты не убил. Мы тоже не станем убивать на этот раз, но только на этот раз. Завтра твою судьбу решит Майоринг — восточный лес Энола.
Разговор окончился. Ярослава грубо толкнули в спину, принуждая двигаться. За ним последовали девушки, с которыми обходились не лучшим образом.
— Говорила вам, — шептала за спиной Анна, — не связываться с раненым, не стали слушать, сейчас бы уже плыли по Яре.
— Может и плыли, — грустно отвечал Ярослав пожимая плечами, — наши трупы! Без хорошего знания местных условий трудно пройти мимо постов охраны. А пока Расьюмон сыграл свою роль, мы всё ещё живы.
Неожиданно их шепот прервали. К пленным подошла эльфийка, держа в руках камуфляжную куртку Ярослава. Подавая одежду, обратилась на чистом модонском:
— Благодарю тебя, человек, за спасение моего брата. Прикрой свое тело, ночью в нашем лесу бывает холодно.
В ответ Ярослав показал свои связанные руки.
— Похоже, не все разделяют вашу благодарность, госпожа. Мои руки связаны, а седовласый воин не обещал сохранить жизнь в будущем. Я даже не могу надеть то, что вы любезно мне даете.
— То, что вы живы, уже большая честь, — ответила гордая девушка. — В остальном тебе помогут.
Она подозвала охранника, и тот развязал человеку руки. После того, как куртка оказалась надета, его снова связали.
Затем эльфы вместе с пленниками двинулись в путь. Расьюмона хорхо несли на тех носилках, что ранее изготовил Ярослав со спутницами, только заменили подстилку из куртки на копну мягкой травы. Неожиданно эльфийка снова проявила участие:
— Не оставляй надежду, человек, — уже на ходу сказала она, — мы с братом будем просить Майоринг не убивать вас.
* * *Смеркалось. До наступления ночи группа вышла на тропу, прорезавшую «Древний лес», и двигалась далее уже в полной темноте. Ярослав довольно точно определил направление движения на север. Вскоре они пересекли ручей, место, где разбойники напали на хорхо, и поднялись на каменную террасу гор. К этому времени бурундуки уже нашли и убрали трупы своих собратьев, и в ложбине ничто не напоминало о разыгравшейся здесь трагедии. После спуска с возвышенности, отряд вступил в то, что можно назвать сердцем древнего леса. Ярослав впервые в жизни видел столь исполинские деревья, их высота достигала пятидесяти метров, а охват на уровне земли четырех–пяти. Меж ними почти отсутствовал подлесок, земля стояла голая, лишь местами покрываемая мхом и чахлой травой. Иногда встречались заросли гигантского папоротника, в которых мог скрыться всадник вместе с конем. А на редких, открытых участках появлялись древовидные хвощи, как будто сошедшие с картины о флоре юрского периода.
К середине ночи отряд достиг места назначения — деревни хорхо. Пленных ввели в жилище. Им оказался ствол гигантского дерева внешне чем‑то напоминающего баобаб, но гораздо более крупный. Такие деревья по рассказам Олега, назывались эльфийскими драгонирами и иногда встречались в различных местах Трона. Хорхо намерено выращивали их, приспосабливая под жильё. При этом использовали метод чем‑то схожий с японским бонсеем, в течение сотен лет, создавая внутри ствола искусственную полость, а дупла служили окнами и входом. Сейчас там царил мрак.
